Ей и так было неловко переживать все это в первый раз, но теперь рассказать про случившееся Маркусу, казалось, только добавляло унижения. Она не знала, что было хуже: что он знал все подробности ее плачевного положения или считал ее бездельницей, которая желает есть его изысканную еду и спать в его шикарном номере в пентхаусе.

— Это неприемлемо.

Мрачное выражение, появившееся на его лице в ее защиту, одновременно обрадовало и немного ее напугало.

Она быстро махнула рукой. — Думаю, такое часто случается. В будущем я буду осторожнее.

— Но у тебя же есть деньги в банке?

Может ли она умереть от смущения?

— У меня нет банковского счета. Я держала все деньги наличными.

Она чувствовала на себе его взгляд, даже не поднимая глаз. — А также, ну, у меня нет удостоверения личности. Или номера социального страхования. Моя мама такая… эксцентричная, я думаю, это один из способов это выразить. Я выросла в глуши, на ферме, и моя мама учила меня на дому. Она хотела находиться вне системы. -

Кора поковыряла вилкой в тарелке. — Действительно вне системы. По-видимому, она даже родила меня дома и никогда, знаешь ли, не получала свидетельство о рождении или карточку социального страхования, и прочих документов.

Кора собралась с духом и наконец посмотрела на Маркуса. Однако по его лицу она ничего не могла прочесть. Нельзя сказать, что его лицо ничего не выражало — во взгляде светился интерес, но он не выглядел таким потрясенным или испуганным, как она ожидала. Это придало ей смелости продолжить.

— Поэтому когда я уехала из дома и приехала в город, у меня не было документов. Я даже не думала об этом. Я не знала, что нужны такие вещи, чтобы устроиться на работу. Но оказалось, что это действительно важно.

— Но ты все равно получила работу няни.

Она пожала плечами. — Они согласились платить мне наличными.

— Они не потребовали рекомендации?

— Они сказали, что у них постоянно работает камера няни, и я очень хорошо поладила с Тимми во время нашего пробного игрового свидания. К тому же, как узнала позже, я просила не так много денег, как другие няни.

И разговаривал с ней Пол, а не Диана. Кора вздрогнула. Неужели это настоящая причина, по которой он ее нанял? Потому что нашел ее привлекательной и надеялся завести с ней роман?

— Что ж, прежде всего нам нужно начать оформление карточки социального страхования. Без нее ты останешься не трудоспособной на всю жизнь.

У Коры приоткрылся рот. Во-первых, из-за «НАМ», а во-вторых, от того, насколько уверенно он говорил, что она действительно может получить карточку социального страхования. Она несколько раз смотрела в интернете, но почти вся информация касалась исключительно тех, кто родился дома, и как получить документы для младенцев. А не для тех, кому исполнилось девятнадцать лет.

Она думала пойти в офис социального страхования и спросить, но испугалась. Что, если у нее возникнут проблемы из-за отсутствия документов? Она не могла доказать, что она та, за кого себя выдает. Она даже не могла доказать, что она гражданка, и с тем, насколько ненормально все было с иммиграцией в последнее время, что, если они попытаются депортировать ее в другую страну? Да, она умела мыслить в рамках наихудших — возможных — сценариев. После того, как всю жизнь прожила со своей параноидальной мамой, это для нее нормальная реакция.

Кроме того, она получила место няни, так что это не казалось таким уж важным и определенно не стоило риска.

Чувствуя себя глупо, даже задавая этот вопрос, она ничего не могла с собой поделать. — Не кажется ли тебе это… ну, не знаю… рискованным? Как они докажут, что я та, за кого себя выдаю?

— Я поручу своему адвокату разобраться с этим, но предполагаю, что это потребует серии письменных подтверждений твоей матери и людей, которые знали ее, когда она была беременна…

— Нет, — резко ответила Кора.

Маркус удивленно приподнял брови.

Черт. Как же это объяснить? — Мы с мамой расстались не в лучших отношениях, вот и все.

Маркус кивнул, выглядя задумчивым.

Кора откусила еще кусочек еды, хотя бы для того, чтобы чем-то занять руки, когда Маркус спросил: — Ты когда-нибудь работала моделью?

У нее округлились глаза, она поперхнулась, схватила салфетку и промокнула красный соус, в котором, как ей казалось, испачкался весь рот.

Она торопливо прожевала и засмеялась. — Ха-ха, — сказала она. — Очень смешно.

Но он не смеялся. На его лице снова застыла каменная напряженность. — Когда я буду шутить, ты сразу это поймешь, Кора.

Она усмехнулась. — Я не похожа на модель.

Сколько раз мать придиралась к ее внешности? «Почему ты не даешь мне снова подстричь челку? Твой лоб отвратительно огромен. Его нужно прикрыть. И что же ты там ела? Я удивлена, что ты можешь пройти через дверь с такими бедрами».

Марк прищурился. — Не будь одной из тех девушек, которые притворяются, что не знают о своей красоте.

У Коры вспыхнули щеки. Неужели он подумал, что она напрашивается на комплименты? Она махнула рукой, но он продолжал настаивать.

— У меня есть друг-модельер, Арман, и я знаю, что он очень хотел бы заполучить тебя.

Ее рот снова открылся, второй раз за несколько минут. Заполучить тебя…

— Не так, — Маркус наклонил голову, его серые глаза потемнели. — Никто и никогда больше к тебе не прикоснется.

В том, как он это сказал, было что-то решительное, что, вероятно, должно бы ее встревожить. И ей показалось, или она прочитала скрытое «кроме меня» в его глазах в тишине после его заявления?

— Я думаю, тебе понравится эта работа, — продолжал он. — Ты познакомишься с людьми своего возраста. — Он улыбнулся ей так, словно между ними вечность. — И будешь носить красивую одежду.

Она закатила глаза. — Я чувствую себя более комфортно в комбинезоне и фланели. Деревенская девчонка, помнишь?

Правда, она не раз пробиралась в мамин чулан и примеряла туфли на каблуках, спрятанные в коробке в самом дальнем углу. Несколько раз она чуть не сломала лодыжку, когда попыталась ходить в них, но в конце концов научилась. Ей снилась та жизнь, которую описывал Маркус, но так же она мечтала о рыцарях и замках из своих книг. Ничего из того, что когда-либо могло бы осуществиться.

— У тебя ведь есть бизнес, верно? — спросила она. — Почему я не могу работать на тебя?

— Не обсуждается, — отрезал он, и Кора отпрянула от стола.

Маркус вытер рот салфеткой. Он снова посмотрел на нее. — Я владею барами, отелями, которые находятся не в лучших частях города. Там, где ангелу не место.

Кора слегка нахмурилась. Ей не очень-то понравилось, что о ней думают, как об ангеле. Чем больше она узнавала Маркуса, тем больше ей хотелось оказаться здесь, на земле, рядом с ним. Она хотела, чтобы он увидел в ней женщину.

Заскрипел стул, и на нее упала тень Маркуса. — Кора, — он взял ее за руку, и это повторилось, словно электрический разряд, но на этот раз гораздо сильнее. Тепло пульсировало вверх по ее руке, кровь кипела, румянец разливался по груди и спускался вниз. Кора ахнула, а Маркус наморщил лоб. — Кора?

Она смотрела на него, чувствуя, как ее тело пульсирует, губы покалывает, а грудь набухает. От его прикосновения. Одного прикосновения. Она даже не подозревала, что такое возможно.

— Ты в порядке?

— Ага. Да, — она все еще шевелила губами, хотя в горле внезапно пересохло. Чудесно. — Я в порядке, — прошептала она.

Маркус прищурился на мгновение, потом его лицо смягчилось. Он провел большим пальцем по ее пульсу. Осторожно вдоль руки.

— Ангел, — сказал он мягко, и то, как он это сказал, заставило ее вздрогнуть.

Он больше ничего не сказал, да и не нужно было. Он… он… тоже это чувствовал? Он должен знать, как на нее повлиял. И он не отстранился.

Его серые глаза сверкнули. О боже, так и есть. Он заинтересован. В ней.

Очень заинтересован, если судить по тому, как раздувались его ноздри.

Это было безумием, полным безумием. Но это случилось. Так и было, не так ли? Она не просто придумала что-то в своей голове? Она посмотрела ему в глаза, чувствуя отчаяние от всех ощущений, которые он в ней пробуждал.

— Почему ты мне помогаешь? — выпалила она вопрос, который мучил ее с самого утра. — Я — никто.

Последнее поглаживание, и его высокая, мощная фигура грациозно вернулась на свое место. Кора задыхалась, все нервные окончания в ее теле все еще горели от его прикосновения.

Он посмотрел на свою тарелку, его лицо омрачилось. Молчание затянулось.

— Просто ты делаешь все это для меня. И я очень благодарна, не пойми меня неправильно. Но я хочу понять, почему…

— Ты мне кое-кого напоминаешь, — сказал он, не поднимая взгляда от своей тарелки, и она не упустила из виду, как он сжал челюсти. — Считай, что помощь тебе — это оплата моего долга.

— Оу. — Кора внутренне сжалась, и все приятные ощущения улетучились. Она всего лишь долг для него? Вот и все, что он видел в ней как в женщине. Она почувствовала себя такой глупой. Словно влюбленной школьницей.

— И этот город — опасное место. Я знаю его лучше, чем кто-либо. Когда моя сестра была немного моложе тебя, я ее потерял.

Сестра? И он ее потерял? Кора тут же почувствовала себя ведьмой из-за своего эгоизма. Действительно, школьница.

— Мне очень жаль. Маркус. — Она потянулась через стол и положила свою руку на его. — Что случилось? Нет, господи, прости меня. Ты не обязан мне рассказывать. — Она сжала его руку, и он глубоко вздохнул, наконец подняв на нее свои серые глаза. Она не могла отвести взгляд. Перед ней стоял мужчина, а не мальчик. Человек, который пережил многое, то, что она даже не могла представить. Она вдруг пожалела, что не может быть большим… ну, просто большим, чтобы хоть как-то утешить его.