— Мистер Гордон, я очень рада вас видеть. Как поживает ваша семья?

Пока мистер Гордон без умолку говорил о своих домашних, Изабелла проводила его в гостиную. Они вошли и увидели Мака, который, ползая на четвереньках, катал на спине Эйми.

Изабелла замерла в дверях. Мак был в жилете и рубашке. Эйми вцепилась руками в его волосы и дергала их так, как хотела, и визжала от удовольствия, пока Мак катает ее на спине.

— А это, должно быть, и есть тот ребенок, о котором идет речь, — сказал мистер Гордон.

Мак осторожно спустил Эйми на пол, потом поднял и подбросил вверх. Малышка опять взвизгнула от восторга. Мак посадил ее на руку и повернулся поприветствовать мистера Гордона.

— О котором идет речь? — переспросила Изабелла.

Она предложила адвокату сесть и сама села на софу.

— Я попросил Гордона прийти, — Мак присел на подлокотник софы, по-прежнему держа Эйми на руках, — и официально оформить удочерение. Я стану опекуном Эйми, пока она не достигнет совершеннолетия.

— Ты? — снова переспросила Изабелла. — Я думала, что сама удочерю ее.

— Я тоже говорил так Гордону, но он сказал, что для Эйми в будущем будет лучше, если ее официальным опекуном стану я, тем самым обеспечив ей покровительство семьи Маккензи. А ты будешь ее воспитывать так, как считаешь нужным, и, конечно, принимать все важные решения.

Опять Мак проявил свою власть, и Изабелле стало тепло и радостно на душе. Она немного боялась, что Мак по-другому посмотрит на Эйми сегодня утром, как на дочь человека, который напал на Изабеллу, и не захочет иметь с ней больше ничего общего. Теперь стало понятно, что Мак сумел разделить поступки преступника и жизнь невинного существа. Мак был умен — она всегда знала это и любила его за это еще больше.

— Вы уверены в этом, милорд? — спросил Гордон. — Принятие опекунства над ребенком, особенно над девочкой, влечет за собой большой груз ответственности.

— Ей же потребуется, чтобы кто-то платил за ее платья, — беспечно пожал плечами Мак, — шляпки, ленты и другие безделушки. Мы отправим ее в академию мисс Прингл и устроим для нее такой дебютный бал, какого Лондон еще не видел. — Мак подмигнул Изабелле. — И строго-настрого запретим ей тайно бежать с каким-нибудь случайным лордом.

— Очень забавно, — хмыкнула Изабелла.

— Я серьезно говорю. Ее мать, бедняжка, умерла, отец отказался от нее. Кроме всего прочего, ее отец — преступник. С нами ей будет гораздо безопаснее.

Для Гордона этого было достаточно, и потом, он всегда обожал Мака и его братьев, поэтому и вел себя скорее как сочувствующий дядюшка, чем как семейный адвокат.

— Эйми явно привязалась к тебе, — сказала Изабелла, наблюдая, как девочка с довольным видом играет с пуговицей на жилете Мака.

— А знаешь, я ее спрашивал, как она относится к тому, чтобы всю жизнь жить с дядей Маком и тетей Изабеллой. Она согласилась.

— И сказала об этом, да? — прищурилась Изабелла.

— Ну, она пока еще мало слов знает, и все они на французском языке, но она определенно согласна, что у меня большой нос.

— Вот это как раз видно всем, — сдерживая смех, подтвердила Изабелла.

— Дорогая моя, ты меня сразила.

Нет, это он сразил ее. Мак принадлежал к тому типу людей, которые всегда выглядели так, как будто собирались рассмеяться или улыбнуться какой-то шутке, и это веселое выражение на лице делало их необыкновенно красивыми. Оно менялось только тогда, когда он был очень рассержен или опустошен, как случилось тогда, когда она увидела его в Париже.

— Здесь не должно быть больших проблем, — сказал мистер Гордон. — Некоторые формальности, и дело сделано. Ребенок, по существу, сирота.

А Мак очень богат, у него очень влиятельная семья. Неудивительно, что Гордон предложил Маку самому стать опекуном. Пейн, бедный клерк из Шеффилда, вряд ли сможет противостоять могуществу Харта Маккензи, герцога Килморганского. Эйми станет их малышкой.

В комнату вошла мисс Уэстлок, понимая своим профессиональным чутьем няни, что девочке пора возвращаться в детскую. Эйми не капризничая пошла с ней, и Изабелла еще больше оценила мисс Уэстлок. Но перед уходом Эйми все равно сначала поцеловала Мака и Изабеллу.

Изабелла на короткое мгновение прижала к себе тельце малышки, пока та целовала ее в щеку. «Мак хочет ребенка», — подумала она. Он попросил прийти сюда Гордона, чтобы начать процедуру удочерения не только ради Изабеллы. Он привязался к Эйми, такой вывод можно было сделать, глядя на то, как он позволил ей спать на нем в поезде, а теперь весело возил ее на спине по гостиной. Изабелла подумала о вчерашней бурной ночи в постели, вспомнила о том, как они любили друг друга в студии Мака в Килморгане, и подумала о возможности иметь собственного ребенка. При этой мысли у нее гулко застучало сердце, и она не отрываясь смотрела, как мисс Уэстлок уносит Эйми и закрывает дверь.

— А теперь, что касается другого вопроса, — подал голос Гордон. Он вынул из кейса пачку бумаг; похоже какие-то юридические документы, и передал их Маку. — Думаю, здесь все в порядке.

— О каком еще вопросе идет речь? — поинтересовалась Изабелла.

— Вы не сообщали ее светлости, что я сегодня приду? — удивленно посмотрел на Мака мистер Гордон.

Но Мак молча просматривал бумаги, никак не реагируя на вопрос.

— Должно быть, его светлость забыл об этом, — решительным тоном заметила Изабелла. — Последние несколько недель прошли в такой суматохе. Так что это за вопрос?

— Отмена решения о вашем раздельном проживании, конечно, — доброжелательно улыбнулся мистер Гордон. — Я рад выполнить для вас это задание, потому что с нетерпением ждал его много лет. Для меня это — счастливый день, милорд.

Мак почувствовал, как вскипела Изабелла. Он встал с подлокотника софы и пересел в кресло, стоявшее перед чайным столиком. Он не смотрел на Изабеллу, но чувствовал, как ее взгляд испепеляет пространство между ними.

— Отмена решения о нашем раздельном проживании? — дрожащим голосом переспросила Изабелла.

— Именно так, — подтвердил мистер Гордон.

Он хотел добавить что-то еще, но, взглянув на Мака и Изабеллу, промолчал.

— Я считаю, это имеет смысл сделать, любовь моя.

Мак остановил свой взгляд на картине, которая висела на противоположной стене. Это был пейзаж Клода Лоррена, который он купил в свое время Изабелле в качестве извинения за один из своих внезапных отъездов. Невероятная синева неба, сероватая зелень земли и греческие развалины всегда поднимали Маку настроение, но прямо сейчас не слишком успокоили его.

— Я открыто и вызывающе живу здесь с тобой в твоем доме. Люди говорят об этом.

— Правда?

— Наша прислуга болтает вовсю, заключает на нас пари, так мне говорит Беллами. Твои соседи видят, как мы вместе приезжаем и уезжаем. Так что распространение известия о нашем примирении — всего лишь вопрос времени.

— Примирении? — Голосом Изабеллы можно было бы резать стекло. — Каком примирении?

Мак наконец заставил себя посмотреть на нее. Изабелла с надменным видом сидела на краешке софы, выпрямив спину и сверкая глазами. Она была великолепна в своем платье из светлых и темных тонов синего с вкраплениями кремового, даже когда злилась. Маку не терпелось взять кисть и запечатлеть ее такой, с лучом света, скользнувшим на ее колени.

— Изабелла, мы жили отдельно и молчали три с половиной года, — начал Мак. — Теперь мы разговариваем друг с другом, живем вместе и даже время от времени делим постель. Общество больше не будет считать нас живущими врозь. Я не вижу причины, чтобы не узаконить наши отношения.

— За исключением того, что я хочу жить отдельно.

— Даже теперь, когда мне так хочется сделать еще одну попытку к примирению? — вспылил Мак. — Хороший адвокат посоветовал бы тебе позволить мне осуществить эту попытку.

Гордон, хороший адвокат, продолжал заниматься бумагами и делал вид, что его здесь нет.

— Но я этого не хочу, — с нотками паники в голосе повторила Изабелла.

–. Какой еще у нас есть путь, дорогая? Я не давал тебе повода для развода. Я не бью тебя, не содержу любовницу, я несколько лет не брал в рот ни капли виски. Я не бросал тебя, на самом деле последнее время я всегда рядом. Мы живем как муж и жена. И мы юридически должны стать мужем и женой.

— Черт возьми, Мак Маккензи, — вскочила Изабелла, — почему ты не можешь оставить все как есть?

— Может, я зайду в другой раз, милорд, — деликатно покашлял Гордон, — когда вы все обсудите с ее светлостью?

— Пожалуйста, не беспокойтесь, мистер Гордон, — холодным тоном сказала Изабелла. — Мне очень жаль, что вам пришлось стать свидетелем столь некрасивой сцены. Пожалуйста, передайте мой привет миссис Гордон.

С этими словами Изабелла устремилась к двери и дальше — в вестибюль, и юбки, как синяя пена, колыхались в такт ее шагам.

Гордон растерялся, а Мак вскочил на ноги и помчался за ней.

— И куда ты, черт возьми, собралась?

— На улицу.

— Нет, одна ты не пойдешь.

— Ну конечно, нет. Мортон, пожалуйста, вели подать ландо и попроси Эванс подняться наверх. Спасибо.

Высоко подняв голову, Изабелла побежала наверх. Из гостиной незаметно появился мистер Гордон с кейсом в руках. Мортон подал адвокату шляпу.

— Спасибо, Гордон, — сказал Мак. — Я напишу вам, когда разберусь с этим.

— Да, милорд, — тактично откликнулся адвокат и ушел.

Наверху хлопнула дверь. Мак поставил перед входной дверью стул, уселся и стал ждать.

Он не собирался позволить Изабелле выйти из дома без него, и его совершенно не волновало, что она была в ярости. Он понял, что просчитался — стал действовать слишком напористо. Но, черт возьми, она сама подавала ему все знаки примирения. Вчера вечером, Господи, да, вчера вечером. Мак представления не имел, как он мог все это время находиться в стороне от прекрасной и такой желанной Изабеллы. Эта женщина, которую он обучил всем тонкостям любви и которая прекрасно усвоила все его уроки, снова станет его любовью. От одной только мысли о том, что она умела делать, его плоть твердела от желания.