– Это какое-то безумие, – прошептала Ариана, глядя в потолок. Её веки медленно поднимались и опускались. – Я никак не могу объяснить это себе.

– Зачем объяснять?

Она повернула к нему голову и лениво распахнула взгляд.

До чего же красивая.

До чего же роскошная нагота!

– Это нужно сделать. Иначе в скором времени мне удастся убедить себя, что я самая настоящая…пустышка.

Её веки опустились, а алое личико на долю секунды обрело болезненное выражение.

– С чего вдруг такие мысли?

– Просто, – пожала она плечами и вновь уставилась в потолок. – Мы с тобой едва знакомы, а уже лежим в одной постели.

– Разве для этого нужно знать друг друга несколько лет?

– Было бы неплохо. Спокойнее, по крайней мере.

– Что значит «спокойнее»?

– Наверное, это синоним. Безопаснее, – уточнила Ариана, снова взглянув на него.

– У тебя поэтому так долго никого не было? Потому что ты не чувствовала себя в безопасности?

– Мне не нужен был секс.

– Такого не может быть.

Ариана с заметной грустью усмехнулась и закрыла глаза.

– Представь себе – может.

На языке вертелся вопрос, не дававший ему покоя со вчерашнего вечера. Если бы Оля не намекнула на это, он бы, возможно, даже и не подумал предполагать такое…

– Ариана?

– Мм?

Матвей немного помолчал. Девушка вновь распахнула взгляд и с полуулыбкой взглянула на него.

– Я хочу спросить тебя кое о чем. Только не знаю, как.

– Словами.

– Точно, – изобразил он улыбку. – Словами.

– Если ты о своем отъезде, – усмехнулась она, – то забудь про него. И дело вовсе не в том, что случилось между нами… То есть, между нами ничего не случилось, это просто секс. Верно?

– Конечно. Извини, но я не признаюсь тебе в любви, – засмеялся Матвей.

– Отлично, – с улыбкой кивнула девушка.

Оба замолчали.

Она этого не заметила.

– Так и что ты хотел спросить?

– Тебя обидели?

Ариана с непониманием смотрела на него, а потом ухватилась за край одеяла и потянула на себя. Она перевернулась на бок, лицом к Матвею.

– Я имею в виду… Матвей. Кто его отец?

Судя по тому, как загорались её глаза, смысл вопроса постепенно становился ей понятен. Матвей уже пожалел об этом. Ему вообще не следовало лезть не в свое дело, ведь он уже сделал то, что планировал, а она этого даже не заметила.

Ариана часто заморгала, а потом и вовсе закрыла глаза. Она свернулась клубочком и теперь её голова была на уровне его груди.

– Это не мое дело. Извини.

– Ты ведь здесь временно, верно? – вдруг спросила она, снова взглянув на него. – Как только работа над книгой будет окончена, ты вернешься в Тюмень, правильно?

– Правильно, – медленно ответил Матвей, искренне не понимая, на что она намекала.

– Значит, все то, что случилось за это время, и то, что ты узнал, или узнаешь – не станет предметом обсуждения там, в твоем городе, так?

Вот оно что. Значит, её беспокоило мнение чужих людей. Она боялась сплетен о себе и поэтому никто не знает (по словам Оли), что творилось в её личной жизни.

– Ты, наверное, думаешь, что я чокнутая, – улыбнулась Ариана. – Хотя…может, так оно и есть.

– Я ни разу так не подумал.

Вообще-то, думал. И не раз.

– Я столкнулась с одной проблемой… И было бы просто чудесно узнать мнение со стороны, но… Не хочу, чтобы это распространилось. Мне комфортно и спокойно жить вот так, когда люди знают обо мне самую малость. Понимаешь?

– Понимаю. Я здесь – временный человек. Это очень удобно для тебя, так?

– Ну, говоря простым языком, да.

– Что ж… Даже обидно немного, – прыснул он со смеху. – Так меня еще никогда не использовали!

– А тебя уже когда-то использовали? – улыбнулась Ариана.

Матвей напрягся.

– Нет. Один раз меня хорошенько поимели, – ответил он, глядя в её глаза. – Но лучше не стоит об этом. На мой вопрос не ответишь?

Ариана глубоко вздохнула и вновь перевернулась на спину. Несколько секунд она смотрела в потолок, а когда её веки опустились, тихонько сказала:

– Если ты думаешь, что несколько лет назад я стала жертвой изнасилования, то ты ошибаешься. Ничего подобного.

Он даже не заметил, как все это время с силой сжимал кулаки.

– Все слишком просто, – с грустной усмешкой буркнула она. – Но вместе с тем и сложно. Он бросил меня. Отец Матвея.

– Когда узнал о беременности?

– Нет… Когда он узнал, что у нас будет ребенок – страшно обрадовался. По крайней мере, мне так показалось. А потом… А потом променял нас. На бумажки.

– Извини, я немного не понимаю.

– Мы с ним начали встречаться, когда мне только-только восемнадцать исполнилось, и поверь, я думала, что эта любовь на всю жизнь. По-моему мнению нас ничто не могло разлучить. Даже… Даже мой отец, – вдруг сказала она с заметным отвращением в голосе.

– Он был против ваших отношений? – сквозь зубы уточнил Матвей. Одна только мысль, одно лишь слово об этом гадком человеке и все – его ярость воспламенялась по щелчку.

– Не то слово. А все потому, что был совершенно далек от мира, в котором жил мой отец. Кроме стремлений, амбиций и планов у него не было ничего.

– «Ничего» – значит, денег?

Ариана кивнула, забросив ногу на одеяло.

– Ему в зятья нужен был другой человек. Чтобы семья была из высшего общества и с огромной кучей денег, – со смешком добавила она.

– И что было дальше? – спросил Матвей, опустив голову на подушку. Он не мог оторвать от нее глаз.

– Узнав о беременности, я сообщила Олегу. Он обрадовался… Мы оба были счастливы вроде бы. А потом, я поехала в «Шерли»… Зашла в бутик Дольче и купила такие милые, маленькие пинетки. – Матвей заметил, как в сером свете дня заблестели её глаза. – Они были страшно дорогими, но такими…трогательными что ли. И всю дорогу домой я думала только о том, как надену их на маленькие ножки.

Она снова перекатилась на бок. Её взгляд с заметной неловкостью задел Матвея.

– У нас была экономка Роза. Она была мне, как бабушка. В тот день я рассказала ей о том, что жду малыша и показала эти пинетки. Она так обрадовалась за меня! А потом вдруг на кухню зашел отец… Я не планировала говорить ему об этом, по крайней мере на тот момент. Я даже не знала, что он дома был. Он увидел эту золотую коробочку в моих руках, пинетки на столе и тут же приказал мне немедленно идти в его кабинет. Эта новость пришлась ему не по вкусу. Он громко кричал на меня, что я пустоголовая, беспринципная и…все в таком духе, в общем. Я сказала, что мне ничего не нужно от него, что мы с Олегом поженимся и будем жить своей жизнью, ведь мы это много раз обсуждали. И тогда, мой отец вдруг сказал, что хочет немедленно поговорить с ним. Как мужчина с мужчиной. Я, конечно же, позвонила Олегу, пригласила его на ужин. Но он приехал раньше назначенного времени, и они с отцом около часа провели в кабинете. Я тогда места себе не находила, – с горькой усмешкой добавила Ариана. – А потом… Потом вдруг в гостиной, где я сидела и ждала их, появился Олег. У него было такое выражение, как будто… Как будто он стал обладателем сундука с сокровищами… Не знаю, как объяснить. У него так горели глаза, я до сих пор помню этот блеск. Когда мой отец говорил о своих внушительных доходах, у него так же они горели…

И почему сейчас ему совершенно не хотелось знать продолжение? Почему совесть бешеной собакой всё сгрызала внутри него?

– Я подбежала к нему, чтобы обнять и спросить, как там все прошло, а он резко отошел от меня, словно я какая-то его неуравновешенная фанатка. Он сказал, что между нами все кончено. Что наш трехгодичный роман подошел к своему завершению. Ему надо идти дальше, как и мне. А ребенок… Это просто небольшая ошибка, которую можно исправить. Он чмокнул меня в лоб и ушел. Просто взял и ушел. Я ничего не понимала и у меня так сильно тряслись руки… Потом в комнату вошел мой отец и с нескрываемой гордостью заявил, что он всё уладил. Мне не о чем беспокоиться, ведь завтра же мы поедем в больницу и уже через пару дней всё вернется на круги своя. Я в истерике требовала объяснений, а параллельно с этим все звонила и звонила Олегу, но он выключил телефон. Отец сказал мне, что «этот парнишка принял правильное решение». Окажись он на его месте, то поступил бы точно так же.

– Какое решение?

– Он предложил ему один миллион. Расписал, что с этой суммой тот сможет начать свое дело и помогать своей одинокой бабушке, что жила в деревеньке. Что семья, дети – лишь балласт, ограничивающий возможности настоящего мужчины. Об этом нужно думать после того, как построишь свою карьеру, но не до.

– И он поверил во все это?

– Мой отец обладал удивительной способностью… Он умел красиво говорить. Рассказывать и описывать все так, что люди верили ему, понимаешь? Эти воздушные замки, что он рисовал им, казались реальностью. Он мог внушить человеку все, что угодно, и много раз пользовался этим для достижения собственных целей.

Он знал.

Черт возьми, он был в числе этих простофиль!

– Кстати говоря, – улыбнулась Ариана, подложив под голову руку, – ты тоже прекрасно это делаешь.

– Что?

– Располагаешь к себе. Я ведь… Я ведь никому не рассказывала о себе так много, как тебе сейчас.

Матвей с трудом сглотнул. Чувства, бурлившие в нем еще минуту назад, как будто замерли. Точно мгновенно замерзли на холоде.

– В общем, он наглядно продемонстрировал свою власть над людьми и мной в том числе, доказал, что деньги в этом мире решают абсолютно всё и вкрадчиво объяснил, что его дочь не может стать посмешищем в глазах серьезных людей. Ведь тогда, это отразится и на нем. Чтобы ничего подобного не случилось, мне нужно было… Нужно «избавиться от ребенка», – с трудом сказала она и часто заморгала. – Я подождала, когда он уедет из дома и собрала свои вещи. Не все, конечно, но самые необходимые.