Л. Шэн - Нежное безумие

– Я никогда не трогаю того, кто не принадлежит мне. Но ты принадлежал. Не переводи на меня все это, Скалли. Ты изменял матери своего ребенка с ледяной принцессой, потому что ты хотел доказать, что ты можешь. Но знаешь что? Ты прав в одном. Я слишком быстро продалась. Целовала тебя. Раздевалась для тебя. Шутила. На этом я заканчиваю.

После этих слов я пытаюсь вернуться в «Ленни», но в этот раз я падаю спиной на стену. Он хватает меня на руки, словно я малыш, сжимает шею, целуя меня так сильно, что на губах остается синяк. Я сжимаю кулаки, разрываю его футболку и провожу ногтями по обнаженной груди.

– Я ненавижу тебя, – плачу я. – Маркс, как же я тебя ненавижу.

Его руки хватают меня под колени, и он поднимает меня. Ногами обхватываю его талию. Он берет меня за лицо и сжимает, словно вытягивая из меня поцелуй.

– И ты все еще целуешь меня. С девушкой. С ребенком. И сестрой, которая во всем лучше тебя. Ты целуешь сводного брата, который ненавидит тебя, Фоллоуил. Сильно, черт возьми.

– Пошел ты. – Слезы никак не останавливаются и ручьем катятся по щекам. Тело яростно содрогается, когда рыдания пронзают меня. Мы поглощаем слова, тайны и ложь друг друга устами. Мое тело движется в такт его. Он стонет в мои губы, словно ему больно, словно хочет отстраниться, но не может.

Он расстегивает потрепанный ремень и джинсы, хватает член и через трусы двигает им по моим коротки шортикам.

– Съешь меня, – стону я. – Ты не заслужил другого наслаждения.

Я единственная, кому следует взять ситуацию в свои руки.

Он падает на колени и стягивает шорты вместе с трусиками, скользя тканью по коже и вызывая приятную боль. Кладет ногу себе на плечо и прижимается носом к моей промежности, глубоко вдыхая.

Дикий рык вырывается, поднимаясь откуда-то из глубины, он кусает мое бедро.

– Блис может быть беременная, удачи в выплате алиментов для двух детей в восемнадцать, козел, – рычу я. Он проводит языком по клитору, зажимает его губами и начинает жестко сосать. Я стону. Он проводит зубами по киске, создавая восхитительное трение. – Маркс, – бормочу я.

Он смеется грубым, взрослым смехом, который заставляет содрогаться мои кости. Почему этот восемнадцатилетний парень чувствует себя больше мужчиной, чем мой сорокалетний директор?

– Ты будешь нянчиться? – он насмехается надо мной. Я хватаю его за шелковистые волосы и дергаю, желая причинить боль.

– Это не смешно!

– Она не беременна, – говорит он между ленивыми движениями своего языка, поедая меня с желанием, а я не знаю, что мне делать с собой. Он сводит меня с ума. Никто не делал ничего подобного со мной, и когда я попросила его, то ожидала, что он рассмеется мне в лицо и скажет «нет». Не могу отрицать, что мне всегда хотелось этого, пока все друзья занимались нечто подобным в «Ленни».

– Тогда почему у нее был нервный срыв?

– Потому что она увидела Воуна перед игрой с девчонкой из Лас-Хунтас под скамьей. – После очередного движения языка по клитору, он снова начал посасывать его. Ноги начали дрожать вокруг его красивой головы.

– К-как ты узнал? – щелкнула я зубами. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Хочу, чтобы Пенн делал куни до конца моих дней.

– Потому что я занимался тем же самым за другой скамьей. Ну, знаешь, чтобы снять стресс.

Да. Я знаю. С Адрианой, вероятно.

Я откидываю голову назад и закрываю глаза, когда его губы сжимают мой клитор и посасывают его, в то время как подбородок касается моей промежности. Это грязно и красиво. Он сжимает мой зад, и тело пронзают спазмы, накрывая волной от головы до кончиков пальцев.

Оргазм проносится по моему телу, как стадо диких лошадей. Я вся трясусь. Никогда не испытывала настолько сильного удовольствия.

Он еще раз облизал клитор, затем я спустилась, а он поднялся на ноги. Все лицо блестит от влаги, с подбородка капает мой сок.

Хочу сказать, что он мудак, но он прижимается ко мне ртом, заставляя попробовать мой сладкий вкус. Ненавижу себя за то, что позволяю ему делать со мной это снова и снова, когда у него есть девушка. Меня тошнит. Я касаюсь его груди через дыру в футболке и кусаю за нижнюю губу, высасывая все соки. Я беру все, что он готов дать мне, а затем краду еще мгновение, наблюдая за прекрасной фигурой под звездным небом.

– Это последний раз, – обещаю я. – Ты реально думаешь, что, сделав мне куни, ты выиграл?

Он усмехается, проводя пальцем по подбородку, снимая последние капли моего удовольствия.

Я ошеломленно пялюсь на него. Что за фигня произошла с четырнадцатилетним подростком, который отдал мне морской камешек, аналог редчайшего бриллианта?

– О, милая, мы закончим тогда, когда я тебе скажу.

– Мы можем заехать в «Старбакс» по пути домой.

Так он предложил перемирие после того, как буквально поедал меня около автомагазина, где менее чем в ста шагах от нас была его девушка.

Пенн предложил оливковую ветвь в своей традиционной манере наутро после «Ленни», когда я сидела на кухне с семьей, пила кофе и лазила в телефоне. Ночью я так и не сомкнула глаз, анализируя хронологию наших взаимоотношений, и решила подыграть. Вот что я придумала:

1. До вчерашнего дня наличие девушки было всего лишь догадкой, а не фактом. Когда я интересовалась – он уворачивался от ответа, а дальше я просто уже не спрашивала. Пока правда в том, что мои расследования должны были быть более детальными, но он так открыто ходил к Блис, что я даже не задумывалась об этом.

2. Вчера я была сбита с толку и шокирована, поэтому позволила случиться тому, что случилось. Но больше этого не повторится. Я не могу иметь дел с парнем, живущим со мной под одной крышей и ненавидящим меня из-за его возможно мертвой сестры.

3. Он, может, и получил все мои первые разы, но я не позволю ему лишить меня девственности.

Пенн схватил куртку и предложил Бейли пойти в библиотеку вместе. Они проводят слишком много времени наедине. Я завидую Бейлс. Но больше всего я завидую тому факту, что они способны сформировать нормальные взаимоотношения. Все взгляды устремились к ним.

– Нет, спасибо, я иду к Блис.

Ее имя заставляет нас обоих замереть. Пенн кивает, откашливаясь. Папа смотрит на нас и читает между строк.

– Пенн, не соблазняй друзей Дарьи.

Мелоди вздыхает:

– Джейми!

– Что? Не я это делаю.

– Да, сэр. – Пенн хватает пончик из открытой коробки на столе и кусает. – К счастью, я не трогаю никого, кто связан с Дарьей. Вдруг они заразны.

Я закатила глаза, зная, что папа смотрит на меня и он единственный в этом доме, кто на моей стороне – он убьет, если узнает, что Пенн касался меня.

– Ненавижу тебя, братец, – я мило улыбаюсь.

– А я безразличен к тебе, сестренка, – говорит он и взъерошивает мои волосы, направляясь с Бейли к выходу. Это заставило мое сердце трепетать, но одновременно ощутить боль в животе. Пенн на самом деле как брат Бейли.

Брат, который распускает руки и язык со старшей сестрой.

Остаток дня я провела, исследуя социальные сети Адрианы. Она прекрасна, как и ее дочь – Харпер. Харпер со светлой кожей, зелеными глазами, как у Пенна. Я нашла кучу фотографий Адди и Харпер вместе и всего лишь две с Пенном. Он всегда смотрит на них, словно они центр его мироздания.

Ночью случился очередной приступ отчаянья. Мало того, что Пенн целую вечность не оставлял нигде яблоки – может, он считает, что завоевал меня? – так еще и Мелоди не пришла поцеловать меня перед сном. Она делала это каждый день с самого моего рождения. Она целовала и говорила, что любит меня. Может, потому, что больше не испытывает этих чувств?

Может, она отреклась от меня после той выходки с мороженым? Она точно хочет, чтобы я скорее собрала свои вещи и переехала в колледж. Я ее самый яркий провал – бессердечная и пустая.

Пытаюсь убедить себя, что мне все равно, но внутри кишки разрывает в клочья, и они кровоточат в животе.

Я хватаю свой черный ежедневник и иду в домашнюю студию матери. Она переделала часть подвала в хорошо освещенную рабочую зону, где теперь проводит много времени с Бейли, тренируя и занимаясь с ней. Я даже слышу эхо их смеха, который раздается вечерами, пока я выгрызаю стены в своей комнате.

Мел никогда не приглашала меня сюда, поэтому сейчас я пригласила сюда себя сама.

В ту ночь, когда Виа сбежала, я стояла напротив огромного зеркала в студии в одежде для занятий. Я пробежалась взглядом по телу в леопардовом купальнике, осознавая, что я слишком неуклюжая, слишком кривая, слишком Дарья, чтобы быть балериной. Мелоди нашла себе отраду в других девочках. В более спортивных, дисциплинированных и величественных. В таких как Виа. Я ревновала, поэтому начала капризничать. И вместо того, чтобы тянуть меня, говорить, что я незаменима, Мел просто пустила все на самотек.

Я плыла по течению, как воздушный шарик в небе, ожидая, что кто-то притянет меня, но никто этого не сделал. Прошло много лет с тех пор, как она попыталась сунуть нос в мои дела и выяснить, что происходит в моей жизни. Я и Причард делали то, что не следовало бы. Завела себе дневник, где исповедуюсь в грехах. Друзья шепчутся у меня за спиной, ненавидят меня, а я даже ни разу не засмеялась в присутствии семьи за четыре года.

Четыре года.

Четыре незаметных года.

Слеза скатилась по щеке. Как вдруг открылась дверь и вошел Пенн. Он тихий и мрачный. Как обычно. Я ощущаю его присутствие всем телом, ощущением тепла, заполняющим каждую клетку тела. Только вот дело в том, что у Пенна есть девушка, но я продолжаю ощущать его своим. Это опасно.

– Как ты узнал, что я здесь? – вытерла слезу до того, как он заметил.