Л. Шэн - Нежное безумие

Когда я вошла в кабинет, то сразу же, не дожидаясь приказа, закрыла дверь – первый признак того, что что-то не так. Обычно я следую четким инструкциям – так заведено с нашей первой встречи. Когда убежала Виа. Когда я пришла к нему в средней школе, то ждала, что он сообщит родителям, запустит цепь событий, которые приведут к исправлению ошибки, к исправлению меня.

Вместо этого он толкнул банку M&Ms на краю стола, не отрывая от меня взгляд – разноцветные драже рассыпались по полу, подкатываясь к ногам.

– Соберите их, мисс Фоллоуил. На коленях, пока я зачитываю ваши грехи.

Это стало нашим обычаем.

Спустя годы он приказывал мне убрать на полках в его кабинете, почистить ковер, начистить его туфли, а недавно, когда на горизонте замаячил Пенн, – он бил меня линейкой по рукам. Как раз в том месте, где я могла бы обвинить в красноте усердные тренировки.

Он всегда зачитывал грехи медленно, многозначительно останавливаясь на самых сочных моментах.

Большинство грешников восхваляют Деву Марию – я восхваляю удары линейкой.

Я заслужила это. Я заслужила боль. Слишком много боли я доставила другим, чтобы винить директора Причарда в том, что он заставляет меня проходить через нее.

Причард говорит, что наши встречи – это дисциплина. Они наставляют меня на путь истинный. Но честно, мы оба понимаем, что я не становлюсь лучше. Чем больше проходит лет, тем больше меня затягивает пучина страданий.

Я всегда говорю, что мы оба ненормальные люди, которые творят странные вещи, потому что никто другой не поймет нас. Но так было до тех пор, пока не появился Пенн, и тогда я поняла, что Причард считал меня своей собственностью. Я поняла, что страсть лучше, чем борьба. Она великолепна, если ее правильно подать.

Но с тех пор удары линейкой стали жестче, задания Причарда стали более скрупулезными и радикальными.

– Прошу прощения? – Он не отрывается от бумаг, которые подписывает. На них виднеется логотип команды, так что думаю, что это связано с футболом. Все связано с футболом в последнее время. Ходят слухи, что Гас подсел на Ксанакс и смешивает его с алкоголем, чтобы справиться со стрессом.

Я сажусь на стул напротив него. Он отрывает взгляд от бумаг:

– Я позволял вам присесть, мисс Фоллоуил?

– У нас проблема. – Мои губы дрожат. Я наклоняюсь к нему и убираю ручку из его рук.

Его глаза сужаются, взгляд падает на мои руки:

– Действительно. Доставайте грешную книгу.

Именно так он ее называет. Это всегда сводило меня с ума, будто он выше всех грехов.

Я делаю глубокий вдох и одновременно выпаливаю:

– У меня нет ее.

– Что значит «у меня нет ее»? – Его челюсть сжалась.

– Сильвиа Скалли украла ее у меня из комнаты прошлой ночью. Как вы знаете, она живет со мной сейчас. Теперь книга у Гаса, и он угрожает, что обнародует ее перед всеми, если я не заставлю Пенна Скалли слить игру.

Они, вероятно, вместе все это спланировали и смеялись, пока читали ее. А я? Я была дурой, которая купилась на отвлекающий маневр Пенна. Пока я помогала ему обрабатывать лицо, Виа была наверху, воруя у меня самую ценную вещь. То, что может разрушить меня. Губы директора Причарда начали нервно подергиваться. Уверена, что сейчас, с темными синяками под глазами и лопнувшими сосудами в них, я уже не та девушка, которая сможет заставить Пенна пойти на это. Я не наложила макияж сегодня утром, а волосы в полном беспорядке.

– Я писала о вас в своей книге, – значительно добавила я, чтобы напомнить, насколько серьезна наша ситуация. Причард упоминается в моем дневнике много раз. Я сжала глаза и покраснела, когда вспомнила, чем я делилась там.

Запись номер сто двадцать два: однажды я зашла в его кабинет, но директора там не было, тогда я потерлась промежностью о его стул. Когда он приехал, то заставил меня вылизывать его. Это было самой сексуальной вещью, которую мы когда-либо делали. И хотя это не подразумевало физического контакта – мы оба кончили.

Его челюсть дергается, и я знаю, что сейчас его терпению придет конец. Мы оба в полном дерьме – поэтому я здесь – надо остановить Гаса.

– Он не опубликует ничего, что связано со мной, – спокойно проинформировал меня директор.

Я изумленно моргаю.

– Откуда вы знаете?

– Я умнее, чем чирлидер, как и он.

Я смотрю в одну точку перед собой с широко открытыми глазами.

– Не знаю. Может, я и тупая, – говорю я. – Но это Гас. И поверьте мне, он найдет, как использовать эту информацию против вас.

– Действительно! – прорычал он, вставая и сбрасывая все со своего стола. Я отпрыгиваю прямо на стуле – никогда не видела его таким злым.

– Что мне сделать? Пригрозить мисс Скалли и мистеру Бауэру? Просто потому, что ты решила раздвинуть ноги перед парнем с другого берега, хотя я предупреждал тебя?

Пришла моя очередь встать и со злостью ударить себя кулаком.

– Мы вместе попали в ловушку. Нам надо что-то придумать.

– Нет. Вам надо что-то придумать. Это не мои проблемы – это ваши проблемы.

– Даже если вы договоритесь с Гасом не печатать страницы о вас, то я все расскажу, – предупреждаю я.

Он ухмыляется:

– И что? Никто не поверит. Ты просто очередная потерянная, испорченная девчонка. Не забывай, что происходило здесь: как ты показывала сиськи, становилась раком. У нас никогда не было секса, и я никогда не касался тебя кожей. Я даже никогда не целовал тебя. Все. Было. По. Твоей. Инициативе.

Я ошарашена. Такое ощущение, будто кто-то выбил почву из-под ног. Но я продолжаю действовать на автопилоте просто потому, что не могу ему позволить взять надо мной верх.

– Вы рискуете, Гейб? – Гейб. Я никогда не называла его по имени. Только сейчас, потому что у меня нет ни капли уважения к нему.

Он рассеянно проводит рукой по волосам.

– Уйдите, мисс Фоллоуил. И не возвращайтесь, пока не вернете книгу, чтобы получить наказание до посинения спины.

– Если я еще хоть раз появлюсь где-то поблизости от вас. – Я вскидываю голову и весело смеюсь. – Вы всегда ревновали к Пенну, который, кстати, – я засовываю палец в рот и вытаскиваю с характерным звуком, – фантастический любовник.

– Дарья…

Причард также никогда не называл меня по имени.

– Он был очень хорош, когда лишал меня девственности. Кстати, немного позже после того, как вы обнаружили нас в раздевалке.

– Прекрати сейчас же. – Он обходит стол и направляется ко мне. Медленно. Как хищник.

– Конечно, я была полностью готова к тому…

– Стоп! – Он достает линейку, указывая на меня. Моя улыбка становится шире. Я прыгаю со скалы с неисправным парашютом.

– Чтобы принять его внутри себя, извиваясь и крича от сильнейшего оргазма…

Одним резким движением он прижал меня к холодной стене животом, задрал платье и ударил так сильно, что перед глазами запрыгали звезды.

– Нет! – заорала я. – Не смей трогать меня, урод. Между нами все кончено, Гейб.

Он тянет меня за волосы и шепчет в ухо:

– Мы закончим тогда, когда я скажу, Дарья.

Бороться, бороться, бороться.

Мой зад горит, как и мои глаза. Я слишком ошеломлена, чтобы двигаться, чтобы бежать. Желчь поднимается к моему горлу.

Мой директор, мой священник, мужчина, который хранил все мои тайны, которому я думала, что могу доверять, просто порол меня линейкой против воли. Не один раз. Не два. Около дюжины, с таким безумством, которого я никогда не видела до этого.

Когда он остановился, мне показалось, что мир раскачивается из стороны в сторону как на волнах. Я скатилась по стене, рот открыт, но я не знаю, что сказать. Директор Причард не собирается помогать мне.

Вести войну с Вией и Гасом мне предстоит не просто в одиночестве, я только что обнаружила, что на их стороне сильный союзник.

Когда я услышала, как он делает шаг назад, то повернулась прямо к нему.

Что случилось с тобой в этой церкви?

Я посмотрела на него сквозь пелену слез, ожидая извинений, раскаяния. Нет, не за то, что только что здесь произошло – я не думаю, что он это все осознавал в полной мере, – за все четыре года. Я смотрю вниз – у него стояк.

Сильный.

Очень сильный.

Как я могла упустить этот момент? Правильный, униженный католический мальчик превратился в неправильного, унижающего мужчину. Моя задница горит так, что я сомневаюсь, что смогу когда-нибудь на нее сесть. Ноги дрожат, а сердце рвется из груди.

Я потеряла все в течение семестра. Я не получила парня, счастливый финал или идеальную семью. Я потеряла статус королевы и звание капитана команды.

– Вы моя страшнейшая ошибка, – шепчу я ему.

На его лице появляется дьявольская улыбка.

– А ты, дорогая, мой любимый грех.

Когда упало первое домино и моя реальность начала рушиться, все зависло в воздухе на долю секунды. В тот момент я задержала дыхание и готовилась к удару.

Вот где я сейчас. Изранена, напугана и унижена. Я испытала самую трагичную вещь в своей жизни – сексуальное и физическое насилие, но почему-то меня не покидало ощущение, что худшее еще впереди.

Я смотрю на красные рубцы в зеркале дома и вытираю слезы. Я искажена от стыда, ужаса и страха.

Он трогал меня против моей воли.

Он ударил меня.

Я играла с огнем и обожглась, получив шрамы. Дюжину.

Но самое грустное, что это не ранит так, как возможность видеть Пенна в коридоре.

Я нанесла крем с алоэ на рубцы и надела длинную пижаму без трусов – любое касание материала к ранам доставляло нестерпимую боль. На телефон пришло уведомление о новом сообщении, и я помедлила.