Л. Шэн - Нежное безумие

– Тебе нужна помощь? – Мел вытирает нос рукавом кофты, пока нарезает лук. – Собрать вещи, я имею в виду.

– Только если Дарья предложит.

Я официально потерял разрешение подниматься наверх и спрашивать ее лично. Джейми бросает на меня предупреждающий взгляд каждый раз, как я просто смотрю на лестницу, которая ведет туда, а Дарья, кажется, не собирается покидать свою комнату до отъезда. Я удивлюсь, если он понял, что я собираюсь зайти к ней перед тем, как пойти спать сегодня.

– Джейми может помочь тебе.

– Он может и сам донести свою полупустую сумку. – Джейми переключает каналы, очевидно, не перестав злиться.

– Я вернусь до ужина. – Я хватаю ключи и ворую кусок чесночного хлеба по пути к машине. По привычке или, может быть, потому, что я не достаточно мучил себя, я поворачиваю голову, чтобы посмотреть, следит ли Дарья через окно. Не повезло. Свет в спальне выключен, шторы завешены. Мысленно она ушла еще задолго до того, как сядет на самолет.

Я пытаюсь позвонить Камило по пути к нему домой, чтобы он знал, что я заскочу.

Он не отвечает, и я начинаю злиться. Ведь было же четко сказано – держать свою задницу подальше от «Змеиной норы». Если я могу держать кулаки при себе, пока Гас уничтожает все, что я люблю и знаю, то и он должен смочь.

Я паркуюсь перед домом Камило, зная, что не могу постучать в полночь. Но затем слышу детский плач и голос женщины, пытающейся его успокоить, и понимаю, что никого не разбужу – я стучу. Его сестра открывает дверь с малышом на руках, и я пролезаю мимо нее, чтобы забрать сумку с дивана.

– Где твой тупой брат? – Я спрашиваю.

– Откуда я знаю? Может, там, куда ходят все крутые парни?

– В «Змеиной норе»?

– Так вот как это называется? – Она смеется, забирая из микроволновки бутылочку и пихая ее в рот младенцу. – Получше защищай свое миленькое личико, Скалли. Эти скулы. Ты спокойно можешь обрюхатить эту богатенькую девочку и жить на бабки ее предков.

Пока я еду в «Змеиную нору», мои нервы на пределе. Камило слишком вспыльчив и склонен ко всякому необдуманному дерьму. Уж я-то знаю. Необдуманное дерьмо было нашим любимым занятием. Я глушу двигатель прямо перед воротами с цепью и бегу к заброшенному футбольному полю. В воздухе, словно выстрелы, раздаются крики. С трибун поднимаются облака пыли и гнева, и как только я перепрыгиваю забор, то понимаю почему.

Да это долбаное поле боя.

Происходит настоящая массовая драка – Найт, Воун, Колин, Уилл, Джош, Малькольм и Нельсон. Обе футбольные команды пытаются вырвать победу. Под ними всеми на коричневой земле лежит Камило.

Я бегу к нему, расталкивая людей. Игроки топчутся и бьют друг друга, не обращая на него внимания. Камило не двигается.

– Какого черта с тобой случилось? – Я опускаюсь на колени, но боюсь касаться его. Не уверен, есть ли у него какие-то повреждения.

– Сломана… Я думаю, что она сломана. – Он с трудом заканчивает предложение и смотрит вниз на ногу. Я следую за его взглядом и сразу вижу все даже сквозь джинсы: его нога лежит как-то неестественно. Как в мультфильме. Берцовая кость вывернута. Выглядит ужасно.

– Надо отвезти тебя в больницу, – говорю я.

– Не придумывай, Шерлок. – Он смеется, его голос сухой и охрипший. Кажется, он пролежал так целую вечность.

Я звоню в «Скорую», как вдруг с трибун подходит Гас и кричит:

– Убираемся, убираемся, Скалли вызвал копов.

Теперь все бегут мимо нас, оставляя клубы пыли. Ребята кричат, толкаются и недовольно мычат на меня, будто мне есть дело до этого. Найт хватает меня за футболку и тянет. Я отталкиваю его.

– Я остаюсь с Кэмом.

Воун останавливается рядом с ним и недовольно смотрит на меня.

– У тебя игра завтра, – напоминает он мне.

– Ты бы оставил Найта?

И я, и Найт внимательно смотрим на него. Он хлопает лучшего друга по плечу.

– На похоронах. Пошли.

Я поворачиваюсь к Кэму.

– Что случилось?

Но, кажется, я уже знаю. Гас и не думал, что я проиграю игру, поэтому сделал все возможное, чтобы мой квотербек вышел из строя. Все было просчитано: вывести из себя Камило и уменьшить тем самым наши шансы на победу.

– Колин виноват в этом. Он сбил меня с ног и ударил ногой по моему колену. Найт и Воун пришли минуты двести спустя и оттолкнули его.

Пока он обыденным тоном говорит мне это, я понимаю, что все кончено.

Нет футболу.

Нет стипендии.

Нет будущему.

– Все будет хорошо, – вру я, поднимая его тело.

Он смеется.

– Я не идиот, Скалли. Я понимаю, что произошло. Ты был прав. Ты ведь это хочешь услышать? Ты был прав.

Моя команда только что проиграла самую важную игру.

Из-за ничего.

Я смотрю вниз, когда группа поддержки вылетает на поле, размахивая помпонами в воздухе. Папа говорит, что это победа, что я пришла сюда. А я называю это поиском приключений на пятую точку.

Широкие, искусственные улыбки на лицах девочек явно показывают это. Я вне игры. Виа в игре. Наша сине-черная форма обтягивает ее гибкое тело, словно вторая кожа. Она ослепляет, поэтому Эсме поставила ее как можно дальше от центра. Как можно дальше от себя. Я чувствую себя голой без моих помпонов. Я слишком долго держала их в руках, но теперь слишком поздно. Мои дни в качестве чирлидера сочтены, как и старшая школа.

Мел делает вид, что роется в сумке, но я знаю, что она просто не может смотреть на Вию. Удивительно, но это не заставляет меня чувствовать себя лучше. Совсем. Я – тако. Хрустящая, пустая оболочка.

Мелоди не оставляет меня даже после того, как я отвергла ее любовь, заботу и тихие извинения. Бейли заходит ко мне в комнату каждое утро с подносом, на котором стакан апельсинового сока, кусок тоста с яйцом и милая вдохновляющая цитата, которую она каждое утро печатает с Пинтереста, а папа подслащает мои ночи, входя и целуя перед сном, чтобы поддержать меня. Он всегда приправляет все хорошими воспоминаниями и тем, что все еще впереди.

Помнишь, как Найт запустил ракеткой тебе в лоб, когда вы были маленькими, а я почти убил его, подозревая, что между вами что-то большее?

А помнишь, как Воун бегал по пляжу с живой медузой в руках, крича, что это его новый питомец?

Вспомни, как Луна думала, что ты настоящая принцесса из-за твоих волос.

Но правда в том, что Мелоди больше не приходит поцеловать меня перед сном.

Папа говорит, что это хорошо. Ведь, когда все рушится, ты можешь построить новую, лучшую версию себя. Но вот строительство требует силы и мужества – этого у меня нет.

Эсме тянет носок, а Виа делает идельный Херки[5]. Мел сжимает мое бедро в узких джинсах. Сегодня я надела желтый топ в попытках избежать цветов команд. Все словно с ума сошли после того, как директор Причард ушел в отставку, сославшись на заболевшего родственника на Восточном побережье, о котором ему надо заботиться. По всему городу ходят слухи, что я ушла из группы поддержки из-за разбитого сердца. Ну, хоть это и правда, Причард точно не тот, по кому я тоскую.

Никто и не подозревает, что парень, который выйдет сегодня на поле, превратил мое сердце в пыль, а теперь оно испаряется в воздухе. Никто не знает, через что мне пришлось пройти с тех пор, как этот мальчик признался мне в любви, а я не смогла его принять, независимо от того, насколько сильно я этого желаю. Извинения не способны склеить разбитую вещь.

– Не смотри на них, – шепчет Мел, сильнее сжимая мое бедро. – Они этого не стоят.

– Отпусти мою ногу, Мелоди.

Она так и делает. Папа хлопает, когда обе команды выходят на поле, хотя я знаю, что он хочет переломить позвоночник Гаса. У Лас-Хунтас новый квотербек, который выглядит так, будто его слепили из сотни фунтов костей. Люди с трибун хихикают. Чувствую жалость за парня. Хотя раньше я была той самой девушкой, которая первая отметила бы его телосложение.

Игра начинается, как только Пенн выходит на поле, но сразу же становится ясно, что он ужасно играет. С самого начала. Мое сердце сжимается в груди, когда Пенн делает вид, что борется, волоча ноги из стороны в сторону. Он не бегает и не ловит мяч, даже когда тот падает ему прямо в руки.

Буквально.

Он отстает на поле – полная противоположность талантливому игроку. Его товарищи по команде кричат в отчаянии, один из них кидает кусок грязи. Тренер на грани сердечного приступа, но Пенн делает вид, что не замечает. Он витает где-то в своей вселенной, продолжает пропускать мячи, смотрит в другую сторону в замешательстве, когда получает возможность играть, и останавливается каждые несколько минут, чтобы упасть на колени и отдышаться.

В перерыве тренер Пенна собирает всех, вероятно, чтобы поменять стратегию игры. Пенн кивает, выглядит собранным и решительным. Но как только он возвращается на поле, то выглядит еще хуже.

А потом и Найт. Дин практически выплюнул легкие, разрываясь на трибуне рядом с моим отцом. Он громко удивляется, почему его сын квотербек пропускает тачдауны и пинает мяч к боковой линии.

– Что за фигня творится? – Дин пинает сиденье перед ним. Чей-то папаша разворачивается и резко смотрит на него.

– Твой сын играет как кусок дерьма.

– Ну, он хотя бы не пахнет так же, – отвечает Дин.

– Я думаю, что знаю, что происходит, – ворчит папа. – И ты должен чертовски гордиться, Коул.

– И что же это? Просвети меня, Джейми.