Бенедикт медленно ехал в коляске, поглядывая по сторонам. Он любил атмосферу конезавода, этот уголок-ясли, и с удовольствием думал о том, что среди этих очаровательных жеребяток на тонких ножках, с длинными ресничками и миниатюрными копытами, возможно, прячется настоящий рысак-фаворит.

Одна из решеток в глубине была открыта, и Бенедикт направился к ней. Опершись на ручку вил, Дуглас стоял к нему спиной, но, несомненно, слышал, что подъехал дед: мотор коляски издавал специфический звук.

— Ухаживай за Леди Энн хорошенько. Думаю, в этот раз она принесла нам первоклассного жеребенка!

Дуглас повернулся и встретился взглядом с дедом.

— Как объяснил Ричард, — медленно ответил он, — речь идет о королевской линии.

— Да, спаривание стоило дорого, но это был достойный ее жеребец. Скрещивание удалось. Тебе это интересно?

— В настоящее время я стараюсь запомнить имена.

— Это просто. В основе было три арабских жеребца-производителя, и сегодня их тоже три: Мачем, Ирод, Эклипс.

— Остается только узнать, что находится между двумя тройками!

Они обменялись первой улыбкой, довольные, что смогли начать разговор с нейтральной темы.

— Тебе здесь нравится? — рискнул спросить Бенедикт.

— Больше, чем я думал.

— Хорошо. А скажи-ка…

Разволновавшись, он подыскивал слова, которые могли бы сблизить их еще больше, но Дугласу это удалось быстрее.

— Я знаю, что еще слишком рано говорить о будущем, Бен, но я о нем думаю.

— Ну что же, я рад.

— Мы с тобой не всегда понимали друг друга.

— Нас разделяет пятьдесят лет, это не пустяк. И я не всегда был…

— Я тоже!

Они немного помолчали, словно пробуя — и один, и другой — этот неожиданный мир. В глубине стойла маленькая караковая кобылка задвигалась и принялась мотать головой.

— Погоди, Семя Чемпиона, спокойно, сейчас выйдешь. Дождь перестал, Бен? Крошка соскучилась по своим упражнениям. Знаешь, я обожаю провожать их до выхода на луг и смотреть, как они дерутся, будто дьяволята.

На лице Бенедикта появилась улыбка, когда он подумал, что не так давно Дуглас едва смотрел на лошадей. Как могла случиться такая перемена за столь короткое время?

— Это я вижу сон, малыш, или ты изменился?

— Все меняется. У меня были взлеты и падения. И падения очень… Когда-нибудь я расскажу тебе, если наберусь храбрости.

Голос Дугласа дрогнул. Поняв, что сказал слишком многое, он со смущенным видом снова взялся за вилы, чтобы прибрать солому, в чем не было никакой нужды. Заинтригованный Бенедикт подъехал поближе.

То ли звук мотора, то ли возбуждение жеребенка взволновало Леди Энн, но она, прижав уши, забеспокоилась и переместилась вглубь стойла. Этого было достаточно, чтобы малышка заметила, что решетка открыта, и поспешила на свободу. Материнский инстинкт погнал кобылу за ней. Поднялась суматоха. Дуглас, подняв руки, попытался помешать им, но малышка караковая, лягнув кресло, выскользнула наружу. Обезумевшая кобыла резко ударила по коляске и тоже выскочила в проход.

Даже цоканье копыт не помешало Дугласу услышать, как дед упал, с силой ударившись головой о бетон. Молодому человеку уже удалось схватить недоуздок Леди Энн, но он тут же выпустил его, и кобыла умчалась.

— Бен? Бен!

В ужасе он оттолкнул лежащее на боку кресло и упал на колени. Казалось, дед широко открытыми глазами всматривается в потолок конюшни, но было очевидно, что он уже никогда ничего не увидит.

— Ричард! — завопил Дуглас. — Ричард, скорее!

Он ухватился за воротник куртки Бенедикта и приподнял его.

— Бен, ответь мне…

Сзади кто-то поспешно приближался.

— Что произошло?

Ричард, тяжело дыша, склонился над ними.

— О господи! Оставь его!

Ему пришлось силой разогнуть пальцы Дугласа.

— Кобыла?

— Да, он… Бен перекрывал выход, но он сидел в коляске…

Дуглас зашелся в рыданиях, а Ричард выпрямился и достал мобильный телефон. Прежде всего он вызвал «скорую помощь», потом позвонил домой и объяснил, что произошло, в нескольких коротких предложениях. Затем опустился на одно колено. Две-три секунды он внимательно вглядывался в застывшее лицо Бенедикта, потом приложил руку ему к шее. Подождал немного и прошептал:

— Думаю, все кончено.

— Нет, нет! Не сейчас!

С Дугласом случился истерический припадок. Он вскочил и несколько раз так сильно ударил кулаком по решетке, что потекла кровь. Ричард подошел к нему и крепко взял за плечи.

— Успокойся, мой мальчик, успокойся, сейчас придут родные. Ты должен закрыть ему глаза.

— Я?

— Кто же еще? Ты его внук.

Все происходило слишком быстро, картинки сменяли одна другую. Дуглас обвел взглядом конюшню, избегая останавливаться на теле Бенедикта.

— Где эта проклятая кобыла?

— Я поймал ее, жеребенка тоже. Иди же, сделай это.

Это было все равно что просить Дугласа сунуть руку в огонь. Однако ему удалось заставить себя подойти и присесть на корточки. Он глубоко вдохнул.

— Бен, прости! — прошептал он.

Он не мог смириться, что на этом все закончилось. Начавшие было восстанавливаться отношения, незавершенное перемирие… Столько еще нужно было сказать, но теперь об этом уже не поговоришь!

— Спасибо за все, — прошептал он, опуская пальцы на веки деда.

Больше он не нашел что сказать, но внезапно задохнулся от признательности. Бенедикт воспитывал его, любил и, заменив пропавших родителей, заставлял взрослеть. Их ссора была глупой, они должны были давным-давно положить ей конец.

— Бенедикт! Бенедикт!

Пронзительный крик Грейс потряс Дугласа. Он слышал, как застучали по бетону каблуки, а потом двоюродная бабушка опустилась на землю рядом с ним. Она неловко попыталась обнять Бена, лицо ее было залито слезами. Дуглас опустил голову и не двигался. Джервис с помощью Ричарда поднял жену.

* * *

Аксель, Кэтлин и Констан сели в первый же самолет. Все трое, пораженные известием, прибыли в конце дня.

Врач подписал справку о смерти, и Бенедикта перенесли в спальню, где Грейс в одиночестве занялась его погребальным облачением. Она оставила на нем ту же рубашку и вельветовую куртку, но дополнила наряд безукоризненно завязанным галстуком. Его седые волосы были тщательно расчесаны, а лицо стало мирным и словно избавилось от примет старости.

Перед отъездом из Мезон-Лаффита Аксель убедила Антонена пожить несколько дней у нее. Опираясь на палочку, он сможет приглядывать за работой на дорожках. Ромен, со своей стороны, будет наблюдать за двумя дворами и за служащими. Впервые за десятилетия в конюшне не будет никого из Монтгомери, но Аксель, молясь, чтобы ничего не случилось, вынуждена была так поступить.

И что могло быть хуже смерти Бенедикта? В собственной семье Аксель чувствовала себя одинокой. Отныне ей одной придется брать все на себя, все решать и все вести. При мысли, что она уже не сможет трижды в день обсуждать дела с Беном, вживую или по телефону, ей заранее становилось плохо. Еще горше была мысль о том, что она уже никогда не посмеется с ним, не услышит его ворчания, не увидит на дорожках его коляску.

Дуглас приехал за ними в аэропорт за рулем старенького «остена» Кэтлин. Первыми его словами было проклятие в адрес кобылы.

— Это чертово животное убило Бена! — вскрикнул он, обнимая сестру.

Констан поддержал его. Проклятые клячи! Тогда Аксель напомнила, что Бен всегда прощал их. Простил даже «этого одуревшего коня», который приковал Бенедикта к инвалидной коляске.

Джервис подал чай в большой гостиной, заменяя Грейс, которой не было видно.

— Она возле Бенедикта, — пояснил он. — Думаю, она не отойдет от него, пока не закроют крышку гроба.

Дом погрузился в траур. Несмотря на последние солнечные лучи, занавеси были задернуты, и, хотя стояла дождливая погода, в камине не горел огонь. Джервис, опершись на дверной косяк, не отрывал взгляда от потухшего очага. С поникшей головой, убитый горем, он стоял спиной к остальным, не давая себе труда поддерживать разговор.

Аксель встала первой, чтобы пойти к Грейс. Она испытывала настоятельную потребность увидеть Бена, чтобы убедиться, что он действительно мертв: она не могла сделать этого, когда исчезли ее родители. Но когда она была уже у самой двери, то вдруг остановилась и обернулась.

— Констан? Если хочешь, сначала…

Все всегда забывали, что он был сыном Бенедикта, и Аксель не хотелось, чтобы Констан очередной раз почувствовал себя в стороне.

— Нет, — беззвучно произнес он. — Я не могу!

Он поспешно подошел к одной из балконных дверей, отдернул портьеру и прижался лбом к стеклу. Джервис наблюдал за ним несколько секунд, а когда Аксель вышла из комнаты, подошел к нему.

— Все устроится, не переживай. Ты не один, Констан, мы все с тобой.

Его племянник был старым маленьким мальчиком. Десять раз, сто Бен вырывал у Джервиса обещание не бросать Констана после его смерти. Джервис был младшим, а Бенедикт после несчастного случая боялся умереть насильственной смертью. Драма, произошедшая сегодня утром, оправдала его опасения.

Джервис не представлял, что он должен делать, чтобы сдержать клятву. Он испустил вздох, исполненный печали. Брат всегда был для него богом. То, как он умел выстоять в любой ситуации, уверенно руководить обстоятельствами, лучшим образом завершить все, что начинал, завораживало Джервиса. Бенедикт был столпом, на который опирался каждый. Для семьи его отсутствие станет зияющей дырой.

Вернувшись к камину, Джервис подумал, не разжечь ли огонь. Ему было холодно, да и остальные съежились в креслах. Обычно обо всем заботилась Грейс, но было ясно, что в эти дни ей не до того. Придется ему что-то решать.