Гарет ловко отбил крученый мяч и бросился бежать к противоположному краю питча, обогнав Деверо, второго бэтсмена. Он добежал до криза и помчался назад. Подошвы туфель скользили по траве, Гарет едва удержался на ногах.

Деверо уже не бежал. Он, улыбаясь, стоял на середине питча. Длинные волосы его разметались по плечам. Гарет с трудом затормозил. Калитка осталась цела.

– Граница. Шесть ранов, – провозгласил судья.

Деверо, возвращаясь к калитке, дружески хлопнул Гарета по плечу.

– Еще одна такая подача, – сказал Деверо достаточно громко, чтобы его услышал не только Гарет, – и игра будет сделана.

Кроули состроил кислую мину. Поймав мяч, брошенный одним из полевых игроков, он задумчиво покрутил его в руках, словно пытался найти какой-нибудь дефект.

Гарет занял позицию перед калиткой, украдкой бросив взгляд на Боу. Окруженная толпой поклонников, она лучезарно ему улыбалась.

Сердце Гарета вдруг сжалось. Боу никогда не могла жаловаться на отсутствие мужского внимания. Кого бы она выбрала в мужья, если бы обстоятельства не вынудили выйти за него, Гарета? Уж точно не своего теперешнего супруга.

– Тебя тут вообще не должно быть, – с нескрываемой злобой произнес ему в спину уикет-кипер Итона.

Удовольствие от игры, каким бы сомнительным оно ни было, улетучилось. Деверо был прав: еще один овер, и они могут отправляться домой.

Боулер Итона подал мяч, но неточно. Судья засчитал «далекий мяч», и Гарет добыл для команды очередное очко.

Кроули подал еще раз, и Гарет отбил с такой силой, что бита едва не треснула. Боу была как на иголках. Страсти накалялись. И Гарет, и Деверо давно скинули сюртуки и жилеты, оставшись в одних рубашках. Вот они вновь мчатся по полю, зарабатывая очки. Лорд Моубри, ликуя, несильно толкнул ее локтем в бок и достал фляжку.

– Вы, наверное, совсем замерзли, дорогая, – сказал он, зябко потирая ладони.

Боу поднесла флягу к губам, глотнула обжигающий бренди, и тепло приятно растеклось по телу.

– Право, не стоит за меня волноваться, милорд.

– У вас уши горят, а вы не из тех дамочек, что легко краснеют, – сказал он с лукавой улыбкой, точь-в-точь как у его сына.

Боу со смехом натянула шляпку с меховой оторочкой на уши.

– Вы правы, краснеть я так и не научилась.

Лорд Моубри рассеянно кивнул, устремив взгляд на поле.

– Это вам не к лицу, поверьте, – сказал он. – Берите пример с вашей матушки. Герцогиня могла бы проехать по главной улице столицы в чем мать родила, и никто не посмел бы взглянуть на нее косо.

Боу в изумлении уставилась на профиль Моубри. Странный совет, надо сказать. Чуть погодя он повернулся к ней лицом.

– Ни за что не позволяйте им вас запугать, – сказал он очень серьезно. – Об этом не принято говорить, но мы все знаем, как важно уметь держать удар.

Он по-отечески похлопал ее по плечу, и Боу с благодарностью пожала его руку. Она слишком хорошо понимала, что стоит лишь дать врагам почувствовать свою слабость, и тебя заклюют. И у тех, кого общество исключило из своих рядов, обратной дороги нет.

Впрочем, кого-то такое положение вещей вполне устраивает. Виола, к примеру, в высшее общество и не рвется, предпочитая вращаться в тех же кругах полусвета, где вращалась до брака с Лео. Но то, что устраивало Виолу, никак не устраивало Боу.

Там, на поле, Гарет в очередной раз отбил удар, отправив мяч в высокий полет, к победе.

Глава 22

Мерный стук лошадиных копыт напоминал тиканье часов, и каждый удар этого волшебного метронома уносил Боу все дальше от Лондона и той жизни, к которой она привыкла. Лишь сейчас она начинала понимать, чего лишилась, распрощавшись навсегда с родительским домом.

Новый дом – новый статус, новая жизнь.

Не добавлял ей оптимизма и тот очевидный факт, что Гарет не испытывал радости по поводу предстоящих перемен. Он был молчалив и мрачен, и победа в матче не подняла ему настроения. Сразу по возвращении в лондонский дом ее родителей Гарет объявил, что они немедленно отправляются в путь. Боу подозревала, что его встреча с леди Кук в парке, которой она стала невольной свидетельницей, сильно испортила ему настроение – настолько, что он до сих пор не мог оправиться. Возможно, леди Кук сказала ему что-то такое, что ранило его сильнее, чем пресловутый удар хлыстом по лицу, след от которого до сих пор не исчез.

За окном проплывали бесконечные зеленые холмы с мирно пасущимися овцами. Боу вздохнула и потянулась, разминая затекшую спину.

– Как живут фермеры? – спросила она, просто чтобы прервать молчание. – Чем они заполняют свободное время?

Гарет открыл глаза и усмехнулся. Добрый знак – знакомая усмешка нравилась ей больше, чем угрюмая мина.

– Насколько мне известно, они носят гамаши и целыми днями говорят только о быках и коровах. И, возможно, о свиньях, – поразмыслив, добавил Гарет.

– То есть ты тоже не знаешь, – с дружелюбной насмешкой сказала Боу, желая поддержать его шутливый тон. Впрочем, непринужденность ее была наигранной. Она не могла забыть выражение ужаса и горя на лице леди Кук.

– Понятия не имею, – признался Гарет. – И, по правде говоря, перспектива досконально разбираться в этом вопросе меня не слишком прельщает. Хотя, возможно, о свиньях придется навести справки. – Гарет нервно теребил шейный платок, сам того не замечая.

– Я уверена, что при усадьбе есть хозяйство. Ты сможешь разводить милых твоему сердцу свиней, а еще держать молочную корову и кур-несушек.

– Как остроумно, – брезгливо поморщившись, сказал Гарет.

– Даже французская королева имеет собственную маленькую ферму, на которой сама и работает.

– Ты видела эту ферму? – спросил Гарет и, пересев напротив, положил ее ступни к себе на колени и принялся расстегивать пряжки на ее туфлях.

– Нет. В последний раз я ездила во Францию, когда была совсем маленькой. Но с королевой я встречалась. Она даже потрепала меня по голове и назвала миленькой девочкой. Я это помню. А ты видел ее ферму?

– Я? Нет. – Он принялся массировать ее ступни. – Никогда не соблазнял женщин ради собственной выгоды, хотя принцесса Ламбаль была бы весьма лакомым кусочком. Впрочем, мне рассказывали о надушенных ягнятах и ручных петушках.

– Только не овцы, – задумчиво произнесла Боу, – надушенные они или нет.

– Не овцы? – переспросил Гарет.

– С меня овец хватит на всю оставшуюся жизнь. В Шотландии овец да баранов больше, чем людей, и все они один тупее другого.

– Ты о людях? – с ухмылкой уточнил Гарет.

– И о них тоже.

– Ты сегодня сурово настроена. То мои свиньи не нравятся, то королевские овцы.

– У тебя нет свиней.

– Пока нет. Пока.

– Поостерегись, а то я подложу тебе свинью в качестве свадебного подарка. – Боу нахмурилась и ткнула его носком ботинка. – И еще я заставлю тебя носить гамаши. И старые башмаки.

– Ведьма.

– Хлыщ.

Гарет смерил ее прищуренным взглядом и вдруг резко потянул на себя, так что она оказалась на нем верхом, лицом к лицу.

И в тот же миг там, внизу, она почувствовала влажное тепло. Гарет спешно расстегивал брюки, касаясь костяшками пальцев нежной кожи внутренней стороны бедер и скользких от ее соков складок.

Боу прикусила воротник его сюртука, чтобы не закричать, когда он вошел в нее. Он был в ней, он принадлежал ей, ей одной. И если он и думал о чем-то сейчас, то точно не о леди Кук.

Гарет надавил ей на плечи и вошел глубоко, до самого конца. Боу вскрикнула. Она едва не достигла оргазма в ту же секунду. Он никогда не был так стремителен и груб, но телу ее словно и не нужно было ничего иного.

Ее не оскорбила ни грубость его, ни напор. Она не чувствовала унижения, лишь потрясение и восторг обладания. Теперь она понимала, почему незамужним женщинам так настоятельно рекомендуют блюсти целомудрие: стоит отдаться мужчине один раз, и тебя будет постоянно тянуть на повторение.

Боу прогнула спину, и соски болезненно вжались в твердую планку корсета. Гарет целовал ее шею, оставляя на ней следы от зубов. Она схватила его голову и оттолкнула от себя.

Он вновь прикусил ее шею, и она, стиснув в ладонях его голову, отвела ее назад и посмотрела ему в глаза. Он, удерживая ее взгляд, отпустил ее плечи. Лаская ее внизу, проводя большими пальцами по восставшему бугорку, он смотрел ей в глаза.

– Заставь меня кончить, – сказал он. – Сама. Без моей помощи.

– Я должна сделать все за тебя? – спросила она.

Гарет только улыбнулся.

– Ублюдок.

Он улыбнулся шире и чуть подался вперед, чтобы придать ей устойчивости на узком сиденье.

– Ты уже так делал!

– А ты нет, – поддразнил ее Гарет. Боу опустилась, потом поднялась так, что внутри ее оставалась лишь малая часть, и снова опустилась на него всей тяжестью. Гарет резко втянул воздух. Боу поймала ритм. Он принадлежал ей, и она не собиралась его упускать.

Ухмылка сползла с его лица, дыхание участилось. Он прогнулся под ней, схватив ее за бедра, попытался ее приподнять.

– Только посмей, – сказала Боу.

– Но…

– Подожди. – Она была совсем близко. Если он кончит без нее, она его убьет. – Еще разок, еще… – Она унеслась в облака, оглохнув, ослепнув и онемев.

Гарет застонал и предпринял еще одну попытку ссадить ее с себя. Боу удержалась.

– Ты можешь забеременеть.

– Могу, – сказала Боу и сжала его в себе.

И ответом ей был низкий стон.

Глава 23