Агиналду Силва - Нежный яд. Признания

Глядя в разгневанное лицо матери, Режина поняла, что она не шутит, и на секунду задумалась, как ей быть. Элеонор воспользовалась ее минутным замешательством и отдала приказ охране пропустить делегацию.

- Но я только что получил приказ никого не пропускать, - возразил он, - и получил его от самой сеньоры Режины.

- Она его отменила, - твердо заявила Элеонор. - Исполняйте немедленно новый.

Охранники нехотя расступились и пропустили Валдомиру, Карлоту и еще нескольких представителей от демонстрантов. Валдомиру, приготовившийся к долгой осаде, был поражен той легкостью, с которой они одержали победу.

- Тут что-то не так, - высказал он свои сомнения, войдя в зал для заседаний и не видя в нем Режины. - Вполне возможно, она просто тянет время.

- Я его теряю с вами, - надменно заявила появившаяся Режина. - И все-таки я выслушаю ваши претензии. Излагайте их, только коротко!

Валдомиру подтолкнул одного из демонстрантов.

- Меня зовут Эдсон, - представился тот. - Говорить я не мастак, но скажу попросту - речь идет о такой элементарной вещи, что ее не внесли даже в бразильскую конституцию, - мы хотим просто дышать. Но дышать мы не имеем возможности. В домах и на улице нет спасения от пыли. Она похожа на тальк и проникает всюду. Дети просыпаются и жалуются, что у них жжет горло. У всех моих детей - астма. И мои дети не исключение, больны все ребятишки.

Элеонор в ужасе переглянулась с Марсией.

- Надо немедленно отдать приказ о закрытии каменоломни, - торопливо сказала Марсия.

- Слабонервных просим выйти из зала, - заявила Режина поднимаясь.

- Но я думаю, что для богатой и процветающей фирмы закрытие этой небольшой каменоломни не катастрофа, - проговорил Эдсон.

- Это катастрофа для тех двухсот рабочих, которые заняты на этой каменоломне и которые становятся по вашей милости безработными, - отчеканила Режина. - У них тоже есть дети. Почему я должна одних детей приносить в жертву другим?

Демагогичное заявление Режины повергло в негодование в первую очередь Карлоту. Она собирала документацию по поводу этой каменоломни и поэтому знала проблему лучше других.

- Во-первых, там в настоящее время работают только пятьдесят рабочих, - подала она голос, - и им фирма вполне может обеспечить рабочие места. Вот хотя бы на фабрике сеньора Валдомиру. Или в других каменоломнях.

Валдомиру кивнул.

- Да, мне нужны рабочие руки, - подтвердил он. - Мы взяли очень большой заказ, и в ближайшее время у нас будет очень много работы.

- Вот и меня возьмите, потому что по милости Режины я тоже остался безработным, - подал голос Фигейра.

- С удовольствием возьму, - согласился Валдомиру. - Быть рабочим куда надежнее. чем начальником.

- Я никогда не позволю причинять нашей фирме убытки, - заявила Режина. - Меня не интересует мнение людей, ничего не смыслящих в этом вопросе, - прибавила она и бросила испепеляющий взгляд на Карлоту.

- Да у меня же все документы по этой каменоломне, - возмутилась та.

- Украденные документы, - презрительно бросила Режина. - Ты нагло украла их, а теперь шантажируешь меня, мстя за увольнение. А уволили тебя, потому что ты лентяйка и бездарь. - Режина торжествующе оглядела присутствующих и прибавила: - Переговоры считаю законченными ввиду их полной бесперспективности.

Она повернулась и пошла к выходу.

Все, кто сидел в зале, онемели от неожиданности, недоумения, обиды.

Валдомиру вскипел.

- Этого я так не оставлю! - громко проговорил он.

- Ты остынь немного, - мягко сказала Элеонор. А пока я с ней поговорю.

Не успела она войти в кабинет дочери, как та накинулась на нее.

- Чего ты еще от меня хочешь? - закричала она. - Ты требовала, чтобы были переговоры, они были, чего тебе еще надо?!

- Чтобы была закрыта каменоломня, - твердо заявила Элеонор. - Чтобы дети получили возможность дышать чистым воздухом.

- Да причем тут дети? - снова закричала Режина. - Ты что, не понимаешь, что это фарс, устроенный отцом для того, чтобы вернуться на фирму?

- Очень может быть, - кивнула Элеонор, - но сути дела это не меняет. Проблема каменоломни остается. Что ты скажешь своим детям, ведь они тоже читают газеты?

- Скажу, что газеты врут, - стояла на своем Режина.

- Тогда послушай, что скажу тебе я. - Лицо Элеонор снова стало необыкновенно грозным. - Я немедленно собираю акционеров, да, собственно, они почти все уже здесь, и мы тебя переизбераем. А затем вычеркиваю тебя из своей жизни и проклинаю тот день и час, когда родила на свет это жестокое, бесчеловечное существо.

На проклятие матери Режине было наплевать, но вот собрания акционеров она испугалась.

- Так и быть, я поговорю с отцом, - сказала она. - Кажется, он хотел мне что-то сказать.

Что хотел сказать Валдомиру, интересно было узнать не только Режине, но и Лавинии. В передаче сообщили только, что ведутся переговоры, но сути их не передали, потому что журналистов не допустили в зал.

- Может Аделму что-то знает, - предположила Матилди. - Сходи позвони ему, а я пока посуду помою.

Лавиния пошла в кабинет Валдомиру звонить и, проходя по цеху, с большим удивлением заметила Мауру, который толковал о чем-то со шлифовальщиками, и они ему оживленно показывали работу станка.

"Странный он какой-то парень, - снова подумала Лавиния. - Понять не могу, то ли без царя в голове, то ли слишком себе на уме".

Но ей было не до Мауру, она спешила узнать, чем закончились переговоры.

- Переговоры только начались, - сказал ей Аделму.

- да нет же, они идут не меньше часа, - возразила удивленная Лавиния. - Я своими ушами слышала.

- А я тебе говорю, что они начались тогда, когда Режина удалилась вместе с сеньором Валдомиру, чтобы поговорить с ним наедине, - стоял на своем Аделму.

- Ну, может быть, - сдалась Лавиния. - Скажи только, чего они там решили, на своих переговорах?

- Этого пока не знает никто, - таинственно и важно произнес Аделму.

- Я знаю, - внезапно сказала Лавиния, - все будет так, как скажет Валдомиру.

Уалбер посмотрел список записавшихся на прием и тяжело вздохнул. Тридцать два человека! С каждым днем клиентов становится больше, а сил оставалось все меньше. Он принял всего восемь человек – четвертую часть, а чувствовал себя выжатым лимоном.

После смерти Ивана Уалбер и не вспоминал, что когда-то мечтал о работе с клиентами по телефону. Иван собирался стать его спонсором, помочь в организации этой службы, сообразив, что это может быть выгодно и ему. Но трагическая смерть оборвала эти благие начинания.

Уалбер чувствовал, что ранняя смерть была послана Ивану за совершаемое им зло. Она была наказанием, возмездием. И прими он от Ивана помощь, ничего бы хорошего не вышло и из его мечты.

А может быть, наоборот, во искупление его грехов Ивану дали бы совершить доброе дело?

Нет. Свои грехи он должен был искупать муками, а не добрыми делами, - вот что понял Уалбер. И молился за Ивана, прося дать ему возможность очиститься и раскаяться.

Сам же он изнемогал под тяжестью непосильного каждодневного труда, но не роптал, надеясь, что рано или поздно наступит облегчение.

В этот день он объявил перерыв на пятнадцать минут и спустился к Гату за чашечкой кофе. Вернувшись, Уалбер не застал своего секретаря на месте, укоризненно покачал головой и сам пригласил в кабинет следующего.

- Дона Мауриза? – вопросительно начал он и повернул голову к двери.

Проем занимал сеньор Марселу Барони, изогнув губы в издевательской усмешке.

- Вы-то откуда здесь взялись? – невольно воскликнул Уалбер.

- Я вездесущ как дьявол, - ответил тот насмешливо. – А как ты проник в мою Галерею? Может, и ты служишь темным силам? Может, тебе захотелось поближе с ними познакомиться?

- Вы хотите сказать, что предоставляете мне такую возможность? – надменно заявил Уалбер, твердо решив не поддаться на этот раз монстру. И на ты со слугой дьявола он не собирался переходить.

- Я не сомневаюсь, что вы и есть исчадие ада, - заявил он своему нежданному гостю. – В вашей Галерее царит тьма. Вы обитаете в царстве тьмы со страшным дьявольским алтарем.

Марселу расхохотался.

- Достаточно было повернуть выключатель, чтобы превратить царство тьмы в царство света, - насмешливо сказал он. – И только темный невежда в области искусства мог принять инсталляцию знаменитого испанского художника за дьявольский алтарь.

Уалбер чувствовал ложь в каждом слове этого отвратительного человека и вовсе не хотел вступать с ним в спор.

- Что вам от меня нужно? – холодно спросил он. – Вы отнимаете у меня кучу время и заставляете ждать моих клиентов.

- Я хочу испытать на себе твою целительную силу, - глумливо сказал Барони. – Может, во мне загорится свет. Элеонор очень хвалила твои необыкновенные способности.

- Я тоже очень хотел бы, чтобы свет победил в вас тьму, - серьезно и искренне сказал Уалбер. – Но только Господь Бог в силах сделать это.

При словах «Господь Бог» Марселу всего перекорежило.

- Оставьте свои благоглупости для древних старушек, - пренебрежительно заявил он. – Кто верит в эти детские сказки? Я, во всяком случае, не верю. Я и есть Господь Бог. Мои желания – святы. И я делаю все, что захочу. Когда хочешь по-настоящему, все начинают служить твоим желаниям.

- Нет! – воскликнул Уалбер. – Не все.

- Уж не ты ли вздумал мне противостоять? – грозно спросил Марселу. – Ты, слабак, который то и дело падает в обморок, вздумал тягаться со мной и мне перечить?