Агиналду Силва - Нежный яд. Признания

Подхватив свою Эмилиану на руки, он решительно понес ее в спальню.

- Отпусти! Ты не имеешь права!… Я сегодня иду под венец! – попыталась воспротивиться она, но под напором Гату очень скоро умолкла.

Женинья, ставшая невольной свидетельницей вероломного вторжения Гату, была ошеломлена. Ну и нравы! Ну и страсти! Что же будет дальше?…

Ей пришлось больше часа теряться в догадках, пока Нана и Гату наконец не вышли из спальни.

- Ну вот, - беспомощно развела руками Нана, - как я посмотрю теперь в глаза Алсести?

- Тебе вовсе не обязательно смотреть в его глаза, потому что свадьба отменяется! – нагло заявил Гату. – Позвони ему и скажи, что любишь другого.

- Нет, это не любовь. Я просто потеряла голову!…

- Да? Так это ж замечательно! – вновь воспламенился Гату и, не обращая внимания на Женинью, принялся страстно целовать Нану.

Она в какой-то момент сумела отстраниться от него, а затем вдруг сама же потащила Гату обратно в спальню.

Боясь, что ее может хватить удар, Женинья поспешила к себе в комнату – пить лекарства.

Прошло еще довольно много времени, прежде чем она робко постучалась в спальню к подруге:

- Извини, Нана… Тут звонит Алсести… Он уже едет в церковь и просит тебя не опаздывать. Что ему ответить?

- Скажи, что я тоже выезжаю! – крикнула из-за двери Нана.

- Ты хорошо подумала? – спросила на всякий случай Женинья.

- Тут уже некогда думать! Надо одеваться и ехать! – ответила Нана, выбежав из спальни.

Гату, успевший поверить в свою победу, на какое-то мгновение растерялся и – упустил инициативу. А Нане понадобилось всего лишь несколько минут на то, чтобы облачиться в свадебный наряд и выпорхнуть из дома, подхватив под руку Женинью.

Гату ничего не оставалось, как выйти вслед за ними и захлопнуть дверь.

Но, как ни странно, побежденным он себя не чувствовал. Наоборот, Гату вдруг понял, что главное сражение за свою любовь он выиграл, и свадьба Наны и Алсести сегодня не состоится. Поэтому он спокойно поехал в бар и стал ждать какого-нибудь посетителя, который расскажет ему о скандале, случившемся в церкви во время венчания.

Откуда у Гату была эта уверенность, он не знал и не смог бы подкрепить ее какими-либо аргументами. Но скандал и в самом деле случился.

Уже подъезжая к церкви, Нана вдруг вспомнила о своей внешности.

- Я даже в зеркало не посмотрела! Женинья, скажи честно: можно в таком виде появиться на людях?

- Можно! – ответила та. – У тебя глаза горят, как у двадцатилетней! Гату подействовал на тебя лучше всякой косметики!

- Господи, что ж я делаю? – опомнилась Нана. – Может, повернем обратно?

- Поздно! Мы уже приехали, - вынуждена была огорчить ее Женинья. – Теперь тебе придется лично извиняться перед женихом и гостями.

- Да-да, - рассеянно произнесла Нана.

Однако, выйдя из машины, она не смогла объявить гостям и свидетелям, что отменяет венчание: не хватило духу.

Под руку с Валдомиру, в сопровождении нарядных детишек – Пати и Рафаэла, а также целой свиты друзей и подруг Нана вошла в церковь, где ее уже ждал взволнованный жених.

Затем она как во сне стояла рядом с Алсести у алтаря, но ничего не видела и не слышала. Священнику пришлось два раза спрашивать у нее, согласна ли она взять в мужья Алсести. Однако Нане и этого было мало. В какой-то момент очнувшись, она попросила падре повторить вопрос.

У того от изумления брови поползли кверху, а челюсть, наоборот, вниз. Но он быстро взял себя в руки и выполнил просьбу невесты.

Услышав, наконец, чего от нее хотят, Нана замешкалась с ответом, а потом вдруг обратилась к священнику, сразив его наповал:

- Извините, падре, мне надо ненадолго отлучиться… в дамскую комнату!

И, не дожидаясь разрешения, быстро проскользнула в какую-то боковую дверь.

Ропот изумления, пронесшийся среди гостей, гулко отозвался под высокими сводами церкви.

Женинья бросилась вслед за Наной. Элеонор принялась утешать Алсести. Валдомиру счел необходимым извиниться перед священником.

Спустя некоторое время вернулась смущенная Женинья и, выполняя просьбу Наны, сообщила, что невеста сидит в туалете, потому что ей внезапно стало плохо.

- Так может, надо вызвать врача? – обеспокоился Алсести.

- Не надо! – твердо произнести Женинья. – Она сказала, что сама так или иначе справится с этой проблемой.

Алсести попросил гостей и священника подождать, пока вернется невеста.

А Нана тем временем действительно сидела в туалете и отчаянно шептала:

- Господи, помоги! Подскажи, что делать!

Но вместо Лика Господнего она видела пытающее страстью лицо Гату и слышала его уверенный голос: «Пойди к своему жениху и скажи, что ты любишь другого!» Такой совет Нану не устраивал, и она продолжала творить молитву до тех пор, пока не услышала громкий стук в дверь и мужские голоса, среди которых явственно различался голос Алсести.

- Нана, ты жива? Отзовись! – кричал он громче всех. – Я уже послал за доктором.

- Господи, не допусти позора! – взмолилась Нана в последний раз и наконец увидела перед собой окошко, на которое до той поры не обращала внимания.

«Вот же он, выход!» - подумала она и, открыв окно, выпрыгнула из туалета прямо на улицу.

Затем села в свою машину и, облегченно вздохнув, поехала домой.

Валдомиру между тем вышиб дверь и – не поверил своим глазам: кабинка пуста, окно распахнуто…

- Посмотри, на месте ли ее машина, - шепнул он Фигейре.

Тот выглянул в окно и доложил:

- Уехала!

- Тогда выведи Алсести через задний двор и отвези его домой, - распорядился Валдомиру. – А я пойду извиняться перед гостями.

Спасая Алсести от окончательного позора, Фигейра сам неожиданно попал в переплет, потому что у ворот церкви столкнулся с Карлотой и… Жилванией.

- Алвару! – бросилась к нему Карлота. – Где Женинья и Валдомиру? Мы пришли за ними, потому что Фортунату попал в реанимацию!

- Что с ним? – встревожился Фигейра.

- Точно не знаю. Не исключено, что он лишился рассудка. Представляешь, вышел из дома в тапочках, в пижаме. Нашли его под мостом, насквозь промокшего. Похоже, он пытался утопиться…

- Но, слава Богу, он жив? И, насколько я понял, в сознании? – прервал ее Фигейра.

- Да.

- В таком случае, извини меня, Карлота. Я должен отвезти домой дядю Алсести. У нас тут тоже несчастье приключилось – свадьба сорвалась. Женинья и Валдомиру еще в церкви, ты найди их сама. И ты, Жилвания, тоже прости меня. Сегодня я позвоню тебе и все объясню.

- Можешь не утруждать! Я и так все поняла, - отрезала она. – Комедиант несчастный!

На том они и разошлись. Фигейра повез домой едва державшегося на ногах Алсести. А Жилвания вместе с Карлотой направились в церковь – уговаривать Женинью хотя бы теперь простить Фортунату и поехать к нему в больницу.

- Я же говорил тебе, что он действительно может покончить с собой! – разгневался на Женинью Валдомиру. – А ты все выдерживала характер! Едем сейчас же в больницу, пока он еще жив!

- Ой, только бы он там еще чего-нибудь не натворил! – заголосила Женинья. – Вези меня к нему быстрее, Валдомиру!

- А мне, наверное, придется съездить к моей подруге Нане, - сказала Марсии Элеонор. – А то я не знаю, что говорить дяде Алсести и как его утешать. Хорошо, хоть Марселу в отъезде и не видит нашего семейного позора!

Марсия при упоминании о Марселу поморщилась, но в такой трудный для всех момент не стала спорить с матерью по поводу ее избранника.

Элеонор поехала к Нане, уверенная в том, что там уже успела добраться до дома.

Нана вышла к ней, обернутая банным полотенцем.

- Извини, я только что из душа. Посиди здесь, пока я закрою воду и надену халат.

- Ты только дверь в ванной не запирай! А то еще опять сбежишь через окно, - мрачно пошутила Элеонор.

Потом, когда Нана все ей рассказала, Элеонор спросила ее:

- Теперь ты выйдешь замуж за Гату?

- Нет! – огорошила ее своим ответом Нана. – Сегодня я поняла, что больше никогда не предстану перед алтарем. Не мое это дело! Понимаешь? Если я ухитрилась оставаться незамужней до сих пор, то и остаток жизни проведу, не вступая в брак.

- А как же Гату? Насколько я поняла, ты его любишь?

- Это страсть, а не любовь, - пояснила Нана. – И ее лучше всего поддерживать, не связывая друг друга брачными обязательствами.

Скандал, связанный с использованием пиратских программ, закончился тем, что «Мармореалу» официально был назначен штраф, исчислявшийся несколькими миллионами реалов.

Режина, конечно же, хотела выплатить его из средств компании, но совет директоров единодушно проголосовал за то, чтобы она расплатилась за столь грубую ошибку собственными деньгами, имеющимися на ее личном счету.

Режину такой вариант, естественно, не устроил. Она стала думать, где достать деньги, и тут как нельзя, кстати, ей припомнились слова Барони о пропавших бриллиантах.

Вызвав к себе Фарию, Режина попросила его раздобыть копию уголовного дела об убийстве Клариси.

- Но где же я его раздобуду?! – изумился такой просьбе Фария.

- В полиции! Я знаю, у тебя там есть знакомые, всегда готовые оказать подобную услугу за хорошее вознаграждение. А это я им гарантирую!

- Но зачем вам понадобились эти документы? – не удержался от вопроса Фария.