Агиналду Силва - Нежный яд. Признания

- Но неужели из-за этого ты возненавидела меня? – спросил он недоуменно. – Ведь я не издевался над тобой. А просто хотел показать тебе и твоей матери, что я такой, как есть, и не надо пытаться меня изменить!

- Может, мама и воспринимала это именно так, - ответила Режина. – Но я была ребенком – беззащитным ребенком! – и видела, что отцу доставляет удовольствие наблюдать, как я мучаюсь!… Да, я выросла чудовищем, но исключительно по твоей вине! Ты первый возненавидел меня!

- Нет, дочка, ты ошибаешься. Я признаю, что был с тобой груб, вел себя неправильно и тем обижал тебя. Но я всегда любил тебя! Неужели ты этого не чувствовала?

- Нет. Не чувствовала!

- Ну ладно, будем считать, что я недостаточно любил тебя, если ты не ощущала моей любви к тебе! Значит, я такой черствый человек. Прости меня за это.

- Я не могу тебя простить!

- Но почему, Режина? Если ты меня так не любишь, то мы могли бы разойтись мирно и жить каждый своей жизнью. Это ведь лучше, чем враждовать! Почему ты не хочешь оставить меня в покое?…

- Потому что я ненавижу тебя всем сердцем, но и… люблю! – выпалила Режина и сама испугалась своей нечаянной откровенности.

У Валдомиру от такого признания выступили слезы. Впервые за долгие годы он по-отечески обнял Режину и сказал тихо, ласково:

- Девочка моя, дитя мое, все пройдет, мы забудем эти глупые обиды… Ты вернешься на «Мармореал», и мы будем работать вместе…

- Нет! Ни за что на свете! – вырвалась из его объятий Режина. – Никогда я не буду твоей подчиненной! Забудь все, что я тебе тут наговорила. На «Мармореал» я вернусь только после твоей смерти! А пока мне есть на что жить. Я вот-вот доберусь до твоих бриллиантов!

- Режина, замолчи! – простонал Валдомиру. – Я не хочу тебя слушать. Ты просто оборотень какой-то!

- Ха-ха-ха! – истерично рассмеялась она. – А ты, оказывается, наивен как дитя! Развесил уши, поверил всему, что я наплела. Тебя несложно обмануть!

- Да, меня несложно обмануть! – с вызовом ответил Валдомиру. – И все же я не хочу верить в то, что ты – такое чудовище!

- Ничего, поверишь, - продолжала хохотать Режина. – Вот я найду твои камешки и позвоню тебе – похвастаюсь! А сейчас уходи! Я не могу тебя больше видеть!

Идею, о которой Аделму лишь упомянул в разговоре с Клаудиу, он более подробно изложил Лавинии:

- Мне кажется, статуэтку случайно разбила сама Селма. А когда увидела алмазы, подумала, что это вторая часть сокровищ Клариси, и перепрятала их где-то в доме. Но я сегодня утром обшарил весь дом и не нашел их. Наверняка они лежат в каком-то простом и потому очень заковыристом тайнике. Я мог сто раз смотреть на него и не догадаться, что это и есть тайник. Может, ты сходишь еще раз к Уалберу, попросишь его подсказать, в каком месте следует искать?

- Я схожу, - пообещала Лавиния. – Но ты еще мимоходом обмолвился о Режине, о какой-то вашей договоренности с ней. Меня это не просто насторожило, но даже испугало. Зачем ты опять связался с ней?

- Тут много причин, - в задумчивости произнес Аделму. – Во-первых, я хочу еще раз проверить ее… Но это исключительно мое личное дело. Во-вторых, я считаю нужным помочь тебе. Может, ты наконец успокоишься, что Валдомиру не отберет у тебя ребенка, получив свои алмазы. И в-третьих, Режине их помогает искать Барони, у него есть какие-то свои возможности, которыми она и собирается воспользоваться. Но Барони может обмануть ее – найти алмазы и скрыться, а наша задача – не дать ему уйти с камешками! Мы вернем их законному владельцу.

- Может, мы обойдемся и без Барони, если нам даст точную подсказку Уалбер, - с надеждой произнесла Лавиния. – Я прямо сейчас пойду к нему.

- Но если Режина позвонит мне раньше, то мы с тобой поедем туда, куда укажет Барони.

- Да, я поеду куда угодно, - выразила готовность Лавиния. – Но сначала поговорю с Уалбером.

Однако вопреки ее ожиданиям Уалбер не выразил желания напрягаться и расходовать свою энергию ради каких-то злосчастных алмазов. И Лавинии посоветовал  не втягиваться в это сомнительное дело, чреватое к тому же большой опасностью.

- Но я уже все равно не смогу остановить Аделму, - пояснила она. – Мой брат ищет их вместе с Режиной, а ей помогает этот бандит Марселу Барони.

Услышав о Барони, Уалбер встрепенулся и, ни слова не говоря Лавинии, стал раскладывать свои магические раковины. Потом он, поколдовав над ними какое-то время, пришел к весьма неутешительному для Лавинии заключению:

- Алмазы находятся на прежнем месте  будут там находиться до тех пор, пока не завершится очередной жизненный цикл одного человека, тесно связанного с покойной Клариси и… с тобой, Лавиния.

- Ты говоришь об Аделму?

- Да, похоже на то, - подтвердил Уалбер. – Ему предстоит тяжелое испытание. Эти алмазы принесут твоему брату немало горя!

- Как же ему помочь? Ты не можешь хотя бы сказать поточнее, где спрятаны эти проклятые камни? В квартире Клариси?

- Тебе надо беспокоиться не о камнях, а о своем брате, - с укоризной произнес Уалбер.

После ухода Лавинии он стал с горечью думать о том, насколько страсть к обогащению губит людей и безжалостно корежит их души.

В связи с покойной Клариси Уалберу припомнился кузен Иван, не остановившийся на этом опасном пути даже перед убийством.

Другой его двоюродный брат – Лео – тоже пошел на сомнительную сделку, подписав брачный контракт, из которого прямо следовало, что он крайне заинтересован в скорейшей смерти своей престарелой жены. Ждать ему пришлось недолго, но Лео был жестоко наказан за свою алчность: после смерти Консуэло выяснилось, что она была беднее церковной мыши, да еще и ухитрилась наделать кучу долгов, которые по завещанию перешли к ее овдовевшему супругу.

От этих долгов Лео и решил бежать за границу, в Соединенные Штаты. Правда, не один, а с Адрианой. Тут Лео, наоборот, крупно повезло, потому что в Майами он собирался жить на деньги Адрианы, хотя и не афишировал этого. Но Уалбера не проведешь – он припер Лео к стенке, и тот признался, что у его новой избранницы имеется тайный счет в Майами, на котором накопились немалые деньги, доставшиеся ей не то благодаря Ивану, не то непосредственно от него. Уалбер понял, что деньги эти не совсем чистые, если они перепали Адриане и Лео от Ивана. И все же он пожелал счастья этим двоим, так удачно нашедшем друг друга. Каждый из них получил то, что хотел: Лео – богатую невесту, Адриана – молодого красивого мужа и возможность устраивать с ним свою жизнь по собственному разумению. Лео прямо на глазах превращался в подкаблучника, что Уалбер считал благом: Адриана заставит этого любителя сладкой жизни работать в поте лица! В то же время альянс с Лео благотворно повлиял и на Адриану: она повинилась перед родителями, поблагодарив их за все доброе, что они для нее сделали.

Серьезное испытание большими деньгами довелось пройти и Марине.

Тут вообще случилась трагедия. Во время медицинского обследования в Милане Ренилду внезапно упал в обморок. Ему сделали томографию мозга и обнаружили опухоль, не подлежащую операции. Как следовало из заключения врачей, Ренилду мог в любой момент умереть. Руководство «Милана» разорвало с ним контракт, и Ренилду волей-неволей вынужден был объяснить Марине причину этого разрыва.

Марина же повела себя далеко не лучшим образом. Вместо того чтобы достойно принять удар судьбы и поддержать Ренилду в трудную минуту, она обрушила на него гневные несправедливые упреки:

- Я никогда не заблуждалась на твой счет – ты от природы неудачник! И эту болезнь ТВ обнаружил в себе словно нарочно, потому что всегда бежал от славы и денег. Если бы ты умер на поле «Маракана» после забитого гола, было бы лучше – то была бы смерть героя! Можешь возвращаться к своему папочке-алкоголику, а мне все это надоело. Я ухожу от тебя и остаюсь в Милане!

Однако итальянские газеты быстро разнесли весть о заболевании Ренилду, и модельное агентство, пригласившее на работу Марину, тоже от нее отказалось. «Вы нас интересовали только как невеста знаменитого футболиста!» - пояснили ей. От отчаяния Марина даже попыталась утопиться, но ее вовремя остановили.

Из Италии Ренилду и Марина приехали порознь. Он, несмотря на все разом свалившиеся на него несчастья, держался молодцом и даже утешал Кловиса, говоря:

- Мне нельзя играть в футбол, но я найду себе какую-нибудь работу, не пропадем!

А Марина только рыдала, закрывшись у себя в комнате, и злилась на Уалбера, когда он говорил, что Ренилду предназначен ей судьбой и они все равно будут вместе.

Потом она вдруг словно очнулась, спохватилась.

- Господи, что же я наделала! – воскликнула испуганно и помчалась к Ренилду.

Он уже приготовился к очередному скандалу, а Марина бухнулась перед ним на колени, обхватила его за ноги и взмолилась:

- Прости меня, пожалуйста, если сможешь! Забудь все, что я тебе наговорила. На самом деле я просто испугалась. Испугалась за тебя! Никто другой мне не нужен, ты моя единственная большая любовь!

В тот же день они пришли вдвоем к Марии дус Карму и объявили, что хотят пожениться как можно скорее. Она благословила их, а Уалбер испытал истинную гордость за Марину, которая в одночасье повзрослела и стала рассуждать как мудрая заботливая женщина, хранительница семейного очага:

- Ничего, обойдемся и без огромных гонораров. Миллионы людей так живут, и мы проживем. Ренилду подумывает о том, чтобы открыть футбольную школу при «Фламенго». Я понимаю, ему тяжело сидеть без дела, чувствовать себя выброшенным из жизни, из футбола, но не хочу, чтобы он излишне напрягался. Я сама буду работать – попробую вернуться в «Мармореал» или устроюсь в магазин к Марии-Антонии. Для меня самое главное, чтобы Ренилду был жив и был рядом со мной!…