Резко свернув в сторону, Режина поехала вдоль пропасти по бездорожью, подминая под колеса камни, кусты и все, что попадалось на пути.

Но другая полицейская машина оказалась проворнее и выехала ей наперерез. Режине ничего не оставалось, как остановиться.

Полицейские, держа наготове оружие, высыпали из машин и бросились к Режине.

- Не стреляйте! – крикнул им Валдомиру. – Я сам с ней поговорю.

Однако Режина просунула сквозь открытое окно пистолет и направила его на Валдомиру.

- Еще шаг – и я стреляю! – пригрозила она. Валдомиру остановился.

- Девочка моя, родная, успокойся, - стал он умолять Режину. – Я люблю тебя! Поверь мне: все будет хорошо. Вместе мы преодолеем любые трудности. Я помогу тебе…

Завороженная его голосом, она опустила руку с пистолетом. Валдомиру перевел дух, но все его силы ушли на эти уговоры, и он еще несколько секунд стоял без движения.

Когда же ему наконец удалось сделать шаг навстречу Режине, она вдруг испугалась и, неожиданно рванув с места, погнала машину прямо к пропасти.

В тот же момент пришла в себя Лавиния и, осознав, что происходит, дотянулась до ручного тормоза.

Машина остановилась в нескольких метрах от пропасти.

Режина, выскочив из нее, истошно закричала:

- Я люблю Аделму, я не могу его убить! Помогите ему, он умирает!

Валдомиру и полицейские бросились к ней.

Лавиния же, воспользовавшись тем, что их внимание приковано к Режине, в суматохе выскользнула из машины вместе с алмазами и незаметно скрылась в придорожных кустах.

Надев на Режину наручники, полицейские стали оказывать медицинскую помощь Аделму. О том, что Лавиния тоже была в машине, они не знали, а Режина и Аделму были в таком состоянии, что не вспомнили ни о ней, ни об алмазах.

Их обоих повезли в больницу, только в разные отделения: Аделму в хирургическое, а Режину – в психиатрическое.

Лавиния же, отдышавшись в кустах, выбралась затем на дорогу и поехала обратно в город на попутной машине. А там попросила Матилди приютить ее на несколько дней и не говорить об этом ни Валдомиру, ни полиции.

На следующий день Матилди по поручению Лавинии навестила Аделму в больнице. Рана оказалась глубокой, но не смертельной. Он уже чувствовал себя гораздо лучше.

- Лавиния временно скрывается у меня, - шепнула ему Матилди. – Она просила передать тебе, что все идет в соответствии с вашим планом.

- Скажи ей, пусть она не засиживается у тебя и поскорее идет к Валдомиру. А то полиция выйдет на нее раньше, и ей придется отправиться в тюрьму. Никто же не поверит в благие намерения моей взбалмошной сестрицы! Да и я тут должен изворачиваться, отвечая на вопросы комиссара!…

К счастью для Аделму, комиссар Алтаиру не слишком донимал его своими расспросами. Все, что ему было нужно, он узнал от Уалбера – главного свидетеля и непосредственного участника очередного похищения алмазов.

- Лавиния не могла меня обмануть, - уверял Уалбер комиссара. – Просто с ней что-то случилось по дороге. Возможно, она очнулась и попыталась выпрыгнуть из машины на ходу, но у нее это получилось неудачно.

- Однако алмазы она все же сумела прихватить! Тут у нее все вышло очень даже удачно, - язвительно заметил Алтаиру.

- Если Лавиния осталась жива, то она скоро принесет их Валдомиру Серкейре. Поверь мне! – твердил свое Уалбер.

- Ладно, посмотрим, кто из нас прав, - остался при своем мнении комиссар.

Валдомиру тоже считал, что Лавиния обманула Уалбера лишь затем, чтобы воспользоваться его даром ясновидения в своих корыстных целях.

- Я не буду ждать, пока она сама объявится. Это напрасная трата времени и нервов! – сказал он Карлоте, зашедшей в его президентский кабинет по делам службы. – Лавиния в конце концов добилась того, о чем всегда мечтала: заполучила мои алмазы! Но теперь она не одна, с ней мой сын. И я не успокоюсь, пока не найду ее! Полиция уже начала поиск…

Он вдруг умолк и остолбенело уставился на дверь.

Карлота тоже повернула голову к двери и увидела там… Лавинию.

- Что, не ждал меня? – усмехнулась она, обратившись к Валдомиру. – А я могла прийти и раньше. Но решила дать тебе возможность порадоваться твоей проницательности. Ведь ты наверняка говорил всем, что я – отпетая мошенница и воровка. Так, Карлота? Я угадала? Ну так вот – возьми свои алмазы, Валдомиру! Они мне не нужны. Радуйся им, а я останусь с сыном, которого тебе не удастся купить у меня ни за какие деньги!

Выпалив на одном дыхании всю эту тираду, Лавиния резко повернулась и вышла.

Валдомиру продолжал стоять, держа в руках коробку с алмазами и рассеянно глядя перед собой невидящим взглядом.

Карлота первой оправилась от шока.

- Чего ты ждешь? Беги за ней! – скомандовала она, и Валдомиру бросился вдогонку за Лавинией.

Она уже успела выйти из здания «Мармореала» и даже перешла на другую сторону улицы.

Валдомиру тоже ступил на проезжую часть, но в этот момент светофор переключился, и плотный поток стремительно несущихся машин заставил Валдомиру попятиться обратно на тротуар.

Боясь упустить Лавинию из виду, он громко окликнул ее и, когда она обернулась, закричал еще громче, перекрикивая гул машин:

- Я люблю тебя! Вернись, пожалуйста!

Лавиния остановилась и, не веря в происходящее, как зачарованная слушала такие долгожданные слова, доносившиеся с противоположной стороны улицы:

- Я люблю тебя! Будь моей женой! Мы больше никогда не расстанемся!

Светофор наконец замигал желтым, потом зажегся зеленый, а Лавиния и Валдомиру еще какое-то время продолжали стоять, разделенные мостовой, и не отрываясь смотрели друг на друга.

Потом они в одно и то же мгновение обнаружили, что путь открыт, и, встретившись как раз посередине улицы, слились в долгом, выстраданном ими поцелуе.

Прохожие на обеих сторонах улицы не сговариваясь отреагировали на этот поцелуй одобрительными аплодисментами.

В тот же вечер у Лавинии начались схватки, и Валдомиру отвез ее в клинику.

А на следующее утро счастливый отец уже имел возможность лицезреть собственного сына.

- Я боюсь, что мое сердце не выдержит такого счастья, - признался он Лавинии. – Я долго сдерживал свои чувства, но сегодня могу говорить о них не таясь. Та любовь, что когда-то вспыхнула во мне к Инес, теперь многократно усилилась, потому что я узнал и полюбил твою истинную душу, моя благородная, моя верная и надежная Лавиния!…

Внезапно зазвонивший сотовый телефон прервал это страстное объяснение в любви.

Звонила Марсия. Она поздравила отца и Лавинию с рождением сына, а также поделилась своей радостью: судьи учли явку с повинной Элизеу и признали его невиновным.

Вслед за Марсией позвонила Элеонор.

- Я нахожусь сейчас в палате у Режины. Она пришла в нормальное состояние и сказала, что хочет видеть тебя. Ты сможешь приехать?

- Еще бы! – воскликнул Валдомиру. – Я ждал этого часа много лет! Скажи ей, что я уже еду!

Когда Валдомиру вошел в палату к Режине, Элеонор сочла необходимым оставить их наедине, поскольку им предстояло сделать первые, самые трудные шаги на пути к сближению.

Но отец и дочь прошли уже достаточно много испытаний, и потому им сейчас было легко говорить друг с другом.

- Я люблю тебя, дочка, - просто сказал Валдомиру, и Режина ответила ему тем же:

- А я всегда любила тебя до безумия. В буквальном смысле, - добавила она, виновато улыбнувшись. – Прости меня, папа!

- И ты меня прости, доченька! Давай забудем все наши взаимные обиды и попытаемся жить счастливо.

- Я не держу на тебя никаких обид, - заверила его Режина. – И искренне желаю тебе счастья. Мама сказала мне, что у меня сегодня родился брат. Прими мои поздравления, папа!

- Спасибо, доченька, спасибо, - растрогался Валдомиру. – Знаешь, я был несправедлив не только к тебе, но и к Лавинии. Теперь же она со мной, и я могу тебе признаться, что очень люблю ее. Сможешь ли ты это понять, девочка моя?

- Да, папа, смогу. Потому что я тоже люблю. Впервые в жизни по-настоящему люблю!

- Ты говоришь об Аделму? – позволил себе рискованный вопрос Валдомиру.

- Да, - подтвердила Режина. – Я страшно перед ним виновата. Но это стреляла не я, а тот бес, который во мне сидел и пожирал меня изнутри.

- Не будем об этом вспоминать, - остановил ее Валдомиру. – Аделму тоже тебя любит. Он уговорил комиссара не возбуждать против тебя уголовного дела по факту ранения и попросил его представить все это как несчастный случай.

- Да, я знаю. Аделму – человек редкой доброты и благородства, - сказала Режина. – Я буду с ним счастлива, папа!

После всех тяжких испытаний, которые довелось пережить Элеонор в последние месяцы, она почувствовала острую потребность в смене обстановки, и Нана посоветовала ей отправиться в Европу не самолетом, а теплоходом:

- Представляешь, ты будешь несколько дней плыть через океан и видеть перед собой лазурную морскую гладь! Это так успокаивает нервы и умиротворяет душу! А потом, когда ты сойдешь на берег в Италии, тебе, отдохнувшей и успокоившейся, наоборот, захочется активного отдыха и веселья. Может, там ты даже влюбишься в кого-нибудь.

- О нет, этого мне не надо! – испуганно замахала руками Элеонор. – О любви я больше не мечтаю.

- Ну ладно, не хочешь – не надо, - тотчас же поддержала ее Нана, не желая бередить еще не зажившую рану в душе подруги.

И тем не менее, провожая Элеонор на пристани, Нана не удержалась от пожелания:

- Все-таки я бы хотела, чтоб ты встретила в этой поездке свою любовь!