Агиналду Силва - Нежный яд. Страсти

Режина знала, какую струну задеть.

Элеонор очень легко почувствовала себя виноватой. Ей совсем не хотелось брать на себя неблагодарную роль свидетельницы в таком, мягко говоря, сомнительном и нечистоплотном деле, но отказать дочери она уже не могла.

А Режина еще добавила:

– Мы нужны тебе, когда все у нас хорошо. А стоит случиться беде или несчастью, ты сразу в кусты!

Элеонор не стала прятаться в кусты, и вот она видит свою Марсию на руках Алвару.

– Алвару целовал Марсию, когда мы вошли, – с механической добросовестностью сообщила она Валдомиру, а в голове у нее вертелась тысяча вопросов. Например, такой: если у Марсии с Алвару свидание, то почему она спит без просыпу? Может, для того, чтобы не убежала и дождалась Режину? И откуда тут взялся Валдомиру? И к тому же не один!

Ответов не было, и Элеонор по-прежнему выглядела растерянной.

Карлота между тем говорила Фортунату, вместе с которым мгновенно вышла в коридор, как только сообразила, что скандала в благородном семействе не миновать:

– И дернул меня черт уговорить Валдомиру помочь Марсии! Уже не одну неделю я ему твердила, что у девочки сердечная травма, что она чувствует себя одинокой, нуждается в помощи отца, ей нужна поддержка. И все это время он мне отвечал: сердечными травмами девочек занимаются матери. У нее есть мать. Пусть на материнской груди и выплакивает свои горести. Я ему втолковывала, что она с матерью в ссоре, и не мое дело сообщать ему причину этой ссоры. И вот наконец уговорила! На свою же голову!

Валдомиру отправился в «Мармореал», чтобы повидать младшую дочку и самому посмотреть, в чем она там нуждается. Ему сказали, что Марсия так и не вернулась с обеденного перерыва, а Алвару, который обедал в офисе, сорвался и куда-то полетел после звонка служанки Зезе.

Разумеется, Валдомиру тут же набрал номер дома и поговорил со служанкой. Она рассказала, что Лео заманил бедняжку в мотель, но она ухитрилась дать о себе знать и попросить помощи.

Едва только Валдомиру услышал об этом, он немедленно ринулся в мотель. Оказалась, что отцовская помощь не только нужна, но и настоятельно необходима. Они ожидали увидеть многое, но чтобы такое?!

Первой обрела дар речи Марсия. Она наконец открыла глаза. Алвару усадил ее на кровать, и приводя себя в порядок, она искренне и простодушно сказала:

– Честное слово, я никак не пойму, как мы все здесь оказались.

– Ты позвонила и позвала нас на помощь, потому что тебя преследовал Лео, – объяснил ей Алвару.

– Ничего такого я не помню, – покачала головой Марсия. – Но вот то, что я никуда не звонила это я помню точно. Я просто не могла никуда позвонить.

– А как ты оказалась в мотеле, помнишь? – продолжал расспрашивать ее Алвару.

А все остальные молча слушали их разговор.

– Помню только, что обедала с Режиной, а потом... Потом...

– Потом мне пришлось взять такси, потому что у меня спустила шина. А ты сказала, что приедешь на работу чуть позже. Я не стала расспрашивать, по какой причине. Мне показалось, что это будет неделикатно, – вступила в разговор Режина.

Алвару невольно усмехнулся: неделикатно! Да его бывшая жена и деликатность – две вещи несовместимые!

– Нет, здесь нужно разобраться, – задумчиво проговорила Марсия, поднимаясь с кровати и направляясь к двери. Двигалась она как сомнамбула, хотя говорила вполне разумно. – Все это очень странно. Я знаю только одно...

Но Валдомиру прервал ее:

– Разбираться будем дома, а не на людях, – властно произнес он. – Там и увидим, кто что знает!

День подходил к концу. Подходила к концу и торговля на площади Кариока. Торговцы подсчитывали выручку. Грузили непроданный товар на тележки и предвкушали мирный ужин в кругу семьи, прохладу, тишину во дворике перед домом после целого дня жары и базарной сутолоки. Каждый был так занят своими делами, своими мыслями, что никто и не смотрел в сторону несчастной Лавинии, что едва дыша, со слезами на глазах сидела в отчаянии у обочины, пытаясь перевести дух. Рядом с ней сидела верная Матилди и с ласковой укоризной говорила ей:

– Сумасшедшая! Да разве можно тебе так бегать? В твоем-то положении!

Этих дружеских, почти материнских слов было достаточно, чтобы Лавиния разрыдалась.

– Украл! Все украл! До последнего сентаво! – твердила она в отчаянии, и слезы текли по ее щекам. – Как я буду отдавать долг твоему Освалду? Мало того, что долг. Он же мне и товара больше не даст!..

На эти слова Матилди нечего было ответить. Лучше всех она знала неуступчивость своего мужа. Знала, что он и ее не послушает, даже если она попросит за свою подругу, которой так не везет.

– Я уверена, что все это не просто так! – продолжала Лавиния, вытирая слезы. – Откуда было пацаненку знать, что сегодня у меня такая выручка? Это его Элпидеу навел. Они тут все с ним делятся.

При мысли, что у нее есть не только враг, но и возможность поквитаться с ним, слезы у Лавинии окончательно высохли, а в глазах загорелся гнев.

– Что ты выдумала? – замахала на нее руками Матилди. – Не хватало только, чтобы кто-то услышал, живо передадут! Тогда уж точно жди беды! Ты же знаешь, какой у него характер мстительный!

– Да я ему в лицо все скажу! – мгновенно вспыхнула Лавиния. – Я у него из горла вырву мои деньги! Мне жить на что-то надо! Я ребенка жду!

– Вот именно, – вновь принялась урезонивать Матилди свою пылкую подругу. Ты не ругай Элпидеу, а лучше обратись к нему за помощью. Он же как-никак полицейский и должен за порядком следить. Может, он и поймает маленького мошенника.

– Как же! – возмутилась Лавиния. – Он и сам на руку нечист. И всю эту свору малолетних преступников поддерживает. Нет! Я прямо к нему пойду! Пусть возвращает мои деньги!

– Даже не думай! – испугалась Матилди. – Глупости какие! Элпидеу если и берет со всех нас мзду, то берет с нашего согласия. Так уж искони повелось, чтобы полицейский на базарной площади имел с торговли доход. Для того и повелось, чтобы не было интереса воров поддерживать.

– А он вам головы и дурит, со всех разом имеет, – выкрикнула Лавиния, и как оказалось, прямо в лицо полицейскому, который словно из-под земли вырос и внимательно на нее смотрел.

– Это ты меня в воровстве обвиняешь? – грозно спросил он. – Ну-ка повтори еще раз, пусть все услышат, что ты оскорбляешь должностное лицо при исполнении служебных обязанностей!

Лавиния повторила бы. И не только повторила, но и многое еще прибавила бы. Все высказала, что думает о волках в овечьей шкуре, грабителях в полицейском мундире. Она уже было открыла рот, чтобы высказать все, что у нее накопилось против этого стража порядка, как вдруг появился Освалду. Матилди крепко сжала руку Лавинии, всячески давая ей понять, чтобы она помалкивала и ни во что не вмешивалась, а Освалду дружески похлопал Элпидеу по плечу и небрежно сказал:

– Нашел с кем разговаривать, приятель! Пойдем-ка лучше пропустим по рюмочке в честь окончания рабочего дня. А чтобы ты на эту дурочку обиды не держал, я готов возместить тебе моральный ущерб.

Элпидеу мгновенно оценил обстановку и кивнул. Он был согласен и на возмещение ущерба, и на рюмочку.

Освалду, уходя, кинул недовольный взгляд на Лавинию.

– А для тебя, имей в виду, никаких скидок не будет! Больно глупо себя ведешь, вот и плати по счетам!

– Но ее же обокрали, Освалду, – вступилась за подругу Матилди. – Мы же можем подождать немного?

– Чего ждать? Очередной порции глупостей? Пусть платит как договаривались, у нее впереди еще целая неделя!

Матилди горестно поджала губы. Много раз она убеждалась в жестокосердии Освалду и убедилась еще раз. И опять это было для нее жестоким ударом.

Лавиния поняла свою подругу, ей захотелось ее утешить.

– Освалду прав, – сказала она, – Я на него не в обиде. Взяла товар, изволь отдать деньги. А как иначе?

– Так-то оно так, – вздохнула Матилди, которой сразу стало легче от того, что подруга все понимает. – А тебе что делать?

– Не знаю пока, – вновь понурилась Лавиния. – Займу у кого-нибудь. Вот только не знаю еще у кого.

– А что если у Аделму? – обрадовалась найденному выходу Матилди.

– Нет. Ему самому еле хватает. У него же Жуниор, ты сама понимаешь, ребенку сегодня одно, завтра другое нужно.

– Пусть он у Режины попросит, она ему не откажет. – Матилди озорно посмотрела на подругу.

Но Лавиния не присоединилась к ее веселью.

– Режина мне разве что яду подсыплет. Ничего другого мне от нее ждать не стоит, – горько ответила Лавиния.

– Да она и знать не будет, – настаивала на своем Матилди.

– Да нет, ты и сама знаешь, что это не выход. Ты что, Аделму не знаешь?

Матилди знала Аделму, и достаточно хорошо, поэтому была вынуждена согласиться, что это и в самом деле не выход.

– Тогда иди к Валдомиру! – решительно заявила она. – Скажи, что у тебя от него ребенок. Он тебе не откажет, поможет.

– Чтобы я? К Валдомиру? – Лавиния даже привстала от негодования. – Никогда в жизни!

– Матушка Клариси тоже, небось, была очень гордая. Тоже не хотела обратиться за помощью к отцу своего ребенка. А что хорошего вышло? Нравится тебе судьба Клариси? А то, что она выделывала?

Лавиния молчала.

– Ты сама сказала, ребенку сегодня одно нужно, завтра другое. Ведь и твоему много чего понадобится. Так что не гордись. Пойди сходи к Валдомиру. Вот тебе мой совет, – с этими словами Матилди поднялась, попрощалась и ушла. Лавиния одна спокойно поразмыслит над сказанным.

Горько было на душе у Лавинии. То, что с ней происходит, это не судьба, она сама во многом виновата. Навсегда потеряла человека, которого полюбила, который ее полюбил... А теперь идти к нему и о чем-то просить? Конечно, ей было бы гораздо легче не просить его ни о чем. Так она и поступала. Но вот она оказалась в безвыходной ситуации, и может быть, как раз для того, чтобы они вновь увиделись. Может, ей не нужно избегать этого перста судьбы?