Агиналду Силва - Нежный яд. Страсти

– Тебе придется доказать перед судом, что я брал у тебя деньги, – рявкнул полицейский и приготовился схватить дерзкую, чтобы отвести в полицейский участок.

Но не тут-то было. Лавиния схватила самые большие ножницы и пригрозила:

– Только подойди, проткну!

– Ах вот ты как! Ну погоди!

Элпидеу тут же связался по рации с полицией и вызвал себе подмогу. Своему ближайшему помощнику он приказал:

– Забирай товар, а я пока займусь хозяйкой.

Лавиния поняла, что дело может кончиться плохо, и помчалась, петляя между палаток, так и не выпуская из рук ножниц.

– Быстро за ней! – скомандовал Элпидеу помощнику. – Задержать вместе с вещественным доказательством – орудием сопротивления власти!

Народ посмеивался, наблюдая за этой сценкой. Он, разумеется, сочувствовал Лавинии, а не стражам порядка. Одна торговка приподняла край своей палатки и подмигнула молодой женщине. Та тут же шмыгнула туда и затаилась.

Полицейские, пыхтя, пробежали мимо.

Довольная Лавиния отдышалась немного и вылезла с другой стороны. И... тут же попала в объятия подоспевших на помощь Элпидеу полицейских. Она тут же швырнула ножницы в водосток, приготовилась бежать, но напрасно.

Щелчок, на ее руках захлопнулись наручники, и несчастную бунтарку повели через базарную площадь.

– Люди добрые! Посмотрите, как обращаются с несчастной женщиной, которая ничего другого не хочет, как только честно заработать себе на хлеб! – кричала возмущенная Лавиния.

Жилсон стоял совсем в другой стороне. Услышав крики Лавинии, он обернулся и увидел, что ее уводят полицейские. Больше того, забрали и ее товар. Он торопливо свернул с площади Кариока на улицу Транкуила и поспешил к Освалду.

– Этого еще не хватало! – взорвался тот. – Одни неприятности от этой Лавинии!

– Помоги ей! – стала просить мужа Матилди, придя в ужас от новостей. – Ты же знаешь, она ждет ребенка! Кроме нас, кто ей поможет?

– Сейчас она нам с тобой так поможет, что и ты, и я окажемся за решеткой, – мрачно предрек Освалду.

– Ты что, Лавинию не знаешь? – возмутилась Матилди. – Да она и мухи не обидит. Если кому и причинит вред, то только себе.

– Дурра она, твоя Лавиния! Она что, не понимает, что при контрабандном товаре нужно вести себя тише воды ниже травы? А раз не понимает, то и дальше глупостей наделает. Спросят ее, где брала товар? У Освалду. И все. Нам с тобой крышка. Эх! – Он даже закрутил головой от огорчения, представив свое будущее. – В общем так, беги в участок, предупреди ее, что я пошел за адвокатом. А я бегом к Клаудиу, он нам не откажет.

Матилди тоже горестно вздохнула и припустилась в участок.

Но Лавинию она встретила еще на улице. Подруга шагала в наручниках, а следом за ней несли картонные коробки с товаром.

Матилди бросилась к ней, облила слезами, расцеловала.

– Только ни слова об Освалду, – горячо шепнула она ей.

– Что я, по-твоему, идиотка? – обиженно ответила Лавиния.

– Ничего не бойся, он побежал за Клаудиу. Вот увидишь, адвокат придумает, как тебя выручить.

Неужели Освалду готов нанять для нее адвоката? Вот это удача! Она и не думала, что он способен на дружеские чувства.

– Да я думаю, что и Элпидеу не заинтересован в раскрутке, – бодро сказала Лавиния, но на душе у нее скребли кошки.

Если говорить честно, она совсем пала духом, но принесенное Матилди известие об адвокате очень ее подбодрило.

И вовремя, потому что в полицейском участке ее дожидался не только Элпидеу, но и Алтаиру. Наручники с нее сняли, но вид двух недоброжелательных полицейских начальников подействовал на нее угнетающе.

– Вы обвиняетесь в противозаконных действиях, – начал грозно Алтаиру.

– Противозаконно лишать беременную женщину добывать средства к существованию, – тут же ответила Лавиния, чувствуя, что силы ее на исходе. Голод, волнение, беготня сделали свое дело, она была несчастной, беззащитной и одинокой.

– Вы торговали в неположенном месте, без лицензии, контрабандным товаром. Вдобавок оказали сопротивление властям. Все это очень серьезно и грозит вам немалыми неприятностями, – продолжал Алтаиру.

Лавиния смешалась и не знала, что отвечать, но тут дверь открылась и вошел Клаудиу. Он сразу понял, в каком состоянии находится бедная женщина, и предложил поговорить без нее.

Элпидеу кивнул. Он прекрасно понимал, что с адвокатом они договорятся куда быстрее.

Лавиния вышла.

После долгого разговора и выяснения отношений обвинители и адвокат сошлись на залоге в пятьдесят реалов и оформили протокол.

Клаудиу отправился к своей подопечной и сообщил, что она может отправляться домой.

– Пятьдесят реалов? – Глаза Лавинии расширились от ужаса. – Да откуда же я их возьму? Вчера по наводке Элпидеу у меня всю выручку украли, а сегодня он продолжает свой грабеж. Да будет ли конец этому грабежу?

– Обвинение серьезное, – объяснил Клаудиу. – Ты продавала контрабанду.

– Но я же этого не знала, – чуть не заплакала Лавиния.

– Можешь сообщить полиции, у кого ты ее получила, и это послужит смягчающим обстоятельством, – предложил Клаудиу. – Может, они возьмут с тебя поменьше.

Предать мужа самой близкой подруги? Нет, на такое Лавиния неспособна.

– Товар мой, мне за него и отвечать, – резко сказала она.

– Отвечать будешь на суде, а до суда будешь ночевать дома, а не в камере, – стал утешать ее Клаудиу. – А там, глядишь, твои друзья тебя выручат.

– Моим друзьям я уже так задолжала, что уж и не знаю, что меня спасет. Но вам большое спасибо за помощь. Одной мне отсюда ни за что не выкарабкаться.

Клаудиу похлопал ее по плечу, но говорить ничего не стал. Что тут скажешь? Впереди, честно говоря, одни неприятности.

– И еще... – Тут Клаудиу помедлил. – Может быть, тебе стоит попросить прощение у Элпидеу?..

– Кому? Мне?

Лавиния так посмотрела на Клаудиу, что тот даже поежился.

– Интересно, за что? – спросила она. – За то, что он меня оскорбил? Отобрал товар? Забрал деньги? Лишил свободы?

Клаудиу понимал, что самолюбивому Элпидеу было бы чрезвычайно приятно унижение Лавинии, что, может быть, потом он бы даже снисходительнее к ней относился, но настаивать не стал.

– Да я лучше в тюрьму сяду и буду до старости сидеть, – сказала Лавиния, – чем попрошу прощения у этого негодяя.

И все-таки ее отпустили.

Домой Лавиния вернулась совершенно разбитая. Бросилась на кровать ничком и зарыдала. Наконец-то она могла выплакаться. Слезы принесли ей облегчение.

Когда Матилди с Освалду пришли ее навестить, она даже улыбалась.

– Я не унизилась перед ними, – гордо сказала она. – А мне – вы представляете? – предлагали просить прощения.

– Предлагали, потому что добра хотели, – со вздохом сказала подруга.

– Не вздыхай, – попросила Лавиния. – Я знаю, что очень виновата перед Освалду, он так много для меня сделал. Но я не из тех, кто гнется и ломается. Завтра снова выйду на работу и непременно расплачусь с вами. Честное слово!

Однако тут в разговор вступил Освалду, который сказал свое веское слово:

– Нет, дорогая, с этой работой ты покончила. Товара я тебе больше не дам. Хватит того, что Элпидеу проведал про наш склад. Знаешь, что он мне сказал? Если ты завтра появишься на рынке, мне несдобровать. Так что на рынке ты больше не появишься. Чао!

Освалду ушел, но Матилди осталась. Она не могла сейчас оставить подругу. Лавиния лежала на кровати, уставившись в потолок, который, казалось, опускался на нее.

Ни денег, ни работы. Впереди суд. И еще ребенок...

Резкая боль в животе заставила Лавинию сжаться. Господи Боже! Это еще что такое?

Она корчилась от боли.

– Что с тобой? – перепугалась Матилди.

– Сама не знаю. Только больно очень, – пожаловалась Лавиния.

– К врачу! Срочно к врачу! Идем! Я провожу тебя, – торопилась верная подруга. – Или давай лучше вызовем «скорую».

– Даже не знаю, лучше или нет, – простонала несчастная. – К врачу я должна была пойти еще позавчера, но не пошла, потому что денег не было. Если «скорая» повезет в больницу, там тоже не возьмут без денег.

– Слушай! Я сейчас сбегаю за сеньорой Изаурой. Она же работала акушеркой. Подожди, я сейчас!

Не прошло и четвери часа, как Матилди вернулась с Изаурой. Изаура внимательно осмотрела Лавинию и покачала головой.

– А что ты ела сегодня, доченька? – спросила она.

– Одним воздухом питалась, – слабо улыбнулась Лавиния.

– И давно ты им питаешься?

Лавиния не ответила.

– У нее голодные рези. Надо срочно ее накормить. Вас же двое теперь. Как ты смеешь морить себя голодом?

Изаура осталась возле Лавинии, а Матилди побежала на кухню, чтобы приготовить что-нибудь поесть. Обшарила шкафы, полки, но не нашла ни крошки съестного.

– Да у нее в доме шаром покати, – объявила она. – Сейчас я к себе сбегаю, принесу что-нибудь, – пообещала она и вышла.

– Ай-ай-ай, разве так можно? – принялась журить Лавинию акушерка. – Да много ли тебе надо, доченька? Свекла, морковь, апельсины, шпинат – они ведь дешевые. А если на рынок у станции пойдешь и найдешь там моего старшенького, которого я в твоем возрасте родила, так и вовсе все за копейки купишь. Приходи, не стесняйся. Кушай на здоровье.

– Спасибо, тетушка. – Слезы показались у Лавинии на глазах, но это были благодатные слезы. – Как мне отблагодарить тебя?

– А ты помолись, доченька. За себя помолись и за меня тоже.

Так и закончился этот трудный день благодарственной молитвой, потому что нет вернее и надежнее защиты у слабых, чем Господь Бог.

Нана прихорашивалась, собираясь навестить Элеонор, выпить с ней чашечку кофе, поздравить с новым президентом «Мармореала», а главное, рассказать свои новости и извиниться за то, что потревожила подругу в четыре утра. Не могла удержаться. Хотелось излить свой восторг! Давно у нее не было такого потрясающего любовника!