Агиналду Силва - Нежный яд. Страсти

Лавиния не сказала, что, разбирая вещи, наткнулась на ночную рубашку, которую ей подарил Валдомиру, и вымочила ее всю слезами, но с собой не взяла, так и оставила лежать на полочке в пустом шкафу.

– Ты? В монастырь? – снова с сомнением покачала головой Матилди.

– Не с монахинями ты будешь жить, а со мной, – произнес мужской голос.

Обе женщины обернулись – на пороге стоял Валдомиру. Для Лавинии его появление было похоже на чудо. Да и дл Матилди тоже. Он, видно, хорошенько подумал, прежде чем принял свое решение.

– Я узнал, что ты ждешь от меня ребенка, и забираю тебя к себе. Это единственное, что я сейчас могу для него сделать. Мои средства ограничены, но кров над головой и питание я могу тебе обеспечить.

– А кто тебе сказал, что я к тебе поеду? – тут же возмутилась Лавиния. – Это ты его сюда вызвала? – накинулась она на подругу. – Да она тебе наврала, мой ребенок совсем от другого мужчины!

Валдомиру закатил глаза и стиснул зубы. Решение взять к себе Лавинию далось ему нелегко. Но у него перед глазами была судьба Клариси и ее несчастной матери. Может быть, этот ребенок послан ему во искупление того давнего греха, его молодого легкомыслия. Он не мог оставить без поддержки женщину, которая ждала от него ребенка.

Однако если эта женщина на каждом шагу будет устраивать ему истерики, их совместное существование станет невыносимым... Валдомиру попытался образумить Лавинию.

– Речь идет не о тебе и не обо мне, сейчас на первом месте ребенок, – сказал он. – Родится, я сделаю тест на отцовство, и все будет ясно. Но пока есть хоть один процент, что этот ребенок мой, я буду о нем заботиться.

Матилди посмотрела на Валдомиру с уважением. Вот теперь он говорил и действовал по-мужски.

Однако Лавиния продолжала упрямиться.

– Одумайся, – принялась уговаривать ее подруга. – Это самый лучший вариант, ребенку нужен отец, ты сама это прекрасно знаешь. Ты не имеешь права решать все за него и лишать его отца.

– А с тобой я вообще больше никогда слова не скажу, ты – предательница, и мы с тобой больше не подруги!

Лавиния бегала по комнате, не зная, что же ей предпринять. Эти двое загнали ее в ловушку, но она из нее выберется!

– Да такой подругой гордиться нужно! Она себя не жалеет, чтобы тебе помочь, а ты!.. Но ты благодарностью никогда не отличалась. В общем, если ты не едешь по своей воле, то я вызываю своих помощников, мы связываем тебя по рукам и ногам и переправляем ко мне на квартиру. Гарантирую тебе отдельную комнату и полное невмешательство в твою жизнь.

– А за что мне вас благодарить? – вновь вспыхнула как порох Лавиния. – За то, что ты берешь меня в рабство? Кем у тебя там буду? Хуже чем рабой! Но я этого не хочу. И этого никогда не будет!

– Я беру тебя не в рабство, а даю приют женщине, которая ждет от меня ребенка. Ты же не сделала аборта, значит, признала и ребенка, и его право на отца. В общем, хватит словопрений, Лавиния. Ты едешь со мной, и точка!

– Нет, сначала мы обговорим условия, на которых я к тебе еду, – уперлась Лавиния. – Я слышала, ты арендовал фабрику, так вот я буду работать на этой фабрике. Я могу мыть полы, чистить туалет, отвечать на телефонные звонки. В общем, делать все, что ты сочтешь возможным мне поручить.

– Я понял: вдобавок к квартире и питанию ты хочешь получить и дефицитное рабочее место. Очень хорошо, я согласен, – усмехнулся Валдомиру и подхватил чемодан.

– Какая же ты дурочка, – проговорила Матилди, обнимая Лавинию, а та в очередной раз расплакалась и принялась целовать подругу.

– Прости меня за все, что я тебе наговорила. Я же прекрасно понимаю, сколько ты для меня сделала, без тебя бы я пропала.

– Ты, главное, теперь не пропадай, – пошутила Матилди. – Я буду без тебя скучать, так что звони почаще.

Когда Валдомиру привез к себе Лавинию, весь дом зашептался и зашушукался. Новость передавалась из уст в уста: «Подумать только! Ждет ребенка! Поселились вместе!»

Карлоте Валдомиру сообщил о переезде Лавинии сам, потому что она как раз была у него и принесла ужин, как обычно в кабинет.

Настроение Лавинии при виде Карлоты мгновенно испортилось. Она бы никуда не поехала, вспомни она вовремя об этой женщине.

Да и у Карлоты оно не улучшилось.

Однако Валдомиру попытался разрядить нависшее в атмосфере напряжение.

– Это только до рождения ребенка, – объяснил он. – Лавиния ждет от меня ребенка и поживет тут до его рождения.

– А когда он появится, он свяжет вас еще больше, – проницательно заметила Карлота. – Но я и без того знала, что ты любишь ее. Мы с тобой взрослые люди и ничего друг другу не обещали.

– Но пока я поживу у тебя, с твоего позволения, – вместо ответа шепнул Валдомиру.

Карлота удивленно взглянула на него, потом невесело рассмеялась.

– Боишься остаться с ней наедине? Да мне-то что. Поступай как знаешь, – согласилась она. – Я пока пойду к себе.

– Я не заставлю ждать тебя долго, мигом прилечу, – пообещал Валдомиру.

Валдомиру отвел Лавинии комнату, уютную, светлую, показал кухню.

– Чувствуй себя как дома, – сказал он. – А насчет работы... Ты в самом деле собираешься работать?

– Если ты предоставишь мне дефицитное рабочее место, – гордо вскинула Лавиния голову.

– Непременно, – кивнул Валдомиру. – С утра я зайду за тобой, и мы отправимся на фабрику.

– Хорошо, – согласилась Лавиния.

– Тогда спокойной ночи и до завтра. Ужин в холодильнике. Спокойной ночи!

Только когда хлопнула дверь, Лавиния поняла, что Валдомиру ушел. И этот уход показался ей таким обидным, таким оскорбительным! Ничего хуже Валдомиру придумать не мог! Он просто решил над ней поиздеваться!

Лавиния заплакала бы, но у нее не было сил даже на слезы, таким трудным, таким мучительным оказался для нее этот переломный в ее судьбе день. У нее хватило сил только на то, чтобы добраться до кровати. Как только голова ее коснулась подушки, она заснула как убитая. 

Марселу сидел в своем роскошном кабинете, разбирал бумаги на столе, откладывая те, что должен был забрать с собой, и с улыбкой припомнил свое посещение Элизеу. Видно было, что мальчик всерьез готовился к его приходу, даже виски приготовил, а вот содовою забыл. И так смутился, спохватившись.

– Пустяки, – успокоил его Барони, – понадобится, всему выучишься. Твоя главная сила не в этом.

Однако из рисунков он выбрал всего два или три. И сделал это, разумеется, не без умысла.

Лицо у Элизеу вытянулось, он был явно разочарован. После восторгов и похвал на выставке он рассчитывал на большее.

Зато Барони пришел в восторг от копии Рембрандта. Он долго стоял перед ней, восхищался колоритом, уловленной игрой света и тени.

– Если бы я увидел эту картину у старика-коллекционера, а не у тебя, у которого нет ни гроша, то я бы не усомнился, что это подлинник, – наконец произнес он.

Элизеу почувствовал себя польщенным.

Затем Марселу очень удачно ввернул в разговор имя своей знакомой Элеонор Серкейра. Элизеу мгновенно проглотил наживку, сказал, что знаком с этим семейством.

– Ну и прекрасно! – обрадовался Барони. – Мы можем провести все вместе очень приятный вечер.

Элизеу и тут отвечал как по нотам, сообщил, что приятного веера не получится, так как он в ссоре и с Элеонор, и с Марсией. Рассказал, что ссору с Марсией он не может пережить до сих пор. Он этой девушке отдал душу, а она вышвырнула его, словно бездомного щенка, который нагадил в гостиной.

Марселу позабавили слова про отданную душу, и он не преминул посоветовать поговорить с Марсией... по душам.

– Женщины так любят задушевные разговоры. Душа для них – главное, – вкрадчиво промурлыкал он, и был уверен, что слова его не пропали даром.

Сегодня он намеревался свести всех троих – Элизеу, Элеонор и Марсию – и заранее потирал от удовольствия руки.

Наконец все бумаги уложены в кейс. Он свободен и может отправляться к Элеонор.

Плотный, представительный мужчина чуть ли не приплясывая направился к телефону и набрал номер Элизеу.

– Ты свободен? Вот и прекрасно. Я хочу показать тебе кое-что у себя в Галерее, – сказал он. – Выходи, прихвачу тебя по дороге. Правда, мы еще кое-куда заедем.

Заручившись согласием художника, он, все так же приплясывая – уж больно у него было хорошее настроение, – спустился вниз.

Элизеу ждал его в назначенном месте и сел к Марселу в машину. Когда они въехали в городок «Мармореала», Элизеу поежился. У него еще не изгладилось из памяти его неудачное вторжение в царство Серкейра.

– Я ненадолго к сеньоре Элеонор, – сообщил Марселу, – поднимемся вместе, она будет рада.

– Нет, – наотрез отказался Элизеу. – Я подожду вас здесь.

Марселу улыбнулся и направился к подъезду. Он знал, что художник не долго пробудет в одиночестве. Так оно и вышло. Буквально через несколько секунд у подъезда остановилась машина Марсии.

Увидев Элизеу, она невольно напряглась. Напрягся и Элизеу. Он сразу вспомнил совет Барони поговорить по душам и подошел к девушке.

– Удели мне, пожалуйста, несколько минут, – попросил он.

Поколебавшись, Марсия пригласила молодого человека к себе в квартиру.

– Здесь сейчас живет мой шурин Фигейра, – предупредила она. – Они расстались с моей сестрой Режиной.

Элизеу недоуменно пожал плечами: мне-то что за дело до ваших семейных отношений? И горячо заговорил о своей выставке. Стал извиняться за произошедшее.

– Я был так рад, что ты все-таки пришла, – повторял он. – Мне было так важно, что ты увидела мои работы.

– А я до сих пор жалею, что приходила, – ответила Марсия. – Это была страшная глупость.