-Я готов выслушать тебя, только прошу говорить правду. Я устал от бесконечной лжи.

– Я расскажу вам о маминой жизни. Она приехала в Рио совсем юной девушкой и поселилась в пансионе на окраине города. Платить за жилье ей было нечем, и она стала там убираться. Вскоре она познакомилась с таким же молодым и бедным жильцом пансиона. Его звали Валдомиру Серкейра...

Валдомиру все вспомнил. Ее звали Белмира Рибейра. Это была веселая, озорная девчонка с копной черных вьющихся волос и потрясающей фигурой. Дни они проводили за работой, а вечера коротали вместе: ходили на танцы, пили пиво в маленьких прибрежных кабачках, просто гуляли по берегу. Дело молодое сладилось быстро. Они подходили друг другу – оба вышли из простых семей, где, по заведенному порядку, детей учили перво-наперво трудиться за кусок хлеба, а уж потом думать об учебниках. Они и трудились – он на табачной фабрике, она – убиралась в пансионе, соседнем кафе, да везде, где нуждались в проворных руках. Они вместе строили планы на будущую жизнь. Валдомиру собирался учиться, а Белмира – помогать ему во всем. Жизненная дорога казалась прямой, цель – ясной, девушка – лучшей на свете.

Все изменило письмо, пришедшее Валдомиру из Баии с известием о смерти его родного дяди. Кроме этого, в письме сообщалось, что в наследство племяннику покойный оставил небольшой горный участок. Валдомиру, поразмыслив, решил оформить наследство. Он даже не задумывался, зачем ему нужен этот небольшой каменистый участок, абсолютно непригодный ни для земледелия, ни для устройства пастбищ...

– Белмира одолжила ему денег, – голос Клариси звучал откуда-то издалека, – и проводила в дорогу. Она ничего не сказала ему про то, что вот уже семь недель, как беременна. Боялась, что ребенок отпугнет Валдомиру. Еще больше она страшилась, что он заговорит об аборте. Так или иначе, он уехал в неведении. Она получила от него несколько писем. В одном из них Валдомиру радостно сообщал ей, что на его участке обнаружены залежи ценного отделочного камня. Он собирался возвращаться в Рио...

Валдомиру, словно в кино, видел молодого парня, потрясенного привалившим ему счастьем. Его старания и трудолюбие были сполна вознаграждены – чья-то щедрая рука в мгновение ока превратила его, бедного парня, в обладателя бесценного участка земли. Он собирался возвращаться в Рио, чтобы вместе с Белмирой решить, как строить жизнь дальше. Валдомиру даже вспомнил, что купил в подарок Белмире яркую шелковую косынку.

Уже перед самым Рио из окна автобуса он видел машину, слетевшую в кювет, а рядом с ней белокурую девушку. Он вылез из автобуса и вернулся, чтобы помочь вытащить машину. И влюбился без памяти. Девушку звали Элеонор Берганти, через два месяца они тайком от ее родителей обручились, а через полгода стали мужем и женой.

Голос Клариси снова врезался в его воспоминания:

– Белмира ждала Валдомиру несколько месяцев, но он не возвращался и не подавал о себе никаких известий. Когда беременность стала заметной, хозяева пансиона попросили съехать. Она уехала и вскоре родила дочь, которой отдала свою жизнь.

– Почему она не оставила адреса? Ведь я вернулся в пансион, чтобы объясниться с ней! И я ничего не знал о ребенке! Она все решила за меня и за свое решение наказала тоже меня.

– Вы обручились с Элеонор Берганти и поехали искать Белмиру Рибейра? После этого вы смеете кого-то обвинять во лжи?! Вся ваша жизнь построена на обмане!

– Вы можете верить мне или не верить, но я искал вашу мать. – Валдомиру снова вернулся мыслями в прошлое и замолчал, постукивая пальцами по столу. – Одного я не пойму, Белмира ведь любила меня, откуда в вас эта безумная жажда мести?

– Я объясню вам. Однажды, я была еще ребенком, мама увидела в газете фотографию, на которой вы красовались со своими дочерьми и женой. Она плакала два дня. Я никак не могла от нее добиться причины слез. Тогда она достала газету, указала на этот снимок и сказала: «Вот твой отец. Он лишил нас всего, обрек на нищету». Она, конечно, не призывала меня к мести. К мысли о ней я пришла сама.

– Почему ни тебе, ни ей не пришло в голову просто прийти ко мне и все рассказать? – Валдомиру заходил по комнате. – Не требовать, не угрожать, не разрушать мою жизнь! Не воровать, а просто прийти и поговорить?

– Прийти и поговорить – значило бы прийти и униженно просить о милостыне. Ни ей, ни тем более мне подачки могущественного «мраморного короля» не нужны. Вы думаете, у меня не хватило ума сбежать с бриллиантами? Они мне не нужны, как не нужно от вас ничего. Я ждала этого разговора всю жизнь, без него моя месть не имела бы смысла.

– Если все это так, верни бриллианты, которые тебе не нужны и оставь меня в покое. Возможно, я пойду на то, чтобы снять свои обвинения в твой адрес.

– Вы не поняли меня, – глаза Клариси горели, – моя месть заключена не в краже коробки с алмазами. Вы должны испить до дна чашу, наполненную унижениями, предательством и обманом. Вы на своей шкуре испытаете, каково быть брошенным в нищете и забвении. Так все и будет, я поклялась в этом своей матери.

– Ты думаешь, тебе удалось напугать меня? Валдомиру Серкейра сейчас же кинется признавать свои ошибки?! Упадет на колени и будет просить прощения? Такие картины рисовала себе бедная девочка, брошенная папой?! – Голос Валдомиру звучал все громче и громче. – Я согласен пройти тест на отцовство. И не для того, чтобы признать тебя дочерью. Я хочу быть уверенным, что поступаю справедливо, обвиняя тебя во всех твоих гнусных поступках. Я никогда не отказался бы помочь тебе всем, чем располагал. Но гордость мешала тебе просить о помощи! Почему же она не мешает тебе творить гадости?

– Сейчас легко говорить: «Я помог бы тебе всем!» Я уверена, вы просто отказались бы от меня, как когда-то отказались от моей матери!

– Твоя мать дурра! Я же не знал о твоем существовании! Почему она не пришла ко мне? Да и ты не лучше! Вместо своих дурацких клятв о мести ты должна была бы разыскать меня и все рассказать. Я же поверил тебе сегодня без всяких анализов. Но твое чувство справедливости заставляло тебя мстить, ты мечтала унизить и растоптать меня. Твоя клятва привела тебя в тюрьму. Совершенно тобой заслуженную. И я не вижу причин отказываться от моей клятвы: я обещал, что упрячу тебя за решетку, и сделаю это. И чем дольше ты просидишь здесь, тем лучше! – Валдомиру повернулся и вышел из комнаты.

В комнате комиссара его ждали Алтаиру и Фортунату. Валдомиру в общих словах передал им суть сказанного Клариси.

Он сел на стул. Было видно, что это разговор стоил ему немалых сил. Валдомиру выглядел расстроенным. Вместо развязки, которую сулил арест Лавинии и Клариси, дело принимало совершенно невероятный оборот с совершенно непредсказуемыми последствиями. Он выслушал Алтаиру – тот не верил не верил не единому слову Клариси, хотя и допускал, что Валдомиру захочет признать свое отцовство. В таком случае дело легко закрывалось, достаточно было забрать заявление о краже из полиции.

– Признаю я ее или нет, к преступлениям это не имеет отношения. Зло должно быть наказано. Пусть отвечает за свои поступки.

Валдомиру устало поднялся, напряженный день тяжелой ношей лежал на его плечах. Не хотелось ни говорить, ни слушать. Хотелось побыть одному. Одиночество не казалось ему страшной карой, которой грозила невесть откуда взявшаяся дочь. Одиночество было благом, к которому он стремился. Но путь преградила разъяренная Режина.

Она уже давно приехала в участок и рвалась принять участие в разговоре. Но сначала Фортунату, а затем и Алтаиру не позволили ей вмешаться. Режина готова была учинить в участке грандиозный скандал, и только вмешательство Алтаиру, пригрозившего ей арестом, немного охладили ее пыл.

Сцепив зубы, она сидела на деревянной скамье под дверью кабинета комиссара и ожидала Валдомиру. Утреннее похищение, разговор с «чернушкой», а теперь еще и сидение под дверью привели Режину в исступление. Едва завидев отца, она ринулась к нему.

– Надеюсь, ты понимаешь, что все ее рассказы – гнусная ложь, цель которой – отобрать у нас «Мармореал». Дочь! Воровкой была и воровкой осталась. – Режина не обращала внимания на изумленные лица Алтаиру и Фортунату, на уставшее лицо отца.

– Угомонись и не размахивай руками у меня перед носом. Голова и так идет кругом. – Валдомиру попытался обойти Режину и выйти из участка. Но Режина преградила ему путь.

– Если ты ее признаешь, тебе придется пересмотреть все документы по разделу прав на «Мармореал». Она ведь захочет отнять у нас свою часть. Ты же не позволишь ей...

– Да прекрати же, наконец! – возмутился Фортунату. – Нельзя же быть до такой степени бездушной и говорить только о деньгах! Подумай хоть раз об отце.

Режина покраснела, но не остановилась.

– Эту кашу заварил он, а расхлебываем ее мы все. Ведь я не раз его предупреждала, что он впустил к себе в дом аферисток.

Валдомиру резко повернулась к Режине:

– Специально для тебя я завтра же сделаю анализ ДНК на предмет определения отцовства. И посмотрю, как ты сцепишься со своей старшей сестрой. Вы вполне стоите друг друга. И знаешь, Мария-Режина, – Валдомиру сверкнул глазами, – вы, безусловно, сестры, уж слишком похожи ваши выходки.

Режина задохнулась от прилива ненависти. Гнев и злоба переполняли ее, она кинулась к отцу, но Алтаиру отозвал его в сторону, и они снова направились к камерам. Там разгорелась перепалка между Клариси и Лавинией.

Валдомиру с горечью слушал, как опрокидывали друг на друга ушаты грязи бывшие подруги. Все это он уже не раз слышал, ни одна из них не хотела оказаться виновной в содеянном. Куда девалась нежность одной и выдержка другой. Две ослепленные ненавистью тигрицы готовы были растерзать друг друга.

– Ты нарочно подстроила эту кражу в магазине, чтобы поймать меня на крючок, а сейчас выставить отпетой мошенницей перед Валдомиру. Ты хотела, чтобы я и дальше плясала под твою дудку, но у тебя ничего не вышло. Вот ты и бесишься. А я сделаю все, чтобы вернуть любовь Валдомиру. И не смей клеветать на меня!