В назначенное время Элизеу вошел в комнату. Это был его первый визит в ее дом. И Элеонор, забыв об осторожности, откровенно радовалась появлению юноши. Она с нежностью смотрела, как он бережно снимал с вешалки пиджак, рассматривал его, поглаживал дорогую материю, надевал на себя и превращался в элегантного красивого мужчину. Но опытная Элеонор прекрасно видела и другое – строгие костюмы, крахмальные рубашки все-таки сковывали юношу, привыкшего к джинсам, футболкам и ветровкам. Она сама достала из вороха одежды пиджак и протянула его Элизеу:

– Примерь вот этот, он не такой строгий. Тебе в нем будет удобно.

Она принялась помогать Элизеу переодеваться и не слышала, как за ее спиной скрипнула дверь. На пороге стояла Марсия, глядевшая на происходящее широко открытыми, изумленными глазами.

– Что ты здесь делаешь? – Элизеу с ужасом смотрел на девушку. – Ты за мной следишь?

Элеонор поймала их взгляды. Они смотрели друг на друга, не мигая. По щекам Марсии вдруг поползла слеза.

– Вы знакомы? – тихо спросила Элеонор, боясь нарушить некий разговор, который Элизеу и Марсия вели глазами.

– Да! – сорвалось с языка Элизеу.

Элеонор перевела взгляд на Марсию. Девушка отрицательно покачала головой:

– Я первый раз его вижу.

– Первый раз?! – взвился Элизеу. – Конечно, разве ты признаешься, что мы знакомы? Ты ведь стыдишься меня. Стыдишься! А я был полным дураком, когда верил всем твоим словам о любви. Все оказалось очень просто. Богатая девочка развлеклась с бедным художником, когда он ей надоел, оставила его. Вот и вся ее любовь!

Марсия повернулась и бегом бросилась по лестнице вниз. Громко хлопнула входная дверь.

Элизеу молча снял пиджак и аккуратно положил его на спинку кресла. Элеонор сидела с окаменевшим лицом, с остановившимися глазами.

Она слышала, как Элизеу спросил ее, зачем ей было знать, знакомы они или нет. Но отвечать не стала. Не обращая внимания на юношу, Элеонор бросилась вслед за дочерью.

Идущая ей навстречу Нана проводила подругу недоуменным взглядом – Элеонор даже не кивнула ей, словно не заметила. А минутой раньше встретилась совершенно заплаканная Марсия.

Нана торопливо вошла в дом, поднялась по лестнице в маленькую гостиную и обомлела: посреди комнаты, заваленной мужской одеждой, сидел полураздетый Элизеу и тупо вертел золотую пуговицу темно-синего клубного пиджака.

– Что здесь случилось? – от волнения Нана даже забыла про сигареты.

Элизеу поднял на нее испуганные глаза:

– Я... я мерил вот этот пиджак, – голос Элизеу дрожал, – и собирался выбрать его, но тут произошло нечто странное. – Он подошел к Нане и умоляюще посмотрел ей в глаза: – Скажите, вы не знаете девушку, которую зовут Марсия-Эдуарда?

Нана села, достала сигарету и закурила.

– Марсия-Эдуарда? Эта девушка мне хорошо знакома. Она – младшая дочь Элеонор!

Элизеу издал звук, больше всего напоминающий стон. Нана тотчас же вспомнила отрешенное лицо Элеонор.

– Что здесь произошло? – Нана решительно двинулась на Элизеу.

Он запинаясь, вздыхая и замолкая на полуслове, поведал о появлении Марсии во время примерки.

– Я ничего не знал! Не знал, кто родители Марсии и где она живет. Не знал имена дочерей Элеонор. Как глупо все получилось!

Нана, недолго думая, отправила Элизеу домой и стала ждать подругу. Ей искренне было жаль Элеонор, попавшую в какую-то жизненную передрягу – неприятности, боль, потери так и сыпались на нее. Единственная отрада – Элизеу – сейчас также превращался в трудноразрешимую проблему.

За раздумьями Нана не заметила, как пролетело время, пепельница была полна окурками, комната плыла в дыму. Нана встала открыть окно и увидела бредущую к дому Элеонор. «Она похожа на совершенно сломленного человека», – с этими мыслями Нана спустилась вниз и отворила подруге дверь.

Элеонор села в кресло и закрыла лицо руками. То, что она пережила, разговаривая с Марсией, было для нее тяжелейшим стрессом. Нана, идя состояние подруги, не торопилась приступать к расспросам. Постепенно Элеонор пришла в себя и понемногу разговорилась.

– Бедная девочка! Она все представляет себе не верно. Она думает, что мы были любовниками. Боже, Нана, я не могу передать тебе всего, что она мне сказала. Действительно, что она может обо мне думать хорошего? Немолодая женщина, бабушка связалась с молодым юношей, который годится ей в сыновья. А тут еще этот портрет, где я обнаженная! Мне не удалось ее ни в чем разубедить! – Элеонор заметалась по комнате. – Сколько я наделала ошибок, Нана! Какой идиоткой я выгляжу в глазах Марсии!

– Погоди, успокойся, – Нана ласково обняла подругу за плечи. – Ну, случилось. Ты и твоя дочь любите одного мужчину. Это редко, но случается в жизни. При этом ты не перешла ей дорогу, судя по всему, он любит Марсию, и у них достаточно близкие отношения, – Нана выразительно посмотрела на Элеонор. – Слава Богу, у тебя нет с ним таких отношений.

Нана еще долго утешала подругу, в конце концов Элеонор перестала тяжело вздыхать каждые две минуты и согласилась лечь в постель и попытаться заснуть.

– Утро вечера мудренее. Завтра ты совершенно иначе оценишь всю ситуацию и, поверь мне, она не покажется тебе столь катастрофической, как сегодня. – Нана погасила сигарету и поднялась.

Едва за подругой закрылась дверь, встала и Элеонор. Она торопливо вышла из дома и пошла по освещенной дорожке в стону коттеджа Валдомиру. Элеонор подняла глаза и увидела, что в доме светится одно-единственное окно – это было окно комнаты Марсии.

Элеонор постучала в дверь и, дождавшись отклика, вошла в комнату. Зареванная Марсия переодевалась в ночную рубашку. Элеонор бросилась к дочери и попыталась обнять ее.

– Прошу тебя, мама, уходи, – Марсия резко вырвалась из ее объятий.

– Ты должна выслушать меня...

– Что бы ты мне ни сказала, я все равно не поверю тебе. Все твои слова – ложь. Ведь раньше ты говорила, что у тебя есть любовник, а теперь отрицаешь это.

Элеонор попыталась убедить Марсию. Она говорила искренне, продумывая каждое сказанное слово. Да, она влюбилась в Элизеу, можно сказать с первого взгляда. Но у них не было близких отношений – Элеонор останавливал его юный возраст. Да и сам Элизеу не делал никаких попыток к сближению.

– Опять обман! Помнишь, я спросила про твое увлечение? Ты ответила мне, что у тебя сильное чувство. Я уже видела тот портрет, где ты обнажена, и догадалась, к кому ты испытываешь это чувство. После твоего признания я отвергла Элизеу, – Марсия снова заплакала, – отказалась от него ради тебя.

– Но я не знала, что вы встречаетесь, я не придала значения своим словам. Не вини меня, дочка! И поверь, что между мной и Элизеу существовали только дружеские отношения, как бы я при этом к нему не относилась.

Марсия сидела на кровати в белой ночной рубашке. Заплаканные глаза, покрасневший носик, распухшие губы – Элеонор хотелось прижать и защитить свою маленькую девочку от всех бед мира. Вся ее неудавшаяся жизнь померкла рядом с этим девичьим горем. То, что Марсия страдает из-за нее, убивало Элеонор. Она не хотела мириться с этим, не хотела покидать комнату Марсии, пока та не поверит ей и не избавит от тяжкого чувства греха перед ней. Но Марсия не могла и не хотела успокаивать мать. Она отвела от себя протянутые к ней руки Элеонор и попросила, потребовала покинуть комнату. Элеонор смирилась и покинула дочь.

Дома Элеонор застала дядюшку Алсести. Вид расстроенной племянницы заставил старого Алсести встрепенуться. Он обеспокоенно заквохтал вокруг Элеонор, предлагая различными способами снять печаль.

– Может, Марсию позвать, она сумеет тебя успокоить?

Элеонор с тяжелым вздохом попросила дядюшку оставить ее одну.

Алсести ушел. Элеонор будто сомнамбула принялась бродить по своему обжитому дому. Кремовые тона штор и обивки дивана, книги, мягкий свет большой лампы создавали приятную атмосферу домашнего уюта, некой норки, где так хорошо было прятаться от жизненных невзгод и треволнений. Но сегодня покой не наступал. Везде она видела присутствие Элизеу. На столе лежал проект экспозиции его выставки, в маленькой гостиной наверху ей бросились в глаза нарядные обновки, которые она с такой любовью выбирала для него. Перед глазами встало заплаканное, несчастное лицо Марсии. Элеонор спустилась вниз и села в кресло. Ей на глаза попалась недопитая бутылка вина, которую, видно, принес Алсести. Элеонор достала бокал и, наполнив его до краев, залпом опорожнила. Потом налила еще и еще выпила. Налила третий и отхлебнула глоток. С недопитым бокалом в руках она поднялась в спальню. Медленно допила остаток вина и с рыданием уткнулась головой в подушку.


Глава 5


Клариси давно так не жаждала вернуться домой, принять душ и броситься в кровать. После освобождения из тюрьмы они с Клаудиу поехали в контору и составили план дальнейших действий. Потом они поужинали в ресторане, отметив промежуточную, но вполне заслуженную победу.

Только поздно вечером Клариси появилась в доме своей тетушки Селмы. Еще за дверью Клариси слышала громкие голоса родственницы и какого-то мужчины. Клариси не узнала голос, хотя он показался ей знакомым. Напротив Селмы стоял человек, готовый по просьбе Клариси выполнить самые неприятные поручения. В руках мужчины чернел пистолет.

Клариси было сделала движение назад, но не успела и шелохнуться, как ее подручный оказался рядом и буквально втянул ее в комнату. Клариси встала рядом с теткой.

– Мое долгое терпение вознаградилось. Теперь я наконец узнаю, где бриллианты. А то твоя тетушка слишком упряма. Твердит, что ничего не знает. Кто-то же должен знать, где они, эти блестящие камешки. – Мужчина поднес к виску Клариси пистолет. – У тебя не большой выбор. Говори.