Агиналду Силва - Нежный яд. Тайны

- Вот видишь, я отвлекаю тебя от дел, мешаю тебе.

- Да о чем ты говоришь, Инес! Думать о тебе – наслаждение!

- Я благодарю тебя за эти слова. Ты – добрый, заботливый, я ничем не заслужила такого отношения, и это беспокоит меня.

- Только не говори, что уйдешь…

- Вряд ли я смогу это сделать теперь. Валдомиру, я счастлива, хотя бы потому, что ты думаешь обо мне.

- Ты не можешь представить, как ты мне дорога, и не только дорога…

- Кто же я для тебя, Валдомиру?

- Я…

Дверь с шумом отворилась, и на пороге возникла испуганная Антония. Подбежав к отцу, она стала щупать пульс, пробовать лоб… Валдомиру отодвинул ее от себя:

- Да что это такое! Ты врываешься сюда без стука, начинаешь обращаться со мной, словно с игрушкой. Я нахожусь в собственном доме и требую, чтобы ты и твои сестры…

Антония отпрянула от него:

- Я думала с тобой что-то случилось, ты – дома в такой час! Этого никогда не было! Извини, папа, я не хотела вам мешать. – Антония обиженно повернулась к выходу.

- Подожди. Это все из-за Марии-Режины. Она мечтает наложить лапу на мою жизнь. Подумал, что ты берешь с нее пример!

- Да я попросту перепугалась, папа…

- Мы все выяснили? У меня важный разговор с донной Инес, дай нам поговорить наедине.

- Я не хочу, чтобы ты говорил со мной в таком тоне. У меня кружится голова.

- Извини, извини меня, дочка, я немного нервничаю!

Антония хлопнула дверью. Валдомиру подошел к Инес, собираясь что-то сказать, но замешкался, не зная, как наладить прерванную беседу. Девушка улыбнулась ему:

- Давай я расскажу тебе о встрече с врачами.

Инес подробно рассказала Валдомиру о визите врачей. Они показались ей очень компетентными. Особенно доктор Фернанду, невропатолог. Он много говорил с ней, спрашивал ее фамилию, что она помнит, болит ли у нее голова. Все время просил ее расслабиться, не волноваться. Потом дал ей направления, - Инес принесла и показала их – на компьютерную томографию черепа, эхограмму и полный анализ крови. Она должна будет все это сделать, а с завтрашнего дня ей предстоят встречи с доктором Жоффили, психиатром.

- Ты знаешь, за все время нашего разговора доктор Жоффили не вымолвил и слова. Только смотрел и смотрел на меня. Я беспокоюсь…

- Не волнуйся, все будет хорошо! Я настолько в этом уверен, что готов отпраздновать твое выздоровление заранее. Слушай, поедем куда-нибудь пообедаем.

- Я с удовольствием, но мне должна позвонить Клариси…

Валдомиру протянул Инес мобильный телефон и посоветовал сообщить его номер в адвокатскую контору Клариси.

- Тогда я переоденусь? – Инес вопросительно посмотрела на Валдомиру.

- Не надо, ты мне очень нравишься в этом наряде. – Валдомиру окинул взглядом стройную фигуру Инес. Она действительно была хороша в бледно-розовой тонкой блузке и черной юбке с розовыми, в тон блузке, цветами.

Они спустились в гараж, и Валдомиру подвел ее к новенькому такси, которое он давно уже купил, но еще не опробовал. Они переглянулись, разом вспомнив сакраментальный вечер. Девушка вздохнула:

- По всем правилам у той истории должен быть плохой конец, но история превратилась в сказку, чудесную сказку: я познакомилась с тобой. – Инес села в машину. – Ты что-то говорил про ресторан? Я ужасно хочу есть.

Валдомиру привез девушку в «Бокароро», официант в индейском наряде с улыбкой подошел к ним: «Как обычно, сеньор Валдомиру?» - «Как обычно!». Инес разглядывала интерьер зала, оформленного в национальных традициях, слушала зажигательную румбу и ловила на себе восхищенные взгляды Валдомиру. Словно накрытый скатертью-самобранкой, стол в момент был уставлен бесчисленными блюдами. Валдомиру подвинул Инес одно из них.

- Козлятина? – Девушка осторожно принюхалась.

- Да, - с гордостью ответил Валдомиру, - козлятина. Ее здесь готовят так, как принято готовить у меня на родине, в Пернамбуку.

- Я козлятину еще ни разу не ела…

- Тебе кажется или ты уверена?

- Я… я сама не знаю, голова идет кругом от этих запахов.

- Я и сам забываю собственное имя от этих запахов. Вдыхай, вдыхай! Это не блюдо – это настоящее произведение искусства. – Валдомиру разложил куски мяса по тарелкам. – Пожалуй, приступим.

Вечер закончился прогулкой в Санта-Терезе. Они поднялись на смотровую площадку и с одинаковой силой восхитились красотой ночного Рио, затопленного мириадами огней; океаном, мирно спящим в колыбели залива. «Может быть, у меня тоже амнезия, но не припомню, чтобы я когда-нибудь видел эту красоту. Абсолютно новый, неизвестный мне мир. Совершенно незнакомый город. Неужели я здесь живу?»

Валдомиру посмотрел на Инес, на ее порозовевшее от прогулки лицо, блестящие глаза, которые нежно и преданно смотрели на него.

- Тебе хорошо?

- Спасибо тебе за этот день. За все спасибо. За козлятину и за компот из плодов хлебного дерева. Но, думаю, нам пора возвращаться. Завтра мне ехать к доктору Жоффили… – Инес погрустнела. – Жалко, что день уже кончился, он был такой чудесный. Но время не остановить.

Режина допоздна засиделась в «Мармореале». Она не торопилась домой. Слушать жалкий лепет Алвару, изображать из себя заботливую женушку – на это сил уже не было. Слишком тяжелый выдался денек. Режина задумалась: пожалуй, день здесь был ни при чем, просто у нее сдали нервы. Иначе она не стала бы утром громить «консервную банку», пикап-развалюху, занявший ее персональную стоянку. Она вспомнила долговязого хозяина пикапа, который налетел на нее как раз в тот момент, когда она гаечным ключом била стекла. Если бы не Алсести, он, пожалуй, разорвал бы ее. Гнев горячей волной снова окатил Режину – по их городку разъезжают никому не известные типы! Он, видите ли, приехал к Элиети, служанке отца! Ей пришло на ум слово «развал», и она обрадовалась ему, как счастливой находке. Да, полный развал! Отец лишь показался на работе и, взяв отгул – отгул! – исчез, прихватив с собой свою беспамятную стерву. Из-за нее, да и из-за Фигейры, у Режины нет покоя. С Инес она посчитается, а вот Алвару… Перед глазами Режины встала испуганная Пати, истошно кричавшая: «Папочка!». Собственно «Папочка» и определило все ее дальнейшие поступки. Фигейра – любимый отец Рафаэла и Пати. Но она никогда не простит ему измены. Что бы он ни придумывал, как бы ни клялся, она была уверена в его измене. Режина придвинула к себе листок бумаги, на котором неровным почерком был записан телефон и имя: Карлотв Вальдес. 

Режина встала с утра с головной болью.

- Что это ты скисла? – с раздражением осведомилась она у своего бледного, с мешками под глазами отражения в зеркале. – От всех этих неприятностей другая бы вмиг голову потеряла, а у тебя она, слава Богу, на плечах!

Жизнь, в которой она, казалось, вот-вот наведет идеальный порядок, заполучив в свои руки все рычаги и кнопки, чтобы управлять семейной машиной и бизнесом, вдруг дала сбой и пошла своим, неведомым никому, путем. Отец влюбился в какую-то авантюристку, поставив под угрозу их общее благосостояние. Муж завел любовницу. Однако Режина не собиралась выпускать руль из своих рук. Она не сомневалась, что в ее силах справиться и с этими подводными течениями.

Вернувшись из больницы, Алвару бродил по дому как тень и все рвался на работу, твердя про Алмазное плато, где должны были строить новую каменоломню, проектом которой он занимался.

- Рано еще думать о работе, дорогой, - ласково окорачивала его Режина, - сначала надо поправиться. Пока главное твое дело – лежать в постели.

- Но доктор разрешил мне даже прогулки, - пытался настоять на своем Алвару. – Вот я и прогуляюсь до «Мармореала».

Но чем настойчивее он рвался из дому, тем упорнее и тверже жена стояла на своем, не выпуская его.

Уезжая в этот день на работу, Режина с некоторой заминкой поручила Элиети следить за Алвару. Как-никак, она уезжала на целый день…

Элиети разволновалась: роль соглядатая была ей совсем не по нутру.

- Да неужели? – Режина смерила ее холодным взглядом с головы до ног. – А лишиться хорошего места тебе по нутру? И жить потом на улице тоже? Я ведь схожу в полицейский участок, сообщу, что ты украла у меня кольцо с рубином, и ты до конца своих дней приличного места себе не найдешь.

Элиети, поперхнувшись, проглотила все свои возражения.

С каменным лицом Режина выехала из дома. Ее трудовой день только начинался. Но поехала она не в офис, а в Ларанжерайс. Привратника Кловиса она застала за приятным, но мало подходящим для привратника занятием: он как раз собирался опрокинуть рюмочку крепкой настойки.

- Простуда, ничего не поделаешь, простуда, - стал оправдываться он извиняющимся тоном.

- Как только на пороге появится сеньора Вальдес, ты мне махнешь рукой, а я посижу в машине, - распорядилась Режина. – Но так, чтобы она не видела.

Кловис не понял, по какой причине эта дама, больше похожая на змею, чем на даму, так заинтересовалась достойной сеньорой Карлотой, но смутно почувствовал опасность. Ему не хотелось ввязываться в подозрительную историю, и он уже открыл РТ, чтобы отказаться, но услышал шипение дамы-змеи:

- Мне кажется, что управляющий, узнав о вашем лечение гриппа, отправит вас отдохнуть без сохранения содержания. Ведь грипп – такая предательская болезнь!

Устало махнув рукой, он кивнул, давая понять, что согласен.

- Но если вы задумали что-то плохое… – начал он.

- Ничего плохого я вашей подруге не сделаю, - усмехнулась Режина и направилась к машине.