- Наконец ты сказала то, ради чего ворвалась сюда посреди ночи. Ты, как голодная собака, истекаешь слюной, глядя, что в моих руках. Но запомни, чтобы получить «Мармореал», тебе придется дождаться моей смерти.

Режина обошла отца и встала напротив Инес, смерив ее долгим уничижительным взглядом:

- Если ты не изменишь свою жизнь, мне не долго осталось ждать!

- Вон из моего дома! Я не хочу тебя слышать и не хочу тебя знать! – Валдомиру указал дочери на дверь.

Режина еще раз окинула взглядом Инес и медленно вышла в распахнутую перед ней дверь. Она была довольна, что не стала сдерживать клокотавшей в ней ярости, дала ей открытый выход. «Сегодня ты указал мне на дверь собственного дома завтра я укажу тебе на дверь «Мармореала». На пороге ей встретилась Марсия, входившая в дом. И опять Режина возмутилась: «Здесь все рушится, а всеобщая любимица развлекается до поздней ночи». Они обменялись взглядами и, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись. Лежа в своих постелях, и Режина, и Марсия мечтали о наступлении утра, но мечты их были о разном.

Марсия еще и еще раз вспоминала день, проведенный с Элизеу. Купание в море, гуляние по пляжу, бар… Потом она опять позировала ему, а он рисовал ее снова и снова. Она вспомнила встречу с Леу в подъезде «Бежи-Баия», и беспокойство овладело ею: надо быть осторожней, Леу, да и всем остальным, совершенно необязательно знать, кого она навещает в этом доме. Потом мысли сонной Марсии снова вернулись к юному художнику и она погрузилась в сон, мечтая о скором свидании с ним.

Мысли Режины, как это ни странно, вертелись вокруг Аделму, которого она бросила в мотеле. Она облизнула губы, вспоминая поцелуй нового знакомого.

Утром Марсия и Режина снова встретились, на этот раз у дома Элеонор. Они поднялись в спальню матери, через приоткрытую дверь до ни донесся голос Наны: «Развод он получит автоматически, тебе придется смириться…» Режина распахнула дверь.

- Что значит «смириться»? Ты говоришь совсем не то, Нана. – Режина присела рядом с матерью на кровать. – Хватит перебирать старые фотографии. – Режина указала на их семейный снимок двадцатилетней давности. – Нечего оплакивать прошедшую любовь. Отец тебя уже давно не любит, это всем известно. – Режина не видела, как вздрогнула, будто от пощечины, Элеонор, как застыла Нана, изумленная такой жестокостью, как слезы навернулись на глаза жалостливой Марсии. – Речь давно уже идет не о любви, а о деньгах, нашем состоянии. И ты не имеешь права устраняться, тебе надо настраиваться на борьбу за свое и наше благополучие.

Элеонор как-то встрепенулась, последняя фраза дочери вывела ее из сомнамбулического состояния.

- Я никому не позволю давить на меня! Что и как мне делать, я решу сама. – Элеонор встала с постели и попросила всех покинуть ее комнату.

Марсия заехала к Элизеу и предупредила, что их поездка за город отменяется: отец срочно созывает всех на совещание в «Мармореал».

Она вошла в приемную Валдомиру, где уже собрались сестры, Иван, Фортунату. Адриана хлопотала, организовывая кофе. На ее столе лежал воскресный выпуск «Газета страны». В глаза Марсии бросился заголовок статьи, напечатанной на первой странице: «Мармореал» убивает нашу природу». Она бегло пробежала заметку – компанию обвиняли в варварском разрушении Алмазного плато. За крупные взятки их компания якобы откупила часть природного заповедника «Алмазное плато». Хищническая добыча камня нанесла неповторимый ущерб природе уникального заповедника. Марсия не успела толком осмыслить прочитанное, как отец пригласил их в кабинет.

Марсия внимательно слушала отца, его мнение относительно дальнейших шагов компании по сохранению пошатнувшейся репутации она полностью разделяла.

- Только совместными усилиями нам удастся предотвратить грандиозный скандал…

Дверь скрипнула, в кабинет вошел Фигейра с газетой в руках и сел рядом с Валдомиру. По взгляду отца Марсия поняла, что он доволен приходом Алвару, Иван тоже улыбнулся шурину:

- Молодец, что не стал прятаться за больничными стенами!

- За свои промахи я готов отвечать сам. – Фигейра посмотрела в глаза Валдомиру. – Ведь это мой проект. Я рассматривал Алмазное плато как прекрасную перспективу для развития «Мармореала». Мне бы хотелось объяснить совету директоров свою позицию.

Дверь снова скрипнула, Марсия повернула голову и увидела мать. В кабинете воцарилась гробовая тишина, которую прервал Валдомиру:

- У нас важное дело, посторонним здесь не место.

- Я совладелица предприятия, у меня, если не ошибаюсь, пятьдесят процентов акций. – Элеонор села в конце длинного стола, как раз напротив Валдомиру. – Моя вина, что все это время я пренебрегала своими обязанностями. Надо же когда-то вникать в дела предприятия. Почему бы не сегодня, когда обсуждается столь важный вопрос? – Элеонор кивнула на газету, лежащую посреди стола.

- Не пятьдесят, сорок восемь и пять десятых процента, - спокойно поправил ее Валдомиру. – У меня такое же количество акций, три процента принадлежат Фортунату. Но ты можешь распоряжаться только двадцатью четырьмя с небольшим процентами, другая половина со временем отойдет дочерям.

- Они унаследуют ее по завещанию, пока же я намерена активно участвовать в работе компании.

Марсия поразилась такому преображению – Элеонор выглядела по-деловому подтянутой и решительной. Неожиданно поднялась Режина и принялась горячо настаивать на прекращении совещания из-за плохого самочувствия Алвару. Марсия вместе с остальными посмотрела в сторону Алвару: он выглядел спокойным и невозмутимым.

- Угомонись, - остановил Валдомиру дочь, - мы не собираемся четвертовать Фигейру, мы просто хотим разобраться в существе дела. И если Алвару действительно не плохо себя чувствует, я только приветствую его присутствие.

- Хорошо. – Режина бросила на мужа презрительный взгляд. – Если ты готов отвечать, то вот, ознакомьтесь. – Она попросила Адриану раздать листки. – Это копии отчетов о реальном положении дел, связанных с приобретением и эксплуатацией каменоломни на Алмазном плато.

Марсия, получив листы, внимательно прочитала их. Даже ей, не специалисту, картина показалась удручающей: каменоломня работала с большими нарушениями, которые покрывались взятками. Валдомиру вслух сформулировал вывод – положение каменоломни на редкость серьезно и может пагубно отразиться на репутации всего «Мармореала».

- За все время существования «Мармореала» это самый тяжелый момент. И давайте не будем себя успокаивать: мы увязли по самую шею. – Режина старательно нагнетала страсти.

И опять Валдомиру попытался остановить ее, и опять ему плохо это удалось. Что бы ни говорила Режина, за ее словами стояли два основных виновника произшедшего – ее муж и ее отец. Мужа она обвиняла в безответственности, а отца – в халатном отношении к делам. Деловой разговор постепенно превращался в судебный процесс, где роль обвинителя с удовольствием взяла на себя Режина.

- Ты ничего не проверил, ты пустил дела каменоломни на самотек, а теперь пытаешься разжалобить всех и поделить ответственность с отцом. – Режина скрестив руки на груди, расхаживала по кабинету, напоминая строгую учительницу, отчитывающую нерадивого ученика.

Марсия вдруг неожиданно для себя отметила, что весь облик сестры состоит из прямых линий и острых углов: прямые короткие волосы, острые локти, квадратные серебряные серьги с вытянутыми углами, острый V-образный вырез кофты; даже рисунок на юбке был ломаным – прямые белые линии, перекрещиваясь, тревожно нарушали спокойствие черного фона. «Ведь Режина очень эффектная, но как портит ее эта жесткая острота», - подумала Марсия.

- Ты говоришь, что не инспектировал каменоломни, потому что всегда это делал отец. Значит, ты намекаешь, что у него появились другие, более важные и неотложные, дела, за которыми он забыл о компании.

Марсия не выдержала:

- Ты переходишь все рамки, Режина. Здесь нет дураков, все понимают, к чему ты завела этот не имеющий отношения к статье разговор. Мы собрались не для того, чтобы искать виновных и сдавать их полиции. Нам нужно найти выход из создавшегося трудного положения. – Марсия посмотрела на отца, исподволь ища у него одобрения. И Валдомиру еле заметно кивнул ей головой. – Я предлагаю собрать пресс-конференцию и объявить о конкретных шагах, направленных на исправление ситуации на Алмазном плато. Надо дать понять, что мы знаем о сложившемся положении и ищем из него выход.

Выступление Марсии сбило обвинительный характер разговора, заданный Режиной, на конструктивный. Следом за Марсией заговорила Антония:

- Может, стоит приостановить работы на каменоломне до выяснения всех обстоятельств?

И опять Валдомиру еле заметно кивнул головной и что-то чиркнул в блокноте.

- Отличная мысль, - поддержала сестру Марсия, - но мы должны эффектно преподать ее прессе. Закрытие шахты – это сильный козырь в игре. – Марсия видела, что отцу по душе ее слова.

Алвару, сидевший все это время с опущенной головой, поднялся:

- Надо сдать меня во имя спасения «Мармореала». Это будет еще один эффектный ход.

- Успокойся, Фигейра, - остановил зятя Валдомиру, - зачем все доводить до крайности, в твоей отставке я не вижу необходимости.

- Фигейра сделал конкретное предложение, и я уверена, что твое мнение, папа, это не мнение большинства. Предлагаю поставить вопрос об отставке Фигейры на голосовании.

Марсия вместе с остальными не ожидала такого поворота событий. Режина топит собственного мужа! Чего она добивается этим? Марсия не знала ответа на этот вопрос.

Они приступили к голосованию. За отставку Фигейры проголосовали Фортунату, Антония с Иваном – они обладали одним голосом – и… Режина. Валдомиру и Марсия проголосовали против.