Элеонор повторила все, что перечисляла ей Режина. Валдомиру безошибочно угадал, по чьей указке действует Элеонор.

- Тебя натравила Режина. – Валдомиру кинулся к Элеонор. – Пойми, она затеяла это для того, чтобы сесть в кресло президента компании. Ни ты, ни я ее не интересуем. Вот кто нуждается в помощи психиатров – Режина.

- Я пришла сюда по своей инициативе. Она даже не знает, что я здесь, - потрясенная произведенным эффектом, Элеонор была готова на любую ложь. – Я не собираюсь больше сидеть и ждать, что ты еще отнимешь у детей и внуков, какое еще кольцо подаришь ей.

- Мне казалось, что я знаю все твои недостатки, но я заблуждался. Ты, оказывается, просто злобная, мелочная и завистливая баба. Теперь я понимаю, откуда у Режины такой характер.

Инес широко открытыми глазами смотрела на их одинаково побелевшие от ненависти глаза, разъяренные лица, слышала гневные, оскорбительные слова – все, что копилось годами, безудержно хлынуло наружу.

- Когда я восемь лет давал тебе деньги на все твои дурацкие затеи, ты не считала меня сумасшедшим. А сейчас, когда я больше не хочу быть дураком и терпеть ваше презрение и алчность, ты обвиняешь меня в сумасшествии. Вон отсюда. Меня тошнит от тебя! Нахлебница! Убирайся! – Валдомиру замахнулся на Элеонор, но подбежавшая Инес бросилась ему на грудь и оттащила в сторону.

Элеонор вышла за дверь с высоко поднятой головой. Она давно не испытывала такого радостного возбуждения. Наконец-то она увидела страх и бессилие в глазах всемогущего Валдомиру Серкейры.

Инес посмотрела вслед гордо удаляющейся женщине и обернулась к Валдомиру. Он сидел, низко опустив голову и сжав руки. Девушка села рядом и прижалась к его плечу.

Валдомиру успокаивал ее и успокаивался сам: им нечего бояться, пока они вместе. Жалко только, что подлецов, готовых нанести удар в спину, больше, чем казалось. Он отдаст им все - «Мармореал», дом, машины. Он уже давно сделал свой выбор и готов начать жизнь заново, с чистого листа. Но не с нуля. Потому что помимо «Мармореала» - видимой части его состояния, у него есть еще маленькая шкатулка, в которой хранится другое, портативное, состояние. Он тайком собирал его долгие годы, теперь оно поможет им начать новую жизнь вдалеке от всех.

- А если не получится? – чуть слышно спросила Инес.

- Пока мы вместе, у нас все получится!

Инес проводила Валдомиру в спальню, принесла ему в постель чай, в который по ее просьбе Зезе добавила ромашку и мяту. Напряжение понемногу отпускало Валдомиру, и он незаметно для себя погрузился в сон. Инес высвободилась из его объятий, оделась и вышла из дома. Луна освещала ей путь. Она тихо постучала в дверь небольшого коттеджа в дальней части городка.

- Инес? Что тебе надо? – Элеонор явно не ожидала увидеть девушку в такой час у своих дверей.

- Я хотела бы поговорить с вами, Элеонор.

- Ну что же, входи!


Эта ночь выдалась бессонной для многих жителей уютного городка «Мармореала». Может, ветер, что прилетел с океана, тревожил их своими беспокойными блужданиями… Может, желтая луна светила слишком ярко… А может, прошедший день не хотел исчезать в пучине прошлого и цеплялся за людскую память.

Режина, несмотря на глубокую ночь, еще не ложилась. Она лежала в ванне, окутанная розоватой пеной. Лежала и перебирала в уме подробности своих встреч с Аделму в мотеле на окраине Рио. Ее перестала смущать грязная убогость жилища бывшего заключенного, отпугнувшая ее вначале. Последние дни она неудержимо рвалась в маленькую каморку с ободранными стенами, как долго постившийся человек стремится к обильному столу, где есть все, чего он так желал. Режина была готова на многое закрыть глаза ради грубых ласк и чувственной жадности молодого, изголодавшегося самца. Она нашла то, что искала: плотского удовлетворения для себя и нового унижения для Фигейры.

Не спал и Фигейра, выгнанный женой из супружеской спальни. Но этой ночью он не думал о разрушенном семейном очаге, он вспоминал Карлоту, которую он видел сегодня: тихую, нежную, печальную. Такую Карлоту он видел впервые, и она понравилась ему. Еще он думал о детях, о которых совершенно перестала думать мать, увлеченная семейным раздором и своими делами. Детей жалко – в этом он был единодушен с тестем.

Впервые за пять лет брака легли в разные постели Антония и Иван. Иван ругал себя за несдержанность. Зачем он рассказал жен о том, как попросил Марину, работающую в демонстрационном зале компании, пойти в ресторан вместе с ним и Алдалиу, продавцом компрессоров и большим любителем девочек. Конечно, старый развратник положил на Марину глаз, потащил ее в ночной клуб, а потом… Потом все закончилось скандалом – Марину не пустили в клуб, где были известны ее пьяные выходки. А в результате Антония обвинила его чуть ли не в сутенерстве, что он продал сестру известному в Рио поддонку и развратнику. Иван выругался, если бы жена знала, что за штучка его сестрица, из каких только переделок не вытаскивал ее Уалбер, то взяла бы свой благородный гнев обратно и пустила бы его к себе в постель.

Антония отложила снотворное, ей не хотелось сразу отключаться, ей было о чем подумать в эту ночь. Почему Иван, ее любимый и желанный муж, такой внимательный и заботливый, оказался совершенно бессердечным по отношению к младшей сестре? Он должен был оградить ее от грязных посягательств, вместо этого он оставил Марину наедине с поддонком и спокойно уехал домой. Антония найдет способ заставить мужа извиниться перед сестрой. На секунду молодой женщине показалось, что с ней рядом живет человек, которого она совершенно не знает.

Неизвестность мучила и Марсию. Слишком много неясностей окружало их с Элизеу. Кто его загадочная покровительница, которую он так упорно от нее скрывает? Вот и сеньор Кловис всегда осторожно ее предупреждает, что ей лучше не встречаться с этой дамой. Но больше всего Марсия нервничала из-за портрета, портрета Клариси, который обнаружился в папке Элизеу. Что бы он ни говорил о жестких чертах ее лица, о необыкновенной внутренней решимости, отражающейся в ее глазах, Клариси, несомненно, произвела на него впечатление. Иначе зачем Элизеу стал бы рисовать ее? Неужели она ревнует? Или просто привыкла считать его своей безраздельной собственностью, на которую никто не может претендовать? И еще одна загадка: Клариси, оказывается, хорошо знакома с благодетельницей Элизеу.

Спокойствие обошло этой ночью и дом Валдомиру. Вернувшись от Элеонор, Инес нашла Валдомиру бодрствующим. Она подняла на него свои огромные глаза, полные слез, и молча прижалась к его груди.

- Режина? – Валдомиру уже готов был броситься в новую битву.

- Я была у донны Элеонор, хотела объяснить ей, что мы не желаем никому зла, хотела объяснить ей про нас с тобой. – Слезы неудержимо хлынули по щекам Инес. – Она не поверила ни одному моему слову. Она не верит, что я просто люблю тебя. Если бы ты знал, как она ненавидит меня!

Элеонор лежала с открытыми глазами и слушала, как тревожно бьется сердце. Инес оказалась подлой шантажисткой: прикинулась невинной овечкой, горячо любящей Валдомиру, а между делом намекнула, что знает про молодого любовника Элеонор. Любовника! Элеонор заворочалась. Нет сомнения, что аферистка боится суда, боится, что вместо богатого преуспевающего господина она получит в мужья старого, бедного и презираемого всеми неудачника. И она получит его, - она сделает для этого все возможное. 


Утром Элеонор пригласила дочерей и их мужей к себе. Она сообщила, что готова обратиться в суд, чтобы признать Валдомиру недееспособным, и просила помочь ей подготовить необходимые для этого бумаги. Для Марсии слова Элеонор прозвучали как гром. Ее поразила даже не попытка признать отца недееспособным, ее поразила, если не ужаснула Элеонор.

- Мама, я не узнаю тебя, неужели ты поступишь так несправедливо и жестоко?! – Марсия с отчаянием пыталась докричаться до матери.

Элеонор была невозмутима.

- Я все решила окончательно и бесповоротно.

В комнату, сопровождаемый Фортунату, вошел Валдомиру и без церемоний объявил, что оставляет им «Мармореал» целиком и полностью.

Режина не верила своим ушам и еще раз переспросила его:

- Я правильно тебя поняла, ты уходишь из «Мармореала» и оставляешь его нам?

- Считай, что ты своего добилась, я покидаю компанию.

Антония радостно подскочила:

- Это же замечательно, все решилось само собой, и теперь не надо обращаться ни в какой суд.

Режина презрительно посмотрела на сестру: только Мария-Антония с ее куриными мозгами может считать, что отец не устроил какого-нибудь подвоха.

- На каких условиях ты собираешься оставить компанию? – Она словно допрашивала Валдомиру.

- На своих, естественно. Все подробности вы узнаете на совещании, которое состоится сразу, как только доктор Фария подготовит документы.

Марсия бросилась к отцу и стала умолять его не принимать столь поспешных решений. Тем более что она не давала своего согласия на участие в этом судилище и слышит о нем впервые.

- Мама, почему ты не посоветовалась со мной? – Она повернулась к матери.

Режина подошла и, закрыв спиной Элеонор, встала перед Марсией.

- Твои сентиментальные нюни никого не интересуют, мы вполне можем обойтись без такого ласкового теленочка, который только и делает, что двух маток сосет.

- Я очень рада, Мария-Режина, что даже такая убогая, как ты, поняла, что в грязных делишках, заваренных тобой, я никогда не приму участия.

- Ты не забыла, что нас большинство и, если ты отвернешься от матери, мы с Марией-Антонией встанем рядом с ней.

Марсия готова была влепить сестре пощечину, но Фортунату остановил ее.