Агиналду Силва - Нежный яд. Тайны

Осторожный Фигейра ходил мимо Марины, словно слепой. Карлоты ему было более чем достаточно.

После того как Алвару стал президентом, Марина просто из кожи вон лезла, чтобы обратить на себя внимание. И вот обратила. Но не президента, а прессы. О ней напечатали на первой странице.

Режина тут же предложила собрать собрание. Марсия и Антония упрекнули ее в бесчувствии.

- Ты что, не понимаешь, что от подобных скандалов страдает только репутация фирмы, и ничего больше. Если у тебя нет сочувствия к Алвару, то посочувствуй хотя бы самой себе, потому что, вот увидишь, клиентов у нас станет гораздо меньше! – убеждала сестру возмущенная прыткостью журналистов Марсия.

- Ты говоришь глупости, - отмахнулась Режина. – Нужно заменить недостойного президента на достойного, и клиентов у нас будет хоть отбавляй!

- И ты хочешь выбирать достойного президента немедленно? – осведомилась Марсия.

- Разумеется, - пожала плечами Режина.

- А мне твоя торопливость не по нутру! Мне она не нравится, - отрезала младшая сестра. – Тем более что речь идет о твоем муже, и, мне кажется, в первую очередь страдает твоя репутация. Поэтому я бы на твоем месте постаралась разобраться с журналистами, в чем там дело.

Режина только фыркнула и отправилась раздавать газету по отделам и кабинетам – пусть сотрудники знают, какой у них президент!

Иван со снисходительным видом наблюдал за этой мышиной возней. Но не в его привычках было вмешиваться в происходящее. Он, по своему обыкновению, выжидал и присматривался. Присматривался тем более внимательно, что у него в запасе появился еще один козырь. Антония ждала ребенка! Как только ее направили на лечение, врач определил и беременность.

- У какого коновала вы были? – спросил он ее, и несчастная Антония упала в обморок, еще раз подтвердив верность его диагноза.

Но и это козырь Иван не спешил предъявлять. Он хотел знать, чем кончится внутрисемейная борьба Режины и Алвару.

Заметка взбудоражила и еще одну семью – семью Марины. Газету в дом принес ухмыляющийся Леу.

- Марина небось на седьмом небе! – заявил он. – Довольна, что на первой странице пропечатали. Добилась-таки своего! Надо ее поздравить.

Уалбер с любопытством протянул руку и взял газету. Пробежал глазами заметку, и его лицо исказила брезгливая гримаса.

- Боже! Куда мы поместили нашу девочку! И я еще хлопотал об этом! – воскликнул он. – Где Марина? Я должен непременно поговорить с ней, прежде чем поеду к Ивану.

Леу взялся разыскать сестру. Он знал, что она у Ренилду.

Бедный мальчик был по уши влюблен в нее. Он краснел и бледнел, когда она проходила мимо. Но Марина долгое время не обращала на него никакого внимания.

- Сын привратника! – с пренебрежением говорила она. – Чего ему от меня надо?

Когда Ренилду пытался пригласить ее куда-нибудь потанцевать или посидеть в кафе, она смотрела на него как на пустое место, не давая себе труда даже ответить отказом. Но с тех пор, как Иван заинтересовался Ренилду, переменилась к нему и Марина. А Иван поверил в перспективность молодого футболиста и, будучи из тех, кто своего нигде упустить не хочет, взялся ему протежировать.

- За двадцать пять процентов, - объявил он Кловису и его сыну. – И то в память о  старой дружбе.

Кловису ничего не говорила эта цифра, зато растрогало упоминание о дружбе. Ренилду понимал, что процент слишком велик, но он успел наломать дров и нуждался в помощи. Ивана он знал давно, и эта давность казалась ему достаточным основанием для дружбы.

Очень скоро Леу привел Марину, и Уалбер приступил к выяснению истины.

- Все так и было, как тут написано, - заявила она. – Он меня достал своими приставаниями, этот президент!

И она победоносно взглянула на кузена.

Светлые глаза Уалбера будто гипнотизировали глупую, тщеславную, легкомысленную девчонку.

Ожидаемого эффекта своим признанием она не произвела и раздраженно спросила:

- Не веришь, что ли?

- Не верю, - ответил Уалбер. – Рассказывай как на духу, что было на самом деле. Я тебя насквозь вижу.

И Марина, сбиваясь и путаясь, принялась рассказывать.

Сколько она себя помнила, она ничего не могла поделать против уалберовских глаз и его утверждения, что он видит ее насквозь. Она всегда говорила ему в конечном счете правду. И не могла ни ему, ни себе этого простить.

История была из самых глупейших и нисколько Марину не красила. Словом, Марина так откровенно искала внимание Фигейры, что привлекла внимание его жены. Сеньора коммерческий директор вместо того, чтобы поставить дерзкую девчонку на место, посоветовала сыграть с президентом шутку. И вот когда Фигейра ненадолго вышел из своего кабинета, Марина в самом соблазнительном виде, взяв в рот помидор и воткнув в уши по пучку салата, уселась на кофейный поднос. Дескать, кушайте меня на здоровье, господин президент! Разумеется, никаких пиров чувственности не последовало. Возмущенный Фигейра распек ее и отослал. Зато вскоре в газете появилась вот эта заметка об извращенной чувственности сеньора президента «Мармореала» и его посягательствах на молоденьких сотрудниц.

- Сейчас ты прилично оденешься и поедешь вместе со мной в редакцию газеты, - все так же сверля ее своими светлыми глазами, сказал Уалбер.

Марина всхлипнула и подчинилась.

Чутье не обмануло Уалбера: они с Мариной подоспели как нельзя вовремя. Журналисты осадили Фигейру и Режину, которые пришли в редакцию: Фигейра – для того чтобы дать опровержение, Режина – с тем чтобы дать разоблачающие подробности.

Режина, оттеснив мужа, как раз рассказывала что-то необыкновенно пикантное, но именно в этот миг в разговор вклинилась Марина.

Под немигающим взглядом Уалбера она рассказала, как было дело и как Режина подбила ее на нелепую выходку.

- Сеньора Фигейра поступила так из мести, - раздался низкий голос с порога.

Все головы повернулись к двери. В нее входила красивая дама в шляпе с вуалью. Рядом  ней, поддерживая ее под руку, шел мужчина с седыми висками и приятной внешностью.

- Сеньора Вальдес, - представилась она. – Алвару Фигейра встречается со мной, и мы вместе помогаем детскому дому, - заявила она. – Сеньоре Режине не нравится связь ее мужа, и она мстит ему.

Вокруг защелкали фотоаппараты. В воздухе пахло скандалом, любимой пищей журналистов.

Режина резко встала и направилась к выходу. Журналисты удерживали ее, надеясь получить пикантные подробности о муже и любовнице.

Фотоаппарат, подвернувшийся под тяжелую руку Режины, полетел на пол и разбился. В следующую минуту той же рукой был разбит и нос чересчур любопытного журналиста. Алвару не стал ждать продолжения. Он поспешил взять Режину под руку и повел к двери.

Гату, который сопровождал Карлоту в редакцию, громко произнес:

- Господа журналисты, здесь находится великий маг и волшебник! На днях он намерен поразить нас сеансом левитации!

Журналисты мгновенно отхлынули от дверей и тесным роем окружили Уалбера и Марину.

Уалбер давно заметил, что, если он сосредоточится особым образом, то почувствует себя необыкновенно легким и через какое-то время поднимется в воздух. Поначалу он только радовался своей легкости, изумлялся парению в воздухе, учился управлять своим телом. А это было совсем нелегко. Он не понимал, сколько силы в каждом его движении, и то и дело рисковал сильно удариться то о стену, то об пол, то об потолок. Обучение затруднялось тем, что он не всегда мог вызвать нужное состояние сосредоточенности. Бывало, что оно не приходило к нему по месяцам, а то вдруг давалось очень просто. Прошло немало времени, прежде чем он научился управлять собой, вызывая нужное состояние. И вот тогда он стал подумывать, а не устроить ли ему платный сеанс левитации.

Дело в том, что Уалберу нужны были деньги. Он мечтал наладить службу телефонных консультаций, а для того чтобы осуществить эту мечту, нужна была немалая сумма. Время от времени благодарные клиенты платили ему кое-что за гадание на ракушках. Например, сеньора Элеонор всегда оставляла изрядную сумму и делала это так деликатно и ненавязчиво, что Уалбер принимал ее. Но чаще всего он отказывался от платы, суеверно опасаясь, что предсказания не исполнятся. Он прекрасно знал, что дар, подобный тому, которым владеет он, пропадает, если его продавать за деньги.

Поэтому всем обитателям своего квартала он помогал совершенно бескорыстно.

Но в квартале к нему относились с опаской и подозрением. Его побаивались, над ним посмеивались. Охотно обращались к нему только девушки. Разряженный, женственный, он внушал им не страх, а скорее пренебрежение. Но желание выведать у судьбы правду про женихов и будущее пересиливало пренебрежение. И любопытные девушки стайками приходили к нему, прося кинуть для них ракушки.

С юношами отношения были сложнее. Клаудинор, который работал в баре Гату и был влюблен в Элиети, гонялся на днях за ним с ножом. Он заподозрил, что в случившимся с ним несчастье повинен не кто иной, как Уалбер. Гату едва справился с развоевавшимся парнем. Но все-таки ему удалось его урезонить и уговорить обратиться к Уалберу за помощью.

Клаудинор был в настоящей панике. И когда пришел, не решался сначала даже сказать, что с ним, но потом все же собрался с духом и выпалил:

- Я потерял мужскую силу. Помоги! А Элиети я люблю! Я не хочу с ней расставаться!

- Может быть, слишком любишь? – спросил Уалбер.

Вопрос остался риторическим, Клаудинор не мог на него ответить.

- Когда у меня будет ответ, я тебя позову, - пообещал Уалбер и отправил несчастного парня домой.