И я поняла, что он не шутил. Рванула к шкафу, стала сгребать нужные вещи. Документы, остатки денег. Следом полетели фотографии.

Марат стоял за спиной и наблюдал, как я складывала в рюкзак личные вещи.

– Одежду не бери, – проговорил он, заметив, как я схватила кофту. – У тебя будет новый гардероб.

– Мне не нужно, – прошептала, но кофту убрала на место. Побоялась разозлить его.

– Правильно, – он словно читал мои мысли. – У моих женщин есть все, что они захотят.

– А свобода?

– Что именно ты подразумеваешь под этим словом?

– Я буду заперта и ждать, когда вы приедете? Или вы будете жить со мной?

– Я не живу со своими шлюхами, Варя. Я прихожу, беру свое и ухожу. А ты покорно будешь ждать. И получать все, что захочешь. Все условия мы обговорим позже. Торопись.

Я согнулась пополам, извлекая коробку из-под старого одеялам. Там хранила блокноты, которые я должна была забрать. Моя жизнь в мелких строчках ровных рядов и колонок с цифрами.

– Что это? – Марат успел рассмотреть то, что я хранила там, среди записей.

Я резко захлопнула крышку, заталкивая коробку обратно.

– Ничего, – прохрипела в ответ, хлопая дверью шкафа.

Выпрямилась, схватила рюкзак.

– Я готова, – боялась посмотреть на него. А вот Марат нисколько не стеснялся рассматривать меня.

– Тогда пойдем, Варвара. Поверь, ты не разочаруешься новым домом.

Мне казалось, что он насмехался надо мной. В каждом слове, в каждом движении, но он показывал свое превосходство надо мной. Я таракан. Мне нельзя забывать свое место. И я приспособлюсь к жизни в его доме.

Глава 19.


– Варя, уходишь? – из-за угла показалась баба Зина. Она продолжала гулять по коридору, шаркая ногами.

– Да, – я постаралась улыбнуться, замечая, как Марат уже скрылся за поворотом.

Она вновь его не увидела, что было мне на руку. Я не хотела, чтобы у женщины возникли ненужные вопросы. А Марат мог вызывать лишние подозрения. Человек в дорогом качественном костюме, начищенных до блеска ботинках и с гладковыбритым лицом не внушал в этих стенах доверия. Тут привычными были люди иного происхождения. И чем беднее ты выглядел и уродливее на лицо, тем роднее оставался в этом маленьком, провонявшим насквозь нечистотами, мире.

– Далеко? Опять на работу?

На работу? Если раздвигать ноги по первому требованию можно было назвать работой, то, наверное, да. Ведь Марат намеревался платить именно за это. Я буду его личной шлюхой, но смогу защитить семью. Смогу спасти себя. Защитница? Спасительница? Он был прав, я осталась той, кому не на кого было положиться.

– Да, баб Зин, на работу, – я быстро закивала, поглядывая в сторону. А вдруг вернется?

– Тогда хорошо поработать. Удачи Варя. И береги себя, – простые слова, произнесенные женщиной не впервые, прозвучали теперь иначе.

Я должна защитить себя.

– Спасибо, баба Зина. Спасибо. И берегите себя тоже, – я помахала рукой женщине, торопясь за Маратом спуститься вниз. Уверена, он разозлится, если я задержусь.

Пара пролетов, и я нагнала мужчину у выхода.

– Торопись, Варвара, – он продолжал смеяться надо мной, поглядывая на рваные кроссовки, которые я использовала в качестве осенней обуви.

Мы приблизились к машине. Огромный внедорожник, дверь которого открыл высокий широкоплечий мужчина. Я испугано замерла в паре метров от автомобиля.

– Чего застыла? – Марат рыкнул, оглянувшись назад. – Дим, помоги даме.

И тот мужчина сдвинулся с места, подхватил меня за шиворот и втолкнул в машину. Я зашипела, постаралась скинуть его руку, но он был слишком силен, чтобы мои жалкие попытки вовсе были замечены. Я влетела в салон на заднее сиденье, следом упал рюкзак.

– Я же говорил, чтобы ты торопилась, – Марат сел рядом, закрывая дверь. – Любое твое промедление приведет к подобному отношению.

– Вы будете бить меня? – на мгновение я представила, что Марат будет наказывать меня за оплошности.

Но мужчина хохотнул. Громко, хлестко, но как-то с горечью в конце.

– Я не бью женщин, если они сами не просят об этом. И я очень надеюсь, что ты будешь умолять меня о порке.

Я сжалась, начиная догадываться, во что вляпалась. Он будет бить, и я буду просить. Потому что ему так нравится.

– Замолчала? – Марат глянул на меня. На то, как я прижала к груди рюкзак, словно он бы уберег меня от мужчины.

– Мне страшно, – я все же ответила, намереваясь признаться ему. Он должен знать.

– Не бойся, Варя. Я позабочусь о тебе.

Забота? Интересно, что он понимал под этим словом. Насилие, шантаж, почти похищение? Он закроет меня в своем доме, будет брать когда захочет и бить. Больная забота. Пугающая забота.

Я покачала головой и отвернулась. Мне было страшно смотреть на него. На его профиль. Жесткие черты лица. Теперь вспоминая его лицо в маске, я понимала, что тогда он был загадочно-красивым. Такой опасный незнакомец, который разделался с врагом и спас невинную дуреху, защитил и уберег от глупого поступка. А что сейчас? Темные глаза, искаженная злостью гримаса. Плотно сжатые губы, словно он боролся с желанием напугать меня еще больше. Он вновь прятал руки, превращающиеся в кулаки. Возможно, он не бил женщин, без их просьбы, но то, что я видела сейчас, угрожало мне. Лишнее слово, и удар прилетит в мою челюсть. Поэтому я отвернулась, зажмурилась и взмолилась, чтобы все это оказалось просто кошмарным сном.

Но, увы, проснуться мне так и не удалось. Это реальность.


Она боялась. С самого первого момента, как оказалась в комнате. Ее дом. Я успел прийти сюда за час до нее. Тут же и говорил с Петрой. Я рассматривал ее скромные пожитки, заглянул в холодильник. И как этот пережиток времени все еще функционировал? Почти пустой. Она сказала, что ей есть не на что. Что же, Варвара, я накормлю тебя всем, что захочешь. Деликатесы? Все кухни мира? Все, что пожелаешь, глупышка. А еще я накормлю тебя своей больной страстью. Своим диким желанием оказаться между твоих тощих ножек. Ты впитаешь меня, мой запах, мою сперму. Будешь наслаждаться моим безумием. И просить еще.

Я знал, что она не согласится. Не пойдет со мной добровольно. Но у меня на руках было то, что могло заставить любого склониться и уступить. Ее слабость – это семья. И я был прав, называя ее защитницей. Но кто позаботится о ней? Кто позаботится о ее семье? Контрольный выстрел по ее броне. Хрупкая, ничтожная, она разлетелась в миг.

А папка с ее жизнью подвела итог. Я знал о Варе все, что можно было нарыть в современных условиях. Знал о ее семье. Пожалуй, это будет забавно, сладко и больно.

И вот она нерешительно поглядывала на меня, когда автомобиль остановился на крытой парковке около высотки. Центр города, самая дорогая недвижимость. Моя обитель здесь. Там, так высоко, у самого неба. И я покажу ей мир, который принадлежит мне.

– Пойдем, – я выбрался из машины первым и стоял около двери, дожидаясь, пока она перестанет трусить и вылезет следом. Но Варя дернула ручку другой двери и выскочила.

Я рассмеялся. Что же, немного сопротивления маленькой девочке не помешает. Потом она узнает, как наказывают девочек за плохое поведение.

Варя поплелась следом, к лифту. Мы вошли вдвоем. Охрана и водитель остались внизу. Я не нуждался в сопровождении, но сегодня взял их с собой, потому что знал, куда и зачем я еду. Мне бы не помешала их помощь, если бы Варя отказалась ехать со мной. Тогда бы пришлось выволочь ее наружу и закинуть в багажник. И она поступила правильно, поняв, что тягаться со мной ей не по зубам.

– Куда мы? – она продолжала прижимать к груди чертов рюкзак. Он же рваный, как и ее кроссовки. Пожалуй, придется выбросить все ее вещи на свалку. Такой грязи я не потреплю в своем доме.

– Туда, где ты теперь будешь жить, – я наблюдал за тем, как табло отсчитывает этажи. Еще чуть-чуть и мы окажемся там, где я больше не должен буду сдерживать себя.

– Как долго?

– Что долго?

– Я буду жить там, – добавила она и посмотрела на табло.

– Пока не надоешь мне.

Она кивнула. Неужели удумала попортить мне жизнь, чтобы я поскорее от нее избавился?

– Поверь, твое плохое поведение будет наказываться.

Варя уставилась на меня, захлопав ресницами. Какие же они длинные.

– Я буду вести себя хорошо.

– Умница, – мы вышли из кабины лифта и приблизились к двери. – Входи, Варвара. Теперь это твой новый дом.

И она вошла. Сразу же на пороге стянула кроссовки, аккуратно повесила куртку и прошла вперед, удерживая в руках рюкзак. Она вообще намерена с ним расставаться?

Огляделась по сторонам, тихо выдыхая.

– И как?

– Мне здесь страшно, – ее голос вновь дрожал. Что же за трусиха такая! К черту, я готов был наброситься на нее тут же на пороге, но сдержался.

– Почему страшно?

– А если я что-то сломаю? Или испачкаю, – она взглянула на свои носочки, словно проверяя, не остались ли за ней следы на итальянской плитке.

Я вернулся к высокой тумбе в коридоре, поддел пальцами мудреную статуэтку, хрень, какую мне подсунул вшивый, но чертовски известный дизайнер, и уронил ее на пол. Та отскочила от крепкой плитки, и разлетелась на мелкие кусочки.

Варя задохнулась от удивления. Тихий вскрик, сорвавшийся с ее пухленьких губ, порадовал меня. Так сказать, вдохновил на новые подвиги.

– Мне не жалко. Можешь тут все к чертовой матери разнести. Если конечно будешь отменно сосать. Я не обращу внимания на эти мелочи.

Варя попятилась. Поняла цену за провинности. Что же, так лучше.

– Пойдем, – я устал болтать. Мне нужно было взять ее, поиметь, ощутить ее тепло, ее нежную девичью кожу под своими руками. А про правила нахождения здесь мы поговорим после.