Николь подняла глаза от рисунка.

— Значит, река вымывает мою землю, добавляет землю Клею, и при этом уровень ее постоянно поднимается?

— Что ж, можно посмотреть на это и так, но вряд ли тебе стоит винить себя в том, что Клей потеряет урожай.

— Потеряет? Весь?

Уэс перечеркнул план кочергой.

— Он сам виноват. Он прекрасно знает о наводнениях. Конечно, земля поймы самая плодородная, но каждый год он рискует. Нельзя рассчитывать только на эту землю. Отец Клея всегда считал удачей, если ему удавалось снять с нее урожай.

Николь поднялась.

— Но в этом году у него нет других посевов.

Уэс подошел к ней.

— Он же знал, что такое может случиться.

— Наверняка можно что-нибудь сделать. Я не хочу, чтобы он все потерял.

Уэс положил руки ей на плечи.

— Ты же не в состоянии повелевать стихией. Если бы в твоей власти было прекратить дождь, это спасло бы Клея, причем это единственное, что может ему помочь.

— Я чувствую себя такой беспомощной. Как бы мне хотелось что-нибудь сделать.

— Уэс, — перебила ее Дженни. — Готова поспорить, ты голоден. Не хочешь ли перекусить? Он усмехнулся.

— С величайшим удовольствием. Расскажите, что у вас тут делается. И могу ли я повидать близнецов? Дженни подошла к лестнице.

— Его светлость герцог Уэсли с визитом к их королевским высочествам.

Уэс, не веря своим ушам, взглянул на Николь. Она закатила глаза, покачала головой, вздохнула и беспомощно воздела руки. Уэс подавил смех. Близнецы скатились с лестницы и повисли у него на шее. Уэсли кружил их, подбрасывая в воздух, а они визжали и заливались счастливым смехом.

— Тебе надо жениться, Уэс, — с убийственной серьезностью сказала Дженни, бросив многозначительный взгляд на Николь.

— Непременно женюсь. Как только ты согласишься выйти за меня, — засмеялся Уэс. — Мет, совсем забыл — я же помолвлен с сестренкой Исаака.

— Хорошенькое дело! — фыркнула Дженни. — Нет уж, сделал мне предложение — теперь не отвертишься. Оставь этих сорванцов и садись есть.

Уэс ел, отвечал на вопросы близнецов и посматривал на огорченное лицо Николь. Он знал, о чем она думает. Уэс потянулся через стол и взял ее за руку.

— Все образуется, вот увидишь. Мы с Тревисом позаботимся о том, чтобы он не потерял плантацию. Николь вскинула голову.

— Что значит «потерял плантацию»? Потеря одного урожая не означает потери плантации. Уэс и Дженни обменялись взглядами.

— Как правило, не означает. Потому что у людей редко пропадает весь урожай целиком. Но он должен был засеять верхние поля.

— Даже если у него пропадет весь урожай, у него есть деньги, чтобы продержаться. Никогда не поверю, что хозяйство может погибнуть за один год.

Уэс оттолкнул тарелку. Дождь барабанил по крыше.

— Тебе лучше знать правду. В прошлом году Клей оставил урожай гнить на полях, но такому крепкому хозяйству это не причинило большого ущерба — слишком хорошо потрудились его отец, брат и он сам. Но Бианка… — он запнулся, взглянув в глаза Николь. Она старалась казаться безразличной, но он не мог не видеть, что это имя причиняет ей боль. — Бианка, — продолжал он, — по уши залезла в долги. Я виделся с Клеем месяц назад, и он сказал, что она занимает деньги направо и налево под обеспечение плантацией и пересылает их отцу в Англию. Очевидно, хочет возродить родовое гнездо.

Николь подошла к очагу, задумчиво поворошила угли кочергой. Она помнила парк, который был когда-то собственностью Мейлсонов, и слова Бианки о том, что она вернет все, что им принадлежало.

— И Клей позволяет ей так поступать? Это на него не похоже.

Уэс помедлил с ответом.

— Да он сам на себя не похож. Николь, он очень изменился. Ему все равно, что происходит с плантацией и с ним самим. Он не расстается с бутылкой. Когда я пытался его урезонить, он даже не слушал меня. И это самое страшное. У Клея всегда был сильный характер, он был человеком действия, а теперь… — Уэс замолчал, не закончив фразы.

— Значит, Клей потерял прошлогодний урожай, а теперь еще и этот. Ты хочешь сказать, что он разорен?

— Нет. Мы с Тревисом говорили с кредиторами и поручились за Клея. Но я предупредил его, что он должен удержать Бианку от новых трат.

Она резко обернулась, взглянула ему в лицо.

— И ты сказал ему, что вы собираетесь покрыть его долги?!

— Конечно. Я хотел его успокоить.

— Мужчины! — с возмущением воскликнула Николь, а потом пробормотала по-французски что-то, от чего у Жерара, все так же молча сидевшего в углу, удивленно поднялись брови.

— Что бы ты почувствовал, если бы Клей сказал тебе: «Ты не в состоянии справиться с хозяйством, но ничего, я о тебе позабочусь?»

— Это было совсем не так! Мы друзья, мы всегда были друзьями.

— Друзья помогают, а не уничтожают своей жалостью.

— Николь, — предостерегающе сказал он, начиная сердиться, — я знаю Клея всю жизнь и…

— И теперь ты бросаешь ему милостыню, как нищему, вот что ты делаешь!

Уэсли поднялся, вцепившись в край стола. Лицо его покраснело от гнева.

— Сейчас же прекратите, — вмешалась Дженни. — Вы ведете себя, как дети. Хуже, чем дети, потому что близнецы ничего подобного не вытворяют.

Уэсли взял себя в руки.

— Прошу меня простить. Я вышел из себя. Но, Николь, твои обвинения ужасны.

Она отвернулась к камину и водила по полу кончиком кочерги, снова рисуя изгиб реки и не отрывая глаз от чертежа.

— Я не хотела тебя обидеть. Все дело в том, что Клей очень гордый и так любит свою землю, что ему легче отказаться от нее, чем потерять.

— Не вижу смысла в твоих словах.

— Наверное. Может быть, я недостаточно ясно выражаю то, что чувствую. Уэс, неужели ничего нельзя сделать, чтобы спасти его земли от потопа?

— Разве только молиться. Если дождь прекратится, вода отступит.

— Почему этот участок не заливает каждый год, а только иногда?

— Русло реки меняется. Дед Клея как-то говорил, что, когда он был мальчишкой, никакой поймы не было. Каждый год река слегка перемещалась и понемножку намывала ее.

— Покажи здесь то, о чем ты говоришь, — сказала Николь, указывая на план.

Он снова опустился на колени перед камином.

— Я думаю, река старается изогнуться. Раньше в этом месте русло было прямее и шире, но с годами оно изменилось.

Она разглядывала карту.

— Ты хочешь сказать, что река съедает мою землю и несет ее Клею?

Уэс удивленно взглянул на нее.

— Не думаю, что тебе есть о чем беспокоиться. Пройдет лет пятьдесят, прежде чем это станет заметно. Николь не обратила внимания на его взгляд.

— А что, если отдать речному богу то, что он хочет?

— Да о чем ты говоришь? — пробурчал Уэс, подумав, что она беспокоится о своей земле.

— Николь, — вмешалась Дженни, — мне не нравится этот разговор.

Николь взяла щепку.

— Что случится, если отрезать мою землю вот так? — Она начертила линию от одной излучины реки до другой.

— Земля влажная, а берег крутой, так что, может быть, этот кусок сползет в воду.

— А как это повлияет на уровень воды?

Уэсли начал понимать, что она задумала, и вытаращил глаза.

— Николь, это невозможно. Здесь надо копать по меньшей мере несколько дней, а земля, которая обрушится в реку, упадет вместе с твоей пшеницей. — Но ты не ответил на мой вопрос. Вода спадет?

— Может, и спадет. Русло-то расширится. Откуда мне знать?

— Я просто хочу узнать твое мнение.

— Черт побери! Какая разница реке, чью землю глотать, твою или Клея? Проклятой воде это все равно.

— Прошу тебя избегать подобных выражений в присутствии детей, — строго заметила Николь. — Значит, нам понадобятся кирки, лопаты и…

Уэс перебил ее.

— Ты видишь, что творится за окном? Этот ливень может быка свалить с ног, а ты говоришь о том, чтобы под ним работать.

— Я не знаю другого способа выкопать ров. Не можем же мы копать дома, где сухо и тепло.

— Я не позволю тебе жертвовать землей, — устало сказал Уэс. — Клею можно помочь и без этого. Мы с Тревисом одолжим ему денег, а на следующий год он поправит дела. Николь окинула его ледяным взглядом.

— Почему ты думаешь, что он захочет поправлять дела на будущий год? Посмотри, что мы с ним сделали. Клей — человек, которому нужна семья. Он был счастлив, когда у него были родители, Джеймс, Бесс, близнецы. Потом они ушли от него один за другим. На короткое время я дала ему любовь, но потом отняла ее — вместе с близнецами. — Она указала рукой в сторону Эрандел Холла. — Когда-то это был счастливый дом, полный веселья, полный людей, которые любили его и которых он любил. И что у него осталось? Даже его племянники живут с чужими людьми. Мы должны показать ему, что заботимся и думаем о нем.

— Но мы с Тревисом…

— Деньги… Ты похож на мужа, который предлагает своей жене новые туалеты вместо любви и внимания. Клею не нужны деньги, ему нужно знать, что его любят, что он не одинок в этом мире. Все — и Уэс, и Дженни, и близнецы — не сводили с нее глаз. Только Жерар со скучающим видом уставился в пол.

— Ты уверена, что Клей чувствует именно это, — тихо спросил Уэс, — или ты просто переносишь на него собственные чувства? Может быть, это ты нуждаешься в заботе и любви?

Николь попыталась улыбнуться.

— Я не знаю… Сейчас не время предаваться размышлениям. Каждую минуту вода отвоевывает еще полоску его земли.

Уэс внезапно заключил ее в объятия и крепко прижал к груди.

— Если мне когда-нибудь доведется встретить женщину, которая будет любить меня хоть вполовину так сильно, как ты любишь Клея, я буду держаться за нее обеими руками и никуда не отпущу.

Николь вырвалась из его объятий и смахнула слезу.

— Не смей открывать мои секреты. Кроме того, я уверена, что вы вели бы себя не менее глупо, чем мы с Клеем.

В это время Дженни уже сняла передник и натягивала на себя плащ Уэса.