Сари Робинс - Незнакомка под вуалью

Люцифер жестом пригласил Патрика сесть в кресло напротив.

– Чего я не понимаю, так это почему ты просто не убил старого козла и мальчишек. И делу конец.

Патрик покачал головой:

– Я хотел, чтобы Бенбрук страдал так же, как он заставил страдать меня. Пусть узнает, что такое страх и бессилие… и понимает, что ни черта не может сделать, чтобы остановить эту казнь.

– Я думал, ты никогда не встречал этого человека.

– Нам не надо было встречаться, чтобы он разрушил мою жизнь. А теперь я просто отвечаю ему тем же.

Патрик кипел от ненависти.

– Он подверг моего отца остракизму без достаточных причин, отрезал его от всего и вся, пока отец не почувствовал, что ему осталось только уехать в ад, в Индию. Через месяц мать умерла от одной из их мерзких болезней. После этого отец умолял о прощении, умолял разрешить ему вернуться. Но Бенбрук предупредил, что нам не достанется никаких денег, общество нас не примет и мы не найдем места, которое могли бы назвать своим домом.

– А теперь твой отец умер.

– Он был слишком слаб, чтобы получить должное. – Патрик сжал кулаки. – Но я не повторю его ошибку. Все, что не дали ему, будет моим!

Люцифер наклонился, оценивая Патрика.

– И ты сможешь убить двух невинных мальчиков?

– Они – отродье Бенбрука и собираются унаследовать то, что принадлежит мне. Вполне достаточная причина.

– Но ты не дал Клоду закончить его работу, и теперь он не может вернуться на должность лакея у Стила.

– Падение в утиный пруд должно было свести меня со Стилом.

Люцифер поерзал в кресле, на его каменном лице появилось одобрение.

– Я понимаю, в Лондоне ты не как Девоншир…

– Никто не должен знать, что Патрик Девоншир, наследник виконта Бенбрука, находится в Англии. Тогда после смерти Бенбрука и мальчишек на меня не падет подозрение.

Люцифер нахмурился, недовольный, что его прервали.

– Чего я не понимаю, так это насчет учителя. Я дал тебе подложные рекомендации…

– Вы не могли придумать имя получше, чем Литтлтом? – Гордость Патрика была задета.

Головорез у окна хихикнул, жилистый мужик захохотал.

– Не хочешь ли показать нам своего «маленького Тома»?

Глаза у Патрика сверкнули.

– Я спускаю штаны, только если дамы меня очень-очень попросят, ты, пена в сточной канаве.

Жилистый угрожающе двинулся на него, но Люцифер жестом его остановил.

– Я дал тебе такое имя, чтобы ты помнил свое место, Литтлтом.

Патрик понял, что этот человек – большой мастер манипуляции. Каждый раз, когда Патрик пользуется этим принижающим именем, он вспоминает Люцифера и сколько ему должен. Он заставил себя разжать кулаки.

– Ладно, когда я получу титул виконта Бенбрука, все узнают, кто я такой.

– Но зачем этот трюк? Зачем изображать учителя? – Патрик открыл было рот, но Люцифер сверкнул глазами, и тот сжал челюсти. – Разве у мальчишек нет гувернантки?

Перед Патриком встал образ мисс Уэст, и он разволновался. Она была такая красотка и напоминала Патрику первую гувернантку, которую он уложил в кровать. Он всегда с удовольствием вспоминал о том, как ее пропахал.

– Гувернантка нужна, когда нет матери. – Патрик говорил со знанием дела, – Но часто нанимают еще и учителей, если у них есть специализация. Я представился знатоком языков.

– А зачем тебе надо попасть в дом? Что в этом хорошего?

– Хочу знать, чем живет Бенбрук. Подойти близко, но не слишком. Так что работа с мальчиками – идеальное прикрытие. Потом я смогу выбрать, каким образом причинить наибольший, вред Бенбруку, и своими глазами увижу, как он будет страдать.

– Что, если тебя узнают? Ведь это дом лорда Стила, треклятого генпрокурора Англии!

– Уверяю вас, никто не узнает, что Найджел Литтлтом, – он скривился от отвращения, – это Патрик Девоншир. А если кто узнает, я о нем позабочусь.

– Что-то многовато трупов ты громоздишь, – скептически сказал Люцифер.

– После смерти Бенбрука и его внуков я унаследую пятьдесят тысяч фунтов плюс его имения. Как вы знаете, деньги могут быть очень убедительны. – В Патрике оживилось предвкушение мести, он почти ощущал ее вкус. – Я настроен сделать все, чтобы добиться победы.

Люцифер фыркнул:

– Этот чертов заместитель генпрокурора Англии взяток не берет. Я знаю.

Патрик засмеялся.

– Как вы думаете, для чего мне надо попасть в дом? Деньги – не единственный способ набить карманы. Живя в его доме, я узнаю его слабости и секреты. – Он потер руки. – О, не беспокойтесь, он пойдет мне навстречу.

Абигайль рывком села, в ушах продолжали звенеть крики из кошмарного сна. Она покрылась потом, горло сдавил страх.

Спрыгнув с кровати, она подошла к двери, ведущей в комнату лорда Стила, и приложила ухо, но, как ни напрягалась, не слышала ничего, кроме ветра, шелестевшего на стрехах.

Абигайль попыталась рассуждать здраво, но сон был такой живой, агония Стила так реальна!

Будто птички застучали клювами у нее по коже, тревога пронзила грудь. Она подняла кулак, чтобы постучаться. «Ради Бога, он твой хозяин, ты не можешь беспокоить его в спальне! Уж конечно, не среди ночи! Как ты это объяснишь? «Мне приснился сон»? Не глупи!» – уговаривала себя Абигайль.

Она переминалась на босых ногах, стараясь понять, какой иррациональный страх ее донимает. Во сне власти схватили Регги, и он был должен сам строить себе виселицу; но его лицо изменилось, это уже был Сет. Когда работа была закончена, он обернулся и вдруг оказался лордом Стилом. Бандиты стали забрасывать его камнями, потом все разом накинулись на него. Стил отбивался, но мерзавцы облепили его как мухи и били, били.

От страха и бессилия Абигайль закричала и проснулась.

Абигайль часто видела во сне Регги. Она всегда гналась за ним, чтобы защитить от опасности. В том, что место Регги занял Сет, был определенный, смысл: Абигайль чувствовала свою ответственность за мальчика и любила его как члена своей семьи.

Увидеть во сне лорда Стила, побиваемого камнями, – тоже ничего странного после сегодняшнего инцидента, но ее потрясли те чувства, которыми сопровождался сон, – страх, забота и… ощущение связи с ним. Как будто он – ее часть, и если с ним что-то случится, она… она пропадет. Ранить его – значит ранить ее. Если он умрет, то и она умрет. Последнее было как удар молнии. «Я люблю лорда Стила», – осенило Абигайль.

Это звучало так правильно, находилось в такой гармонии с ее чувствами и мыслями, что она остановилась, как громом пораженная. Потом в ужасе раскрыла глаза. О нет!

Абигайль съежилась и осела на пол, уткнувшись головой в колени. Она сделала то, что поклялась никогда, никогда не делать! И в этом только она виновата.

«Но почему, почему он такой потрясающе красивый? – оправдывала себя Абигайль. – И ужасно милый? И твердый характером? И такой заботливый опекун Сету и Феликсу? И рассудительный, и веселый…»

Он заслуживает быть любимым. Никто о нем не заботился. Он всегда был сильным одиночкой, джентльменом до мозга костей. Островом в бурном море. Ему, как и всем, нужна любовь – ему даже больше, потому что он так добр к людям…

– Я потеряла голову от любви к нему! – простонала она.

Абигайль не сомневалась, что лорд Стил никогда ее не полюбит. Она недостойна такого человека. Не подходит по характеру. Распутная женщина.

Абигайль поднялась и медленно отошла от двери. Лорд Стил не должен знать о ее тайных прогулках в костюме вдовы. Она не вынесет, если лорд Стил узнает, что его гувернантка – порочная женщина.

А что еще важнее – он никогда, никогда не должен узнать, что она его любит.

На следующее утро Стил сидел в комнате для завтраков, перед ним лежали тосты и яйца, он читал «Морнинг кроникл».

В газете описывалось вчерашнее нападение; огромный заголовок сообщал: «ПОКУШЕНИЕ НА ЖИЗНЬ ЗАМЕСТИТЕЛЯ ГЕНЕРАЛЬНОГО ПРОКУРОРА». А под ним – очень похожий рисунок.

Выглянув из-за газеты, Стил проворчал:

– Чертовы журналисты!

Если вдова прошлой ночью вдруг взглянула на его лицо, пока он был без сознания, но не знала, кто он, то теперь точно знает. Разглядывая рисунок, он отметил, что художник изобразил его более старым, чем он есть. Морщины возле глаз и рта глубже, седина на висках гораздо обширнее, чем он видел в зеркале этим утром. Его гордость была слегка уязвлена, но он счел это удачей, может, так он останется неизвестным. Хотя вряд ли, вдова казалась ушлой и жгучей, как плеть.

Умышленно игнорируя рисунок, он продолжал читать статью. Дальше шло совершенно безответственное рассуждение о том, кто мог бы желать ему смерти. Список получился на удивление длинным, журналист включил в него преступников, которых он осудил за последние несколько лет.

Лорд Стил бросил на стол шелестящую газету.

Хорошо хоть никому не пришло в голову, что целью были дети.

Он подобрал газету и стал читать дальше.

– О нет! – В статье сообщалось, что по городу ходят слухи, что лорд Стил, возможно, ищет себе жену. Стил смял газету так, что порвал страницы. Меньше всего ему было нужно, чтобы за ним стали гоняться мамаши.

Может, нападение сослужит службу и его сочтут нежелательным кандидатом в мужья? И откуда вообще люди об этом узнали? Сэру Ли придется ответить на ряд вопросов.

Стил уставился на пустой стул напротив него. В душе возникло незнакомое, тоскливое желание.

Представление о компаньоне, об истинном партнере искушало, как никогда. Он подумал, что это влияние Сета и Феликса, с ними он начал чувствовать себя частью чего-то большего, чем он сам. Действуя через сэра Ли, Бенбрук настаивал, чтобы он женился, чтобы дети получили мать. Они заслуживают иметь свой дом, где их будут любить…

Но стоило ему подумать о том, что в дом войдет какая-то леди, как в душе вспыхнул бунт. Он не хотел никого чужого в своем доме, в своей кровати. Он не хотел менять тщательно отлаженный образ жизни. Ему нравилось жить так, как сейчас, – с Феликсом, Сетом и мисс Уэст.