Наши с Илюшей взгляды встретились, и в его была отчетливо видна тень дружеского беспокойства.

– Что тревожит тебя, Соня? – осторожно спросил он, придвинувшись к столу. – Ну же, поделись со мной.

– Арсений, – сказала я резко на выдохе. – Сосед. Мальчишка из детства. Я ненавижу его, не понимаю и видеть не хочу, но вместе с этим… Вместе с этим я…

– Ты влюбилась? – каким-то незнакомым голосом спросил Илюша. Я с осторожностью взглянула на него, точно совершила какую-то провинность. Спустя несколько секунд моего молчания, мой друг тихо и безнадежно добавил: – Влюбилась. Но как же так, Соня? Он ведь не очень хороший человек!

– Помнится, поначалу ты выгораживал его, – сухо ляпнула я.

– Да, но я имею в виду по отношению к тебе! Из-за него у тебя проблем выше крыши, а ты влюбилась? Ума не приложу, как такое возможно!

– Я не говорю, что влюбилась! – воспротивилась я, метнув на Илюшу раздражительный взгляд. – Все запуталось, понимаешь? Каждый день этот человек напоминает о себе: глупые новости по радио, люди, что норовят пройти дурацкий квест, сплети бабулек…Я понимаю, что все это – из-за него.

– Тогда, как можно заинтересоваться человеком, при таком количестве негатива с его стороны? – скептически спросил он. Когда мои плечи от безнадежности этого странного разговора опустились, а взгляд плавно перекочевал на пол, голос Илюши стал более мягким и заметно сочувствующим. – Извини, я не хотел обидеть тебя, Соня. Просто, зная ваше прошлое, которое основывалось на глубокой взаимной неприязни, я никак не мог предположить, что абсолютно такое же настоящее подтолкнет тебя к совершенно противоположным мыслям об этом человеке. Ты поэтому такая задумчивая?

Я пожала плечами и слабо улыбнулась.

– Ладно, хорошо! – встрепенулся Илюша, опустив ладони на стол. Все с той же напускной веселостью он взглянул на меня, а потом, резко выдохнув, с улыбкой спросил: – Ты что-нибудь предпринимала?

– То есть?

– Как-то намекала Арсению, что…

– Нет! Нет, что ты! – ахнула я, а потом нервно засмеялась. – Я и не собираюсь этого делать. Боже мой, да этого запутавшегося состояния не было бы, оставайся он таким же холодным и не проявляй ко мне даже чуточку…

– Что? – перебил меня Илюша, уставившись как на привидение. – Он что?

Несколько опешив от столь явного ступора друга, я не сразу нашлась с ответом.

– Арсений поцеловал меня.

– Поцеловал?!

– Почему ты так удивляешься? – спросила я, внимательно взглянув на побледневшего Илюшу. – В чем дело?

Он тут же замотал головой, мол, все в порядке, но мне так не думалось. Его глаза в необъяснимой для меня панике забегали из стороны в сторону, точно мозг отчаянно искал ответ на какую-то сложную задачку.

– И когда это было? Почему мне не рассказала?

– Потому что тогда у меня еще не было мыслей о нем. Послушай, я лишь хотела поделиться с тобой, выговориться что ли, но если бы я знала, что ты так бурно воспримешь мои слова, то не стала бы выносить эту глупую тему на обсуждение.

– Нет, что ты, Соня! – вдруг смягчился Илюша и по-доброму взглянул на меня. – Пойми, что мне необычно слышать такое, после того, как ты обзывала своего соседа всеми возможными видами насекомых, – хмыкнул он с долей отчаяния в глазах. – Так значит, вы целовались? Хорошо… И после этого твое сердце растаяло?

– У меня ничего не таяло.

Именно сейчас мне показалось, что обсуждать тему симпатий и смешанных чувств с парнем – неудачная затея. Илюша явно не понимал меня, все время спрашивал, действительно ли мои чувства сильны и прочую чепуху, связанную с самой настоящей любовью. Бог мой! Какая любовь? Я лишь сказала, что запуталась в собственных ощущениях и мыслях, а он говорит о таком высоком и глубоком чувстве? За пару минут его бесконечных расспросов, меня стал раздражать наш глупый и ни к чему не приведший разговор. Более того, я еще больше запуталась, сильнее обозлилась на саму себя и была как-то по-детски обижена на друга, что отказывался слышать то, что я пыталась до него донести.

– Я не люблю Арсения, Илюш! – уже чуть ли не прикрикнула я, устав от его дурацких предположений. – Глупо даже говорить о таком. Любовь это неземное чувство, оно не может зародиться во мне к человеку, что так портит здесь мою жизнь. Я лишь говорю о том, что его множественные действия окончательно запутали меня. Он строит козни, но при этом спасает мою жизнь и говорит, что я нравлюсь ему. Я ненавижу этого человека уже за то, что позволяю себе хотя бы немного думать о нем в ином роде, а не как о высокомерном говнюке.

– Он что? Спас тебе жизнь?! Что это значит, Соня?

Я фыркнула и поднялась с места. Взяла свою кружку и направилась к раковине, полная раздражения.

– Илюша, – сдержанно обратилась я, – поможешь мне достать коробку из сарая? В ней старые фотографии, альбомы и всякие грамоты. Хочу, чтобы эти сокровища хранились в доме.

На самом деле, я хочу просмотреть каждый снимок, проникнуться воспоминаниями и четко дать понять самой себе, что мне просто необходимо от и до возненавидеть человека, что старается лишить меня всего этого.

– Подожди, но я ничего не понял! Он что, спас тебе жизнь? Каким образом? И не смотри на меня так, говори давай!

– Я вчера решила поплавать в море.

– Вчера? – с вытаращенными глазами повторил он. – Вчера, это когда ураган был?!

– Что-то типа того… В общем, меня судорога схватила и я…

– Только не это! Соня, мать твою, о чем ты только думала?! Господи! Ты ведь могла утонуть! – размахивал он руками в воздухе. Потом приблизился ко мне и осторожно опустил ладони на мои плечи. – Сейчас ты в порядке? Сейчас с тобой все в порядке?

– Я жива и стою прямо перед тобой, – закатив глаза, ответила я.

– С ума сойти. И что дальше? Арсений вытащил тебя, ты была ему несказанно благодарна, а потом он поцеловал тебя под проливным дождем и вы помирились? Вражде пришел конец? И теперь ты чувствуешь к нему что-то, верно?

Вопросы и глупые предположения сыпались на меня один за другим. Я только и успевала, что моргать, моргать и моргать, не имея возможности даже и одного слова вставить.

– Илюша, пожалуйста, хватит! – не вытерпела я столь сильного напора собственного друга. По правде говоря, мне даже боязно стало от такой вспыхнувшей реакции. – Я действительно хотела выговориться и я это сделала, – только вот совершенно неудачно, подумала я, – спасибо тебе. Прошу, перестань задавать эти бесконечные вопросы. Я разберусь. Со мной все в порядке.

– Ладно… – задумчиво произнес Илюша и осторожно опустил руки, видимо, поняв, что все это время его пальцы больно сжимали мои плечи. – Я лишь переживаю, вот и все. Думаю, мне пора уходить.

Тягостное чувство вины упало на плечи, но у меня, отчего-то, совершенно не поворачивался язык остановить Илюшу и извиниться за свою резкость.

– Отдохни, Сонь, – сказал мне напоследок заметно расстроившийся друг. – Если что – звони.

– Хорошо, спасибо, – через силу улыбнулась я.

Закрыв калитку, я медленно побрела к летней кухне, погруженная в многослойный торт собственных мыслей. Нестерпимо хотелось избавиться от этого растекающегося теплым ручейком чувства, когда я думала об Арсении. Я даже пыталась заставить себя вспомнить Олега и бывшую подружку, чтобы хоть немного отрезвить мысли, но никакие обиды не смогли уничтожить Арсения в моей голове. И, черт возьми, так же сильно мне хотелось продолжать думать о нем, воображать немыслимое и прокручивать в голове тот волшебный поцелуй.

Я проходила мимо веранды, когда легкий вечерний ветерок всколыхнул листву беседки, вынудив меня поднять голову. Сумерки плавно опускались на землю, яркость ясного дня сходила на нет, а в небе уже отчетливо виднелись маленькие сверкающие точки. Слабые звуки музыки, что доносились со двора Арсения, заставили меня замереть на месте. Я прислушивалась к плавной мелодии так осторожно, словно была маленькой девчонкой, что стала случайным свидетелем пикантного разговора взрослых. За те пару минут, что я стояла на месте с глупым выражением лица, мои зубы сотню раз кусали губы от злости, а руки тут же обнимали меня за плечи, точно в знак утешения. И когда привлекшая меня мелодия сменилась на другую, еще более успокаивающую, я тихонько чертыхнулась и побрела в сад, чтобы подняться по стремянке и осторожно заглянуть за высокий забор.

Арсений лежал на спине у самого бассейна, положив одну руку под голову. Другая его рука гладила Ричарда, что лежал подле своего хозяина с самым скучающим видом. Уличные фонарики в траве бросали теплый свет на парня, чьи веки плавно и не спеша опускались, точно вот-вот и его разум окутает сладкий сон. В какую-то секунду я поймала себя на мысли, что любовалась бы этим зрелищем вечно, и оттого резко встрепенулась, чудом не свалившись на землю.

Мое шуршание привлекло внимание Ричарда, пес тут же поспешил залаять и, кажется, подбежал к самому забору. Мне пришлось нагнуться, чтобы мое существование осталось незамеченным.

– Что там, Рич? – послышался голос Арсения, и мое сердце заметалось в груди. Я сидела как мышка, по-детски прикусив указательный палец. – Тише-тише, ты чего? Что там? Снова незваные гости?

Каждое слово, произнесенное этим парнем, заставляло мое сердце трепетать. Ричард успокоился и, издав последний ленивый звук, должно быть, прильнул к своему хозяину, потому что Арсений тихонько рассмеялся.

– Что, друг мой, тебя тоже тянет на её территорию? – говорил он так тихо, что я буквально оттопырила ухо, чтобы слышать каждое его слово. Арсений тяжело вздохнул и тихонько продолжил: – И не говори. Как будто медом намазано. Хотел бы я тогда быть на твоем месте Рич и остаться у нее на ночь.

От услышанного меня повело в сторону и я громко закричала, не почувствовав стремянки под ногой. Я свалилась в кусты со смородиной, тут же ощутив резкую боль в лодыжке.

– Че-е-ерт! – вырвалось у меня, когда ветки смородины попали в глаза. Я отшвырнула их в сторону и осторожно перекатилась на землю, кряхтя, как старуха.