– Нет, спасибо. – Эва забросила сумку на плечо. – Хочу пройтись.

– Тогда до следующей вылазки. У нас в плане поездка в аквапарк, так что поищи купальник, – пошутила Сильвия.

А Эва подумала, что это неплохая идея. Дети такие классные, обидно было бы не встретиться с ними снова.

* * *

По дороге домой Эва заметила впереди Марусю с покупками, внешний вид которой поистине взывал к Небу. В солнечном свете ее флуоресцентные гетры и блузка с блестками сверкали, как копеечные украшения.

– Маня, подожди! – закричала Эва, увидев эту экстравагантную фигуру в отдалении. – Ма-а-аня!

Та остановилась, опустив тяжелые сумки на проселочную дорогу.

– Как дела, систер? – спросила она, жуя жвачку, из которой тут же надула большой пузырь. Он лопнул, облепив ей пол-лица тонкой пленкой.

Маруся втянула пузырь в рот и снова начала жевать. Эва смотрела на все это с отвращением.

– Маня, это же негигиенично, – сказала она сестре, которая только пожала плечами.

– Да ладно, не преувеличивай! Негигиенично жевать жвачку с чужого лица. Я уже этого не делаю.

– Боже! – охнула Эва. – А раньше делала?

– Конечно, весь класс делал. – Маня не видела в этом ничего странного. – Знаешь, Эвка, тебе, наверное, кажется, что весь мир должен быть таким же стерильным, как эти твои лаболатории.

– Лаборатории, – машинально исправила Эва. – Запомни, наконец. Впрочем, не важно. Давай сумку, помогу нести. – Она подняла одну и охнула. – Иисус, ты что, купила каменный уголь?

Минуту они шли молча, потом Марыся не выдержала и выпалила:

– Эва, черт, скажи мне честно, ладно? Положа руку на сердце… Ты ходишь с этим Александром?

Эва с трудом сдержала смех.

– Хожу?

– Иисус… Ну, вы встречаетесь? – Марыся закатила глаза, осуждая ее непонимание и общую отсталость.

– Хм…

Эва минуту помолчала. Подобная форма определения отношений двух людей не очень соответствовала тому, что происходило между ней и Алексом, но в определенном смысле Марыся была права, они встречались.

– Ну, в общем, видимо, встречаемся, – признала она, смеясь.

– Yes! – Манька с видом победителя подняла сжатый кулак.

– И что тебя так радует? – удивилась Эва.

– А я поспорила, – ответила та и моментально прикусила язык.

– Что?

– Да нет, ничего такого…

Но от Эвы не удалось так легко отделаться.

– О нет, сестричка, теперь не выкрутишься.

Маня тяжело вздохнула, видя, что Эва не отступится.

– Ну, мы с Ханкой поспорили. Я поставила на то, что вы встречаетесь и ты станешь его женой, а Ханка – что нет. Она считает, что это ме… ме… ме… Черт, как это называется? Меза что-то…

– Мезальянс? – подсказала Эва, не веря собственным ушам.

– О, точно! – обрадовалась Маня. – Именно так она и сказала: типа царевич женится на лягушке. Или как-то так.

– Я ей дам лягушку! – Эва рассвирепела. – Что это вообще такое? Пари? Заняться вам нечем? – раздраженно повысила она голос.

Марыся остановилась и посмотрела на сестру.

– По-моему, это нормально, что мы интересуемся твоими делами, ведь ты нам ничего не рассказываешь. Только пропадаешь днями и ночами. Так что, sorry, но что мы должны думать? Что вы рыбу ловите в озере на рассвете? – Она рассмеялась, сочтя шутку удачной, но через мгновение стала серьезной. – Тебе просто на нас наплевать, а еще папа говорит, что ты стыдишься семьи и поэтому исчезаешь, никого не предупредив.

С прямолинейностью Мани бороться было сложно. Эва смутилась и ничего не ответила, так как не знала, что сказать. Девушка чувствовала, что Маня права: она прятала семью от Александра, поскольку в глубине ее души жила уверенность, что встреча этих двух миров закончится катастрофой.

Они шли, не говоря больше ни слова, по дороге между шахматными досками полей разных оттенков зелени и золота. Эва пыталась прогнать грустные мысли, но слова Мани крутились в голове, как навязчивая мелодия, от которой невозможно отделаться.

Вечером позвонил Александр. Увидев его номер, Эва вскочила со стула в кухне и убежала в комнату, плотно закрыв за собой дверь.

– Как дела? Вы победили? – поинтересовался он.

– Мы заняли почетное второе место. – В голосе Эвы слышалась подлинная гордость. – Слушай, это чудесные дети! В них столько энергии, и, знаешь, они действительно признательны, что им уделяют время. Сильвия после смерти попадет прямиком на небо за то, что тут для них делает.

– Я тоже так думаю, – согласился Александр.

Тут Эва услышала шум со двора.

– Подожди минутку, – бросила она в трубку и выглянула через окно.

Пес ужасно лаял. Наверное, отец возвращался из бара с кем-то из приятелей. У Азора была прямо-таки аллергическая реакция на пьяных. На всех, кроме отца.

Эва смущенно покачала головой. Ну и как, к чертовой матери, она должна представить семью Алексу, если все обстоит так? Она сделала глубокий вдох и вернулась к телефону.

– Алекс? Извини, я уже здесь.

– Слушай, – продолжал глубокий голос в трубке, – я звоню, чтобы ненадолго вытащить тебя из дому. Что скажешь? Нам надо поговорить. И не по телефону.

– Что случилось? – Эва испугалась и почувствовала, как по спине пробежал озноб. «Нам надо поговорить» – эта фраза никогда не означает ничего хорошего…

Отец в сопровождении ластящегося Азора неуверенным шагом плелся по двору.

Алекс, видимо, почувствовал, как у нее изменился голос.

– Ничего не случилось, глупыш. Ну ты и трусишка! – Он рассмеялся. – Нам просто надо поговорить. Приехать к тебе?

– Я сама приеду. На велосипеде. Хочу немного подвигаться, – поспешно ответила Эва, предпочитая не давать семье очередного повода для заключения пари.

Она торопливо надела толстовку и бросила сидящей на крыльце Ханке: «Я еду к Сильвии и не знаю, когда вернусь».

Ханка подняла глаза от книги, которую как раз читала, и смерила сестру пристальным взглядом.

– Ага, – сказала она и вернулась к чтению.

– Что «ага»? – Эва почувствовала ироническую нотку в ее голосе. – Что «ага»?!

Ханка поверх книги бросила на сестру взгляд типа «ты хорошо себя чувствуешь?» и не удостоила ее ни словом в ответ. Только с сожалением покачала головой и плотнее завернулась в одеяло, так как вечерний холод становился уже ощутимым.

* * *

Когда Эва добралась до поместья Александра, запыхавшаяся и сбитая с толку догадками, о чем он хочет срочно с ней поговорить, то вместо любимого увидела… его грозного цербера. Малгожата, как всегда гротескно одетая и причесанная, поливала цветы на крыльце. Издалека она напоминала польский вариант Мэри Поппинс или, по меньшей мере, Барбару Нехциц из «Ночи и дни». При виде ее Эва страшно расстроилась, так как, честно говоря, экономка была последним человеком, которого она хотела бы сейчас встретить. Девушка и так уже нервничала – неожиданная просьба Александра о встрече и разговоре была нетипичной. А с этой пани без ненужной перебранки наверняка не обойдется. Эва сжала губы и под пристальным взглядом экономки прислонила велосипед к стене дома.

– И куда это ты ставишь свой металлолом? – услышала она, как только велосипед дотронулся до стены.

Эва медленно обернулась, мысленно считая до десяти, чтобы не взорваться.

– Добрый вечер, – сказала она, стараясь говорить спокойно.

– Кому добрый, тому добрый. – Малгожата демонстративно повернулась к Эве спиной. – Возьми эту рухлядь и переставь.

– Но куда? – Эва решила не позволить себя спровоцировать.

– За дом.

– Можно узнать, почему именно за дом?

– А что, сама не понимаешь? – Малгожата обернулась и надменно посмотрела на девушку. – Эта деревенская рухлядь сюда подходит, как корове седло. А ну вон со двора с этим хламом, это не вход для прислуги!

Эве хотелось заорать и броситься на вредную бабу с кулаками. Вместо этого она только стиснула зубы и отвела велосипед за дом. А потом вошла, изо всех сил хлопнув дверью.

Александр сидел в кабинете, склонившись над ворохом бумаг. В ушах у него были наушники. Со светлыми волнистыми волосами, падающими на лицо, в обычной серой рубашке и джинсах он выглядел по-домашнему, и его вид немного успокоил Эву. Она подождала минутку, глядя, как Алекс что-то чертит и пишет, потом тихонько подошла сзади и закрыла ему глаза ладонями.

– Что?! – как ошпаренный крикнул он, стряхивая ее руки. – Эва, это ты! Любимая, прошу, никогда так не делай!

– Извини! – Изумленная его реакцией, Эва почувствовала себя как ученик, застигнутый на списывании. – Я не хотела тебя напугать.

Александр опомнился.

– Нет, это ты меня извини. Сам не знаю, почему я закричал. Наверное, просто переработал. Или у меня паранойя. – Он засмеялся.

– Наверное, если бы я держала дома столько ценных вещей, у меня тоже была бы паранойя. – Эва погладила его по щеке. Страх, который она почувствовала после телефонного разговора, стал сильнее. – Я больше не буду тебя пугать, обещаю.

Алекс стал из-за стола. Он был каким-то другим, раздраженным.

– Идем отсюда, – потянул он ее за руку. – Ты тепло одета? Может, поедем к озеру?

Эва застегнула толстовку под горло.

– Деревенские дети всегда соответствующим образом одеты. Я тоже. – Ей пришлось очень постараться, чтобы ответить с легкостью; в действительности ей было совсем не до смеха.

Проходя через террасу в задней части дома, они наткнулись на Малгожату, которая теперь поливала цветы там.

– Мы идем на прогулку, приготовите нам что-нибудь перекусить? – попросил Алекс.

Экономка ответила ему самой сладкой из улыбок.

– Конечно, пан Алек.

Эва подумала, что ее сейчас стошнит от этой сладости. Вот же двуличная тварь! Алекс, потянув девушку за руку, пошел вперед, и на лице Малгожаты не осталось и следа улыбки. Она проводила их уничтожающим взглядом.

Эва, уходя, краем глаза поймала этот взгляд. Ей так хотелось повернуться и сделать оскорбительный жест, но обстоятельства этому не благоприятствовали, так что она просто крепче прижалась к Алексу, надеясь, что вредная баба хорошенько это запомнит.