— Наверное, я неправильно поняла Захара. Я думала он только привез тебя из детдома.

— Нет. Я уже довольно долго живу в его доме.

Вот и выкручивайся, Барский. Ложь — это очень и очень плохо.

— Молодец Захар, что так позаботился о тебе. Я надеюсь в нашем доме тебе понравится намного больше.

Не надейся. Я здесь надолго не останусь. Сделаю все, чтоб ты меня выгнала. Барский выглянул с балкона, перевел взгляд с меня на свою жену и обратно. В руке он сжимал бокал и слегка прокручивал его в длинных пальцах. Уже успел снять пиджак и закатить рукава по локоть. И я ощущаю, как жадно сосет под ложечкой, когда он поднес бокал ко рту и сделал несколько глотков. Как обрисовалась линия его широких скул и дернулся кадык.

— Идем, Сеня, Захар присоединится к нам позже. Иногда у него случается много телефонных разговоров. Я уже привыкла.

— Я тоже, — быстрый взгляд на меня и тонкие выщипанные брови чуть взметнулись вверх. Она еще не начала понимать, что я поддеваю намеренно, но каждое мое замечание пропадало точно в цель. Кривила душой мадам Светлана. Я ей совершенно не нравилась, как и новость о моем проживании в этом доме, как и понимание сейчас, что ей где-то не договорили и что я уже давно маячу в жизни ее мужа.

— Идем в залу там намного уютней, чем здесь плюс много вкусных блюд. Я не знала, что именно ты любишь и приготовила разнообразное меню.

Значит сама готовит, не смотря на свой статус. Но ничто не добавляло ей плюсиков в моих глазах. Только минусы.

— Захар не сказал в каком ты классе учишься, — мадам Барская не унималась и все еще делала попытки подружиться.

— Даже не знаю. Он мне нанял учителей дома. Пока что в школу я не хожу.

— Учителей? — опять округлившиеся слегка глаза. Красивые глаза. Но мне они конечно же не понравились.

— Да. У меня репетиторы по всем предметам.

Обернулась — Барский внимательно смотрит нам вслед, затягиваясь сигарой и щуря от дыма глаза. Чует, что я что-то вытворю или ожидает этого. Но пока что я не собиралась ничего вытворять. Едва мы вошли в залу как следом за нами влетел паренек на несколько лет старше меня. Высокий, худощавый в модном свитере на голое тело и рваных джинсах. Посмотрел на мать. Потом на меня и тихо присвистнул.

— Да ну. Не верю своим глазам. И правда привел ее в дом? Ну папочка молодец. Крутой.

— Игнат! — мать слегка повысила голос.

— Что? Я просто констатирую факт. Зато теперь можно ему верить. На любовницу она точно не тянет, да? Успокоилась, мам?

На меня он почти не смотрел, смотрел на мать. И я только сейчас поняла почему он притащил меня с ними знакомиться — если бы не моя выходка в магазине прятал бы и дальше. А так надо было перед семьёй оправдаться.

— Иди за стол. Мы потом поговорим.

— Как потом? Неее, потом не интересно. Я сейчас хочу. — повернулся ко мне, — Сестренка? Слышал мой папочка занялся благотворительностью и волонтерством подбирает бездомных собачонок на помойках и приводит в семью.

Сучонок. Я приняла вызов. И если ты думаешь, что это сойдет тебе с рук, то сильно ошибаешься.

— Боишься, что в твоем питомнике станет тесно и твою конуру займут?

Усмехнулся хоть и похож на отца, но внешне все равно отталкивает и раздражает. Есть в нем какая-то женоподобность. Он не вызывал во мне страха и даже ненависть. Скорее раздражение и желание нанести ответный удар.

— А собачка умеет кусаться.

— Игнат! Немедленно прекрати!

— А я что? Я ничего. Я просто шизею с нашего папы. Добро пожаловать в питомник, — демонстративно поклонился. — надеюсь ненадолго?

— Как знать, может навсегда.

С каждой секундой у меня пропадало желание уходить отсюда именно потому что я всегда любила делать назло и чем сильнее этот мелкий ублюдок и его мамашка хотят от меня избавиться тем сильнее мне хочется усложнить им квест.

Он уселся за стол и тут же начал наполнять свою тарелку салатами. А у меня в крови адреналин зудит-гудит. Мне войны и крови хочется. Но я понимаю, что эти аристократы как раз-таки ждут, чтоб я облажалась в первый же день. Я приняла вызов. Теперь мне здесь нравилось все больше.

Светлана уселась рядом со мной и тут же принялась подсыпать мне еду, заботливо интересуясь, что именно я буду. Ее сынок уставился в смартфон. Происходящее вокруг его больше не занимало.

— Этот паштет меня учила готовить еще моя бабушка. Я всегда учу Ларочку, но она равнодушна к кухне… если захочешь я и тебя научу. Настоящая хозяйка должна уметь готовить ведь путь к сердцу мужчины лежит через желудок.

— И не только через желудок, — сказала я и насладилась ее мгновенным смущением. Почему-то злорадно подумалось о том, что с этим «не только» у них все паршиво раз Барский ходит на сторону. Она слишком хорошая, приторно хорошая. Такие надоедают до оскомины на зубах. Ее вот эта покладистость совершенно не сочеталась с буйным нравом Барского.

Но ее внимание отвлекла девушка, которая только что вошла в залу. Я впервые скорчилась от зависти. Никогда мне не было знакомо это чувство… а сейчас, при взгляде на дочь Захара я ощутила его в самой полной мере. Аккуратная, тонкая, как тростинка с длинными ровными волосами до пояса в ультрамодных штанах и невообразимо крутой кофте на невысоком каблуке даже дома, источая аромт духов она прошла мимо меня и уселась на свое место, не выпуская сотовый из рук и игнорируя мое присутствие.

— Лара, у нас гости.

— Привет, мам.

Потянулась за графином с соком налила себе в стакан. Положила пару маслин на тарелку.

— У нас гости, — настойчиво продолжила Светлана.

— Угу. — и опять даже не посмотрела.

— Ларчик, ты бы хоть одним глазком такое зрелище пропустишь. Тебе привели новую сестренку. Разве ты не рада?

Игнат бросил на меня презрительный взгляд и снова посмотрел на Ларису.

— Безумно рада. Пищу от восторга. Но я никого не заметила.

— Как? Разве не видишь сидит возле мамы?

— Нет, не вижу. Где?

Обвела стол взглядом больших светло-голубых глаз, таких же, как и у Барского.

— Рядом с мамой.

— Аааа, а я думала она опять прислугу посадила за стол.

У меня адреналин вспенился внутри, и я ощутила, как он кипит и бурлит в венах. Вот теперь я точно здесь останусь. Назло этим двум тварям. Пусть попробуют от меня избавиться. Раз я их так раздражаю, то я просто обязана раздражать еще больше и ежесекундно.

Он не просто швырнул меня в воду и заставил учиться плавать он меня окунул под воду и держал там за затылок не давая выплыть. Но Захар меня знал лучше, чем я сама и научилась плавать буквально за пару дней. Правда едва не захлебнувшись несколько раз и не потеряв желание выплывать наружу. Это был не серпентарий и даже не террариум, а гораздо хуже.

Я попала туда, где меня изначально ненавидели, и я отвечала им полной взаимностью. Первые дни вообще походили на ад. Я не знала куда мне ткнуться, куда пойти и где и что спрашивать. Больше всего раздражала Светлана, которая чуть ли не ежесекундно приходила ко мне и спрашивала ничего ли мне не нужно. А я не знала, что действительно мне надо. Мои вещи привезли и разложили в шкафу. А я сидела на краю постели и смотрела на свою комнату, которая тоже не была моей и думала о том, как же мне хочется сбежать отсюда.

Но я вышла к ужину им назло, так же, как и потом вышла к завтраку. Под уничижительным взглядом сыночка и дочери Захара. Читая в их взгляде «сдохни сучка» и отвечая им взглядом «только после вас».

Я запуталась в вилках и ложках, потом от неловкости опрокинула на себя соус под всеобщий хохот. Даже ЕГО жена посмеивалась, но сдерживала ухмылочки. Первым желанием было сбежать, но я этого не сделала, я высидела этот ужин. Потом будут десятки других таких ужинов и завтраков. Но я запомнила эти самые первые. Я была тем самым зверьком, который не умеет прощать, да и в принципе не собирается. Мстительным зверьком, с которым связываться не стоило. Но они этого не знали. Принцесска и ее братец с физиономией девки со щетиной. Я всегда замечала чужие слабости и недостатки. Потому что никогда не была особо сильной физически, хоть и могла броситься в драку, но это в силу вспыльчивого характера, а не уверенности в своих силах, но я умела выжидать и замечать, продумывать и строить планы. Через неделю я уже знала, что его дочь страдает булимией и ночью пробирается к холодильнику, а прынц балуется наркотиками. Нет, я не собиралась стучать, но я запоминала.

И после каждого презрительного взгляда или слова брошенного в мой адрес я жестоко мстила, притом мстила так, что поймать меня с поличным было нереально. Принцессе я прожгла дыру в вечернем платье перед самым походом на вечеринку. Просто пришла в гладильную. Включила утюг и положила на подол шелкового великолепия. Потом выбралась через окошко и меня никто не видел. Ведь камеры были внутри, а не снаружи за окнами гладильни.

Она орала, как резанная. Прибежала ко мне в комнату, буквально вломилась ко мне в дверь.

— Это ты, дрянь? Ты спалила мне платье, сучка?

— Какое платье?

Улыбаясь спросила я и уселась в кресло, рассматривая свои покусанные ногти и не пытаясь скрыть улыбку.

— Мое вечернее платье! Только ты могла это сделать! До твоего приезда ничего подобного не происходило!

Я пожала плечами.

— Откуда я знаю, что и где делает ваша обслуга и на хрен мне сдалось твое убогое платье.

— Это ты сделала!

— Та ладно тебе расстраиваться у тебя в нем все равно были толстые ноги. Наследственность — это такое дело.

Она бросилась на меня с кулаками, и я хитро позволила ей поставить себе парочку синяков. Потом Светлана влетела ко мне в комнату, утащила свою орущую и плюющуюся слюной дочь к ней в комнату и заперла там. Тогда я и расхохоталась, смеялась долго, вспоминая ее вытянутое лицо, когда я сказала про ноги. Больное место малышки Барской — она знает, что ест по ночам, знает и боится растолстеть. Впрочем, она и так не тростинка.