Вернулась Светлана со льдом, присела возле меня на корточки, прикладывая мне холодное к щеке.

— Ты не злись на Лару она вспыльчивая девочка, но не злая. Просто всем надо привыкнуть к тебе. Возможно, она ревнует тебя к отцу.

— Я понимаю.

Отвечала, а сама думала о том, что забота этой женщины мне совершенно не нужна. Я бы предпочла, чтоб она не притворялась, что я ей нравлюсь, что она вся такая благородная. Я ведь видела, как она сдерживала усмешки и иногда презрительно смотрела на меня, так же, как и ее дочь. Но в отличии от детей Барского, она боялась его. Боялась, что он разозлится.

И он разозлился. Сильно. Это был первый вечер, когда он приехал на ужин домой. До этого я не видела его несколько недель. Точнее, видела, как приезжает поздно ночью и уезжает рано утром. Ко мне не заходил. Даже спросить, как я или поинтересоваться каково мне в этом доме. Да и зачем что-то спрашивать у зверушки. Пусть будет благодарна, что ее приютили. Откуда ему было знать, что это при них я храбрилась и задирала нос с подбородком, а по ночам ревела в подушку и ненавидела себя изо всех сил, презирала свою внешность и то, что никогда не стану такой, как они.

— Ты… ты не говори Захару. Он сегодня с нами ужинать будет. Если б ты могла не выходить к ужину.

Светлана поправила мне волосы и улыбнулась.

— Я могу не выходить, пусть мне принесут ужин в комнату.

Отобрала у нее лед и ушла в ванну. Она еще какое-то время потопталась у меня в комнате, а потом ушла. А я швырнула лед в раковину. Не выходить! Когда до боли в груди хотелось его увидеть через столько времени. Просто посидеть рядом, ощутить запах. Я стиснула челюсти, глядя в оконо как припарковалась его машина, как выскочил водитель, открывая зонт и дверцу. Барский вышел из автор, поправил воротник пальто и тут же поднял голову на мое окно. Я отпрянула за шторку. Можно подумать он знал, что я смотрю. У меня вся краска к щекам прилила и защемило в груди.

Сама все испортила этой стычкой. Теперь должна сидеть в комнате… могла бы сделать назло и выйти, но… я не стукач. Да и пакость я нарочно сделала. Правда могла ей сдачи дать, но не стала. Я дам… но позже. Выдохнула и села за стол, открыла свой дневник, черкнула номер записи и написала всего два слова, которые потом зачеркала ручкой. «Я соскучилась». Потом так же надавила и написала НЕНАВИЖУ!

Потом этим ненавижу исписала всю страничку. Так и не зная кого именно я ненавижу из них из всех.

В дверь комнаты постучали, потом она приоткрылась — зашла Рената, горничная.

— Вас зовут спуститься к ужину, — тихо сказала она, опуская взгляд. Странная девушка очень молчаливая дочка одной из работниц. Вроде и симпатичная, но настолько забитая и тихая, что ее было не слышно и не видно. Но сейчас мне было не до нее. Я обрадовалась. Так обрадовалась, что у меня сердце забилось в горле и я радостно подскочила со стула.

— Кто зовет? — спросила, чувствуя, как горят щеки.

— Захар Аркадьевич велел спуститься.

Я так и знала. Знала ведь. Не смогла сдержать довольного всхлипа. Переоделась в джинсы и свитер, хотела было выйти, но потом вспомнила про синяк, подошла к зеркалу, потрогала его кончиками пальцев. Косметики у меня нет. Даже замазать нечем. Распустила волосы, прикрывая скулу. Может и не заметит.

Конечно он заметил. Притом почти сразу. Когда я вошла в столовую Барский поднял голову от тарелки и улыбнулся уголком рта, а у меня сердце несколько ударов пропустило. Две недели не видела, а кажется не две недели, а два столетия. Зачем он привез меня сюда? Раньше мы виделись намного чаще. И были совсем одни.

— Здравствуй, Есения.

— Добрый вечер, — тоже улыбнулась и села за стол на свое место. Оно было самым дальним за столом. Через три стула от Игната и Ларисы.

— А почему ты сидишь там, а не возле Лары и Светланы? Бери свою тарелку и садись ближе.

— Мне и здесь удобно.

Я посмотрела на Светлану, которая выглядела натянутой, как струна и посматривала на меня встревоженным взглядом.

— Я хочу, чтоб ты села ближе. Что ты там сидишь, как чужая? Давай садись возле Игната и Ларисы. Сын, пересядь, пусть Есения сядет между вами.

— Она ж сказала ей там удобно!

Но Захар всего лишь на него посмотрел. Один единственный взгляд и трусливый ублюдок пересел, уступая мне место. Интересно как он отомстит мне за это. Какую гадость придумает? Я села рядом с Ларисой, которая тут же дернулась в сторону и нервно начала скрести вилкой по пустой тарелке. При всех она ела одни салаты и вечно говорила, что она на диете.

— Есения, собери волосы они у тебя в тарелку падают.

Я чуть отвернулась и поправила прядь за ухо. И в ту же секунду услышала как что-то упало и звякнуло. Барский резко положтл нож в тарелку.

— Подойди ко мне, Есения!

Я не подошла, опустила взгляд.

— Сучка, — процедила Лариса.

— А то, — так же шепотом ответила я.

Захар подошел ко мне сам, поднял меня за локоть со стула, откинул волосы с моего лица.

— Что это? — ткнул пальцесм в мой синяк.

— Упала, — сказала я и нагло посмотрела ему в глаза.

— Солжешь еще раз…, - взгляд сверкнул, — кто ударил? Игнат?

Я молчала, а Захар рявкнул так, что зазвенели столовые приборы.

— Если никто не признается я накажу каждого так жестоко, как сочту нужным.

Лариса подняла голову о тарелки.

— Я ударила. Она сожгла мое платье. То самое, что ты мне купил. Сиреневое на вечеринку у Светиловых. Она пропалила его утюгом.

Барский стиснул скулы так, что мы все услышали, как трещит его челюсть.

— Сотовый на стол, пошла к себе. На вечеринке у Светловых тебя не будет.

— Почему? Она ведь сожгла, папааа! Она это сделала я не вру!

— Она не врет, — сказала я и посмотрела на Барского, вздернув подбородок.

— К себе, марш! — скомандовал Ларисе, а меня подхватил под локоть и потащил к своему кабинету. Я не сопротивлялась, я балдела от того, что он рядом, держит меня за руку и … и мы сейчас останемся с ним наедине. Втолкнул в кабинет и закрыл за собой дверь.

Какое-то время молчал, потом подошел к окну, приоткрыл форточку, закурил свою неизменную сигару.

— Зачем сожгла? Честно отвечай.

— Была причина.

— Какая? Она ебя оскорбила? Обидела?

Я промолчала.

— Отвечай!

— Я не стукачка!

Быстрым шагом подошел ко мне и схватил пятерней за лицо.

— Это тебе не твой детдом. Здесь ты будешь и стукачкой и всем, кем я тебе скажу. В этом доме будет царить мир. Какой ценой я его добьюсь мне плевать. Усекла?

Я кивнула, а сама невольно теранулась щекой о его пальцы. И он тут же отнял руку.

— В школу пойдёшь с понедельника. Все твои документы готовы. Начнешь учиться как человек. Будешь способной и усердной поощрю. Если начнешь выделываться и устраивать проблемы накажу беспощадно.

— А можно вы меня отправите обратно в детдом?

— Нельзя! — повысил голос и тут же понизил, — Забудь о детдоме!

Отошел снова к форточке, сбил в нее пепел, а не в пепельницу, а я залюбовалась его сильной спиной, под тонкой материей светло-серой рубашки.

— Мне здесь не нравится.

— А меня не волнует твое мнение. Больше тебя никто не тронет. Не бойся.

— А я и не боюсь.

Повернулся ко мне и рассмеялся.

— Наглая ведьма. На вечеринку с нами поедешь. Начнешь выходить в свет и знакомиться с нашими родственниками и друзьями семьи. Теперь ты полноценный ее член. И начнешь вести себя соответственно. А теперь пошли ужинать.

— Мне расхотелось.

— Пошли. Там все равно никого нет, а я ненавижу ужинать один.

Захар оказался прав. В столовой никого не было. И мы сели вдвоем за огромный стол. Ему тут же принесли разогретую порцию, а следом и мне.

— Ну что, так все было ужасно?

— Ну так. — ответила я и откусила кусочек котлеты.

— Ничего привыкнешь. Теперь здесь все время жить будешь. Смирись и научись уживаться с ними.

— А если не научусь?

— Пойдешь на улицу.

Ответил так просто, а у меня мурашки по коже побежали. На улицу мне уже не хотелось. Я привыкла к сытой и теплой жизни. Я хотела стать такими, как и они все. Я хотела даже стать лучше их

ГЛАВА 13

Конечно мне отомстили. Оба. Но не сразу и далеко не в этот день. Они его боялись до ломоты в костях. Все. И его жена, и дети, и каждая живая душа в этом доме. Один взгляд, тяжелый, как свинец и тебя уже прибило к полу. Но это не мешало им делать все что они хотят у него за спиной. Я наблюдала и все замечала. Мне хватало терпения записывать каждую мелочь, которая могла мне потом пригодиться. Я вела дневник с того дня, как открыла его впервые.

Но самым ярким впечатлением для меня была та самая вечеринка, на которую Захар не пустил свою дочь, заставив ее сидеть дома, а взял на нее меня. Она стала отправной точкой во всем, что произошло потом с нами со всеми. Именно на ней я пробудилась, как женщина. Еще маленькая, еще совершенно не знающая ничего о сексе, но все же женщина. Пробудилась и поняла чего именно я хочу.

Платье мне выбрала его жена. Надо отдать ей должное у нее был превосходный вкус. Я даже уверена, что у нее так же было немало чудесных качеств. Но это не мешало мне ее не любить. А моментами даже ненавидеть. Наверное, за ее идеальность. Потому что я понимала — она ему подходит. Она его продолжение и дополнение каким я никогда в жизни не стану. Платье, выбранное Светланой, не было таким детским, какие мне обычно выбирал Барский. И я замерла от восторга, когда увидела себя в зеркале в ярко-красном. Всегда любила этот вызывающий и сумасшедший цвет. Я выглядела в нем старше и мне это нравилось, а также нравилась моя высокая прическа и макияж сделанный профессионалом. Я впервые поблагодарила Светлану совершенно искренне, у нее даже брови приподнялись от удивления. Обычно я с ней не разговаривала. Только отвечала, если она задавала вопросы. Я ни с кем из них не общалась. Я училась. Как бы странно это не звучало, но я реально училась с особым рвением. Я хотела дотянуться до их уровня. Я хотела, чтоб он не смотрел на меня свысока, а видел во мне интересного собеседника и не считал малолетней идиоткой.