Через несколько лет отец выгнал меня к черту из дома и лишил карманных расходов, за которые жила вся моя компания. Он считал это верным педагогическим моментом, а я решил, что у меня будет свой авиазавод и без него. Свои самолеты. И они будут носить мое имя. Я обойду его на рынке и подомну под себя. Мы с Назаровым как раз обдумывали одну комбинацию, которую потом с успехом и провернули. Точнее я провернул.

Женился на Светлане, ее отец заказал у меня сразу три проекта, а я решил, что пожизненные заказы мне не помешают. Светлана могла стать прекрасной женой. И я ей нравился. Мы к тому времени еще не купили свой первый завод, и я сидел над усовершенствованием старых отцовских моделей. Назаров мотался и улаживал куплю-продажу, пытался протолкнуть мои проекты. Пока что у нас не было заказов. Кому нужны отечественные самолеты? А мы хотели на международный рынок. Я тогда сидел над чертежами сутками до вылезших из орбит глаз и нервного тика. Мне нужно было создать нечто не имеющее на тот момент аналогов, но для этого были нужны деньги. У отца я просить не собирался. У Сазонова были миллионы, как и дочка, которая смотрела на меня чуть приоткрыв ротик и отдалась мне едва я залез к ней в трусики. Она оказалась девственницей. Ее папенька был глубоко против, а я слишком хотел добиться своих целей и поэтому мы сообщили Сазонову о том, что его дочь на пятом месяце беременности. У старого жадного козла не было выбора, и мы поженились. Света родила мне сына, а ее отец подарил нам новый дом. Но я хотел сам покупать дома, машины, самолеты! Сам! Мне не нужны были его подачки и его контракты по которым он выкупал мои чертежи и ни черта с этим не делал. Я так же не собирался идти на поклон к отцу с которым мы к тому моменту несколько лет не разговаривали. И мы с Серым стремились все же вытолкнуть мои модели за рубеж.

Милу увидел на студенческой вечеринке, мне нужны были свежие идеи и я просматривал проекты студентов с целью найти что-то интересное. Жена считала, что я в командировке, а я в то время еще не перерос ноги, груди и попы. Нет, я любил Свету и своего сына. Так как полагалось их любить, но моя личная жизнь и они никак внутри меня не пересекались. Я еще был желторотым придурком… Мне пришлось повзрослеть неожиданно и больно. Мне пришлось стать тем, кто я есть сейчас. Да и я думаю я был таким всегда, просто я еще не знал, что умею выкручивать конкурентам руки, убирать неугодных мне людей, затыкать слишком болтливые рты и получать все что я хочу. Никто этого не знал. Даже мой друг Сергей. Но мы с ним узнали. Оба. И оба ужаснулись.

* * *

Она сидела в стороне и читала книгу. Все пили, веселились, танцевали, а она читала. Я подошел к ней с бокалом вина и предложил выпить, а она отказалась. Мне тогда понравилась ее маленькая грудь без лифчика под красивым летним платьем и эти глаза медового цвета. Мне захотелось ее трахнуть пока она будет читать свою книжку. И я трахнул уже под утро, когда она все же выпила предостаточно вина вместе со мной и мы ушли встречать рассвет на крыше. Она читала вслух какую-то классику, а я стягивал с нее трусики и быстро расстегивал ширинку. Помню, как двигался в ней мощными толчками, а она раскинула руки и широко распахнув глаза, смотрела в небо и кричала «я лечу… мне хорошоооо… я лечу». Утром она мне дала свой номер телефона и попросила позвонить ей… долго смотрела мне в глаза светло-коричневыми огромными очами, поцеловала несколько раз в губы.

— Конечно позвоню, детка.

— Не называй меня детка. У меня есть имя.

— Конечно, детка.

А потом я забыл ей позвонить, вообще забыл, как ее зовут. Чуть позже меня с ней познакомил Сергей и заявил, что женится. Неожиданно, но я особо не страдал. И никогда бы не подумал, что она могла страдать. Мила, да, тогда я узнал ее имя, Мила ни разу не напомнила о том, что было. Она была хорошей женой Сергею. Мы отмечали семейные праздники, она дружила со Светой и проводила с ней много времени, когда мы ждали нашего второго ребенка.

Мне сообщили, что умер отец как раз, когда я наконец-то продал свой проект и его выкупили заграницей. Выкупили за бешенную сумму денег. Это был наш успех. Первый шаг на пути к нему. Я продал свой проект и одновременно стал единственным наследником своего отца… а точнее его долгов, которые он наделал в стремлении оживить былое имя и создать что-то новое и стоящее.

Я не знаю почему позвонил ей, позвонил пока Сергей был в отъезде. Она приехала ночью в гостиницу. Долго сидела со мной, пока я напивался и курил до тошноты, и звезд перед глазами, под утро я очнулся с ней в одной постели. Это был паршивый поступок и черт его знает, как это случилось. Я точно ни черта не помнил, но она все помнила прекрасно. Утром обхватила мое лицо ладонями и быстро заговорила:

— Молчи, Захар. Молчи ради Бога, не убивай меня снова. Один раз. Я больше никогда. Не напомню. Считай, что приснилось. Я тогда ждала, что позвонишь… очень ждала, рыдала по ночам. Ходила за тобой. Сергей меня домой подвез от твоего дома. Я тебя…

— А теперь молчи ты. Уходи, Мила. Все что здесь сейчас произошло такое … такое дерьмо. Ты понимаешь какое это дерьмо? Уходи, мать твою! Как ты… что за. Все! Чееерт! Давай, тебе пора.

Она сдержала слово и не напоминала, никогда.

Потом у них родилась дочь.

Через пять лет мы уже выкупили второй по счету завод, выпустили наш первый самолет, его выкупила английская авиакомпания и сделала заказ еще на несколько моделей. Когда мой самолет сделал свой первый круг по небу я рыдал, как ребенок. Какие-то несколько месяцев мы пребывали в эйфории. Мой тесть позвал меня к себе и долго тряс мою руку и расписывал как гордится мной. Старый черт, назвавший меня никчемным идиотом, который никогда не создаст ничего круче модельки аэроплана на ручном пульте управления и никогда не расплатится с долгами отца.

Когда я готовил к продаже новейшую модель над которой работали несколько проектировщиков меня ожидал удар, от которого я оправился не сразу. На презентации я увидел свою модель, новейшую модель у ирландца, который предлагал мне работать над проектом вместе. Стать партнерами. Какая-то сука продала ему чертежи. Мы остались без контракта. А я уже внес залог за разработку нового проекта… Именно тогда Сергей сообщил мне, что хочет работать отдельно. Что у него свои идеи, свои чертежи. Он хочет попробовать.

Не знаю зачем я вскрыл его ноутбук, точнее зачем заплатил, чтоб это сделали для меня…

Я помню, как Мила плакала в моем кабинете, плакала и говорила, говорила, а я чувствовал, как у меня грудину разрывает, раскрывается она и оттуда черви лезут, копошатся там внутри, где гнилая ложь и лицемерие жили годами. Она просила в память о годах дружбы дать ему уехать… Я дал.

* * *

Отошел от окна, открыл бар, достал скотч, налил себе в бокал на донышке, отпил маленькими глотками. В голове нарастала пульсация, сдавливая голову железным обручем. Чертовая малолетняя, лживая дрянь. Заставила все вспомнить. Третий день не могу ни о чем думать только о ней. Врет ведь. Я сам лично тела опознавал. Трое их там было. Она, он и ребенок. То, что осталось от них. Он должен был лететь в Бельгию один. Без них. Так она мне говорила.

Снова мысленно представил лицо той оборванки с рыжими, всклокоченными патлами и веснушчатой физиономией. Я не ходил к ним в гости после рождения ребенка. Серый перевез их в Словакию, там Миле и ребенку климат подходил. Так он говорил, а мне было все равно если честно. Я тоже не особо хотел видеть его жену. Мы не любим, когда что-то напоминает нам о собственных подлых поступках, мы любим о них забывать и убирать с глаз подальше все, что так или иначе с ними связано. Один раз я был у них в доме до отъезда, когда Мила только родила. Я тогда ее в углу зажал и за горло сдавил.

— Чья?

— Не твоя. Его. Я точно знаю. Нет в ней ничего твоего.

— Славно. Поздравляю.

Какой она была рыжей, черной, зеленой. Не видел я ее. Пересылками милых семейных фото мы не занимались. Один раз он показывал фото дочери на каком-то лыжном курорте. Кажется, эта фотография осталась у Светы в альбоме. Надо потом посмотреть. Черт! Откуда эта малолетка узнала о Сергее и Миле? Нагуглила или кто-то рассказал. Но кто? Кому это надо?

Так все. К черту. Надо ехать домой у сына завтра День Рождения и Света просила съездить с ней забрать подарок.

Но домой не хотелось. В голове вертелись одни и те же мысли. Они навязчиво мешали мне жить все эти дни. Обычно сбросить напряжение помогал секс. Подумал о рыхлом теле жены, потом о Лизе и нигде даже не прострелило.

Я набрал Павла:

— Найди мне кого-то. Не из дорогих. Помоложе выбери, чтоб с темными волосами. В гостиницу привези.

От мысли о грязном сексе с ночной бабочкой в паху прострелило. Лет двадцать с такими ночи не проводил… а сейчас захотел чего-то животного, дикого.

ГЛАВА 4

Везение — это вообще не про меня, если бы я играла в фильмах, то мой был бы про тридцать три несчастья. Баба Дуся, когда мне ссадины зеленкой или йодом мазала всегда говорила, что я ходячая неприятность. Потом пирожками с капустой кормила.

— Забрала б я тебя к себе… да живу я в полуподвале там только одна кровать и тумба. Не дадут мне тебя удочерить. — и плачет, а от нее водкой воняет. И понимаю я что не от сладкой жизни. Говорили, что дети ее из своей квартиры выселили. Она на них все переписала, а они продали ее и уехали заграницу. Баба Дуся одна осталась. Вот мне таких убивать хотелось… я б все отдала, чтоб моя мама жива была я б ее на руках носила и ноги ей мыла сама. Кушать ей готовила.

Но в тот день я вот решила, что мне впервые повезло. Оно и правда так выглядело. Колобок и два его придурка шестерки перед тем, как меня отвезти в участок куда-то поехали. Далеко поехали, за город куда-то. Они еще думали сначала меня определить или съездить. Но решили все же ехать. Меня трясло на ухабах, и я билась головой о стекло, но это все было хренью по сравнению с тем, что все мое тело ломило и кости казалось все были сломаны. Они приехали в какой-то частный сектор меня оставили в машине с каким-то желторотым придурком, а тот отошел отлить. Конечно я не собиралась ждать пока он вернется, я осторожно приоткрыла дверцу и выкатилась с машины в мокрую траву. Потом я бежала сквозь посадку, падала в грязюку, стонала от боли в ребрах, но бежала что есть мочи. Не даром я всегда первая по бегу была. Жирдяю и его дебилам меня не догнать. Только беда в том, что и я не знала где мы и куда идти. Как вернуться обратно в город. Добиралась я назад больше двух дней. От голода меня шатало и мутнело перед глазами. Забрела на какой-то базар на автомате украла кусок жареной курицы в какой-то забегаловке за мной гнались с три кавказца и грозились разодрать на куски и пожарить на том вертеле. Но я удрала. Потом делила эту курицу и два дня ее ела. Пока блуждала по дорогам и пригороду чуть другим ментам не попалась. Заночевала во дворе какого-то склада только под утро увидела, что склад три собаки охраняют. От страха чуть не обделалась, но спас последний кусок курицы. Меня не тронули.