Джоанна Рок - Ничья в любовной игре

– Пойдем, – прошептал Жан-Пьер на ухо Татьяне. – Я взял ключи от нашей комнаты. Кимберли знает о ребенке. Она все поймет.

Бросив через плечо короткое «спасибо и спокойной ночи», он увлек Татьяну в заднюю часть дома. Ее каблучки звонко цокали по плитке, рука согревала теплом его руку, пока они поднимались по лестнице, украшенной испанской мозаикой. Они вышли на обдуваемую ветром крытую галерею. Жан-Пьер остановился у темной дубовой двери с желто-голубым мотивом, таким же, как на карточке, прикрепленной к старомодному ключу.

Ключ со щелчком вошел в замок. Температура тела Татьяны тут же подскочила: этот звук живо напомнил ей о том, что ждет ее за этими дверями.

– Надо проверить, как там Сезар. – Она окинула лихорадочным взглядом коридор, словно хотела вычислить, в какой он комнате.

– Позволь мне. Ты пока устраивайся, а я проверю, прибыл ли багаж. – Он распахнул дверь и придержал, пропуская Татьяну внутрь. – Я принесу видеоняню, чтобы мы могли услышать, когда кроха захочет есть.

– Хорошо, – кивнула она, нервно хихикнув. Он затащил ее в комнату и закрыл за собой дверь. В холле тут же зажглась неяркая лампочка, отреагировав на движение. Он встал прямо под кованой люстрой и притянул ее к себе. Ближе. Еще ближе. Пока она не коснулась грудью его груди.

– Похоже, все, о чем я мечтал с тех самых пор, когда увидел тебя с ребенком в Нью-Йорке, вот-вот сбудется. – Он взял ее за плечи и приподнял пальцем подбородок. – Все просто идеально.

Когда его губы наконец-то коснулись ее губ, она подумала, что потеряет сознание от удовольствия. Его теплые губы стали сладким подарком для женщины, которая была лишена мужского внимания целый год.

Жан-Пьер обхватил ладонями ее лицо, поглаживая большими пальцами линию ее подбородка. У нее подкосились ноги, закружилась голова. Из груди готов был вырваться стон, но Жан-Пьер заглушил его своим поцелуем.

Она таяла в его объятиях, когда он внезапно отстранился и посмотрел на нее сверху вниз, тяжело дыша.

– Никуда не уходи. – Он еще раз крепко поцеловал ее в губы, как воин, уходящий на смертный бой, а не в комнату к своему сыну. – Я скоро.

Она очень надеялась на то, что он поторопится.

Если это будет их единственное совместное путешествие, пусть оно станет идеальным.

Жан-Пьер поцеловал спящего сына в лобик, удостоверился, что у них с няней есть все необходимое, и отправился за багажом. Он не хотел, чтобы портье через полчаса постучал им в дверь, поэтому дождался чемоданов и сам их забрал. Сгорая от нетерпения, он дал щедрые чаевые молодому человеку и попросил его не беспокоить их, он сам спустится вниз. Потом он заглянул в кухню и заказал любимые кушанья Татьяны.

Сделав глубокий вдох, он распахнул дверь комнаты, которую делил с Татьяной.

Воздух так быстро покинул его легкие, словно кто-то ударил его в грудь. Соблазнительная испанская музыка лилась из скрытых колонок. Мягкое сияние свечей было единственным освещением, не считая крошечной свечки на барной стойке у входа. Окна были распахнуты настежь, и свежий бриз, свободно проникая в комнату, играл с белыми занавесками вокруг кованой кровати с балдахином.

Он прошел внутрь посмотреть, какие еще сюрпризы приготовила ему эта ночь и Татьяна.

– Надеюсь, ты не имеешь ничего против свечей. – Татьяна появилась из-за ширмы из ярких мексиканских платков, натянутых на прямоугольные рамы.

Она была босиком, в белой хлопковой ночной рубашке до колен с открытыми плечами, прекрасные каштановые волосы распущены. Она проводила по ним расческой медленными обольстительными движениями. Однажды он уже видел ее такой – тогда он подростком бросал камешки в окно ее спальни, и она подняла оконную раму, чтобы выглянуть на улицу.

Он никак не мог решить, на что это больше похоже – на воплощение его юношеских грез или на первую брачную ночь с невестой?

– Татьяна?

– Зачем задавать вопросы? – Она тихо рассмеялась и отложила в сторону расческу, но ближе не подошла. – Я могу включить электричество, если тебе это нужно. Просто свечи – лучший друг недавно родивших женщин. Ты знал, что при таком освещении они выглядят более привлекательно? – Татьяна продолжала болтать, явно скрывая неловкость. – Мое тело прошло через многое с тех пор, как ты видел его в последний раз.

Он безжалостно подавил свою страсть, чтобы поговорить с ней о ее тревогах.

– Ты так красива, что у меня даже слов нет, – сказал он, ничуть не лукавя.

Он сделал шаг в ее сторону, напоминая себе, что должен быть осторожен: она недавно произвела на свет малыша.

Еще один шаг, и вот он уже легонько провел кончиками пальцев по ее рукам, вверх к плечам, запустил большие пальцы под широкие бретельки и почувствовал, как она задрожала всем телом.

– Спасибо за понимание. – Она положила ладони ему на грудь и опустила ниже. Замерла на мгновение, потом более решительно взялась за ремень. – Просто ты так много тренируешься, каждый день уделяешь внимание своему телу, а я…

– А ты воспользовалась своим для куда более важной вещи в мире. Разве я могу сравниться с тобой? – Он не собирался продолжать эту дискуссию. Вместо этого коснулся ее живота через мягкую ткань. – Если бы мы были вместе, пока Сезар рос у тебя в животе, я бы каждый день повторял тебе, какое это чудо. И как ты прекрасна.

Ее губы тронула улыбка, глаза загорелись.

– Но поскольку в те месяцы мы были в разлуке… – Она поднялась на носочки и прошептала ему в самое ухо: – Я очень соскучилась по твоим ласкам.

Он застонал, не в силах сдержаться. Охваченный неистовой страстью, он подхватил ее на руки и понес к высокой кровати, уложил на мягкую постель и улегся рядом.

Он хотел все сделать не спеша. Поправить подушки под ее головой, убрать волосы. Покрыть поцелуями ее плечи и шею. Но она уже расстегнула пуговицы на его рубашке и принялась стягивать ее с его плеч.

– Нам нельзя торопиться, – напомнил он ей. – Мы должны быть осторожными.

– Я не могу, – покачала она головой, и ее каштановые волосы рассыпались по подушке. – Я хочу тебя. Я хочу этого.

– Я боюсь причинить тебе боль, – сказал он, когда она принялась осыпать поцелуями его лицо.

– Ничего не бойся. – Она погладила ступней его голень, при этом прижавшись своим мягким бедром к его мускулистой ноге.

– Татьяна. – Он прикрыл глаза, пытаясь справиться с очередным приступом желания.

– Пожалуйста, – жарко прошептала она ему на ухо, слегка укусив его за мочку и лизнув ее языком. – Я хочу хоть недолго побыть просто женщиной, а не матерью.

Своим признанием она пробудила его чисто плотские потребности. Он пробрался руками под ее рубашку и принялся ласкать ее тело. Бедра, талию, груди.

Его прикосновения словно сняли с нее оковы, которые она была только рада сбросить, поцелуи стали лихорадочными.

Он перекатил ее на себя и стянул с нее рубашку, потом взял в ладони ее груди, ставшие такими тяжелыми, но соски отреагировали на его ласки, как прежде, мгновенно.

– Жан-Пьер? – Татьяна посмотрела на нависшего над ней большого сильного мужчину, ощущая себя маленькой и хрупкой.

Его поцелуи опускались все ниже и ниже, заставляя ее смутиться, несмотря на все его заверения о ее красоте. Растяжки белыми нитями струились по ее бедрам.

– Слишком поздно, передумать уже не удастся, – проговорил он, обдав горячим дыханием ее живот. – Я на задании.

Его язык ввинтился в ее пупок, посылая по телу горячие волны и разжигая жар внизу живота.

– Я не думала, что ты отнесешься к этой задаче… э… с такой ответственностью. – Она закрыла глаза и отдалась сладостным ощущениям. – Я немного стесняюсь.

Он покрыл поцелуями одно ее бедро, потом другое и взглянул на нее.

– Сегодня ночью ты не мать, – повторил он ее слова, отделяя каждое слово поцелуем. – Ты сексуальная обольстительница. – Он зубами взялся за эластичный край трусиков и потянул вниз, потом помог себе руками. – Моя женщина.

Поцелуй прямо в потаенное местечко чуть не свел ее с ума.

Из ее горла вырвался стон удовольствия. Она прикрыла глаза и растаяла под ласками этого мужчины. И его поцелуями.

Она полностью отдалась ему. Ее мозг не воспринимал ничего, кроме его пальцев на ее бедрах и его губ, поднимающих ее на вершину блаженства.

И вот она уже взлетела на небеса, кончая раз за разом. Он накрыл ее лоно своей ладонью, помогая ей и переживая с ней каждый новый спазм.

К тому времени, как она отважилась открыть глаза, он уже стоял у кровати и сбрасывал с себя остатки одежды. Обрадовавшись тому, что она не пропустила этого зрелища, она залюбовалась его широкими плечами, всем мускулистым телом.

Протянув к нему руку, она встретилась с его потемневшим взглядом. Он еще не испытал удовлетворения, – он отложил его на потом. Ради нее. И хотя она восхищалась его выдержкой, ей отчаянно хотелось отвлечь его от тщательно разработанного плана по ее соблазнению. Он заслуживал неистовой страсти, такой, как накрыла их с головой десять с половиной месяцев назад.

Задавшись этой целью, она приподнялась на локте, встала на колени и подползла к краю кровати. Его взгляд принялся жадно исследовать ее округлившиеся формы. Отблеск неприкрытого мужского интереса в его глазах придал ей уверенности в себе. Она и мечтать о таком не могла. Обхватив его руками за шею, Татьяна вновь прижалась к нему всем телом.

Издав стон одобрения, он тоже обнял ее. Крепче, еще крепче. Его поцелуй стал более требовательным. Он запустил пальцы в ее волосы и положил ладонь ей на затылок.

Потом опустил ее на кровать и последовал за нею, раздвинув бедром ее ноги. Взял с прикроватного столика презерватив – наверное, он положил его туда, когда раздевался.

– Дай мне. Не хочу, чтобы ты прерывал свои ласки хоть на секунду.

– Подожди. – К ее удивлению, он поймал ее за запястье, останавливая ее руку. – Еще одно прикосновение, и мне конец. Лучше я сам. – С этими словами он забрал у нее презерватив.