Вызов был формальным приказом для члена банды явиться к своему начальству, как правило, чтобы его наказали — другими словами, грохнули. Бен не был членом, но Фрэнки использовал эту терминологию, когда приказал ему оставаться в Вегасе, пока Нико не свяжется с ним, поэтому он решил, что конечный результат будет таким же.

— Предложение все еще в силе, чтобы вытащить тебя. У тебя есть маленькая дочка, о которой нужно думать, а теперь у нее не стало матери. Я поговорил с судьей, и теперь это простая формальность — получить опеку. Она может поехать с тобой куда угодно.

Бен отрицательно покачал головой.

— Я не смогу играть в счастливую семью в пригороде, когда постоянно оглядываюсь через плечо, сплю с гребаным пистолетом под подушкой, беспокоясь о том, что парень на другой стороне улицы уже вымыл свою машину вчера, или что у этого сантехника есть гаечный ключ или штурмовая винтовка. Ты бежишь от мафии, и они считают тебя виновным, так что я знаю, чем это закончится. Одним днем, подъедет Крайслер-300С, вбегут два парня, бах-бах, и я мертв, а Дейзи сирота, если ее вообще оставят в живых. То, о чем мы говорили раньше, — это лучший план. Дейзи останется с тобой и твоей женой, чтобы ходить в одну школу, встречаться с одними и теми же друзьями, а я рискну с Нико. Если все обернется плохо, у меня есть тетя во Флориде, которая говорит, что может забрать Дейзи.

— Насколько велики шансы, что он узнает, что ты уже десять лет работаешь под прикрытием? — Джек снова повернулся к Бену и скрестил руки на груди.

— Его будут волновать только те три года, что я был в его банде, — сказал Бен, внимательно глядя на Дейзи.

— И я дам ему понять, что не стучал на него. Он никогда не занимался торговлей наркотиками, Джек. Никакой проституции. Никакой торговли людьми. Никакой торговли оружием. Он управляет чистым казино. Я не говорю, что он не переступил черту дозволенного. Я не говорю, что он не преступник — за ним, вероятно, числится самое большое количество трупов в городе. А то, что он сделал с людьми, которые перешли ему дорогу, ну, меня до смерти пугает. Но он честен, и есть границы, которые он не переступит. Он не гребаный убийца, как Тони, который убивает только ради убийства. Нико — плохой парень, который убирает только плохих парней. Он не святой, но и не грешник.

— Ты пытаешься убедить меня или себя?

Хороший вопрос. Последние три года он боролся за грань между добром и злом. Как он мог думать о Нико как о хорошем человеке, когда тот зарабатывал себе на жизнь, нарушая закон? Что было плохо, а что было хорошо? Был ли человек, который был честным и респектабельным, который защищал свою семью и защищал своих друзей, плохим человеком, потому что он убивал плохих парней и занимался рэкетом, чтобы держать людей на своей территории в безопасности? Бен больше не знал ничего. Все, что он знал, это то, что казалось ему правильным. Стрелять в Рева, когда он не сделал ничего плохого, было неправильно. Точно так же, как уехать из города, не поговорив с Нико, тоже было нехорошо.

— Ну, не знаю. Тот парень, которого они нашли, Вулф... Кордано дали ему традиционный сицилийский галстук, потому что узнали, что он крыса. Федералы поймали его на контрабанде кокаина и предложили сделку — носить прослушку или двадцать лет тюрьмы. Я не очень люблю галстуки, но Нико... он вроде как любит их, но только если кто-то действительно был крысой. И я не стучал, по крайней мере, на его банду.

— Я знал, что есть причина, по которой ты не подаешь рапорты, — Джек шел по крыльцу, уворачиваясь от сломанного трехколесного велосипеда, который Бен, возможно, никогда не сможет починить. — Значит, ты просто надеешься, что он отпустит тебя с предупреждением?

— Я буду надеяться, что он отпустит меня с не оторванными руками и ногами. Он поймал одного дилера, который обокрал его, взял кувалду и... — он замолчал, не желая давать Джеку никакой информации, которая могла бы быть использована для того, чтобы обвинить Нико в преступлении.

— Я знаю его как брата, — продолжал он. — Он изменился за последние несколько недель с тех пор, как познакомился с Мией, немного остыл. Я просто молюсь, чтобы хоть немного этого озноба передалось и на меня.

Он прошел в спальню Дейзи и сложил ее немногочисленную одежду в сумку. Уходя, он схватил одну из ее мягких игрушек — фиолетового щенка с большим животом. Она оказалась на удивление тяжелой, и он положил ее обратно на кровать и поднял другую, нахмурившись от тяжести. Сгорая от любопытства, он поднимал игрушки одну за другой, отмечая, что все они имеют одинаковый вес. Он вытащил нож и разрезал одного из них.

— Джек, — позвал он его. — Иди сюда. У меня есть кое-что.

Когда Джек вошел, он держал в руке брикет героина.

— Я думаю, они есть во всех ее игрушках. Может быть, это смертельная партия, которая только что вышла на улицы. Я пойду узнаю, знала ли об этом Дейзи, — он схватил одну из игрушек и побежал к машине, где Дейзи все еще читала свою книгу.

— Можно мне теперь поднять глаза, папа?

— Да, милая. Мне очень жаль, что я забыл о тебе, — он поднял вверх игрушку. — Ты что-нибудь знаешь о пакетах внутри этих игрушек?

Глаза Дейзи широко раскрылись.

— Это должно был быть секретом. Гейб сказал, что сделает больно мне и маме, если я кому-нибудь расскажу. Он часто приходил ко мне ночью и говорил маме, что читает мне сказку, но на самом деле он резал мои игрушки и складывал в них кирпичи. Я больше не могла играть с ними, и он очень громко кричал, когда я дотрагивалась до них. Я чувствовала себя одинокой в своей комнате, когда не могла дотронуться до своих игрушек. Мне нечего было обнимать по ночам, и я не хотела оставаться там одна.

Бен сразу же почувствовал облегчение от того, что его худший кошмар не сбылся, и рассердился, что Гейб использует игрушки своей дочери, игрушки, которые он покупал для нее, как место для хранения своих наркотиков.

— А ты не знаешь, что он с ними делал?

Дейзи кивнула:

— Он отдавал их своему другу, который все время навещал его. Они думали, что я их не слушаю, но я слушала, потому что мне нравилось прощаться с игрушками, которые забирал друг Гейба.

— Ты когда-нибудь видела его друга? — Бен почувствовал, как кожу на затылке покалывает. — Ты помнишь, как он выглядел?

— Да. Он был седой.


* * *

— Помогите! — Закричала Мия, раскачиваясь взад-вперед. Охранник привязал ее к стулу после того, как надел на нее наручники, и она не смогла освободиться. — Мама! Кэт! — она кричала уже минут двадцать, хотя знала, что охранник никогда их не впустит.

Она вздрогнула, когда дверь открылась, повернула голову и оглянулась через плечо. Господи, если бы отец вернулся и сказал ей, что Нико мертв, у нее возникло бы искушение доказать ему, что она все-таки достаточно хороша.

— Кэт! — ее лицо просветлело, когда она увидела позади себя сестру и мать. — Мама?

— Мама приготовила что-то маленькое для охранника и положила туда пузырек со снотворным, — сказала Кэт, улыбаясь. — Нам пришлось ждать, пока оно начнет действовать, прежде чем мы смогли войти.

— Ты в порядке? — мама Мии обошла вокруг стула и осмотрела ее на предмет синяков.

— Я в порядке, мама. Я просто так рада тебя видеть. Нико в опасности. Папа заказал его, и сегодня вечером они собираются его убить. Мне нужен мой телефон. Он лежит в сумке на полу.

— Кэт, ты возьми трубку. Я найду что-нибудь, чтобы перерезать веревки и снять наручники, — мама выбежала из комнаты, а Кэт взяла телефон.

— Позвони Нико, — Мия брыкалась ногами, пытаясь ослабить веревки. — Если ты не можешь дозвонится, попробуй найти Вито. Это единственный другой номер, который у меня есть в казино.

— Нико не отвечает. Я пошлю сообщение, — Кэт быстро набрала номер, затем пролистала телефон Мии и набрала номер Вито.

— Кто-то ответил, — она поднесла трубку к уху Мии и вздохнула с облегчением, когда Вито поздоровался.

— Мне нужно поговорить с Нико. Это очень срочно. Я думаю, что за ним кто-то охотится, — Мия старалась не шевелить ногами, пока Кэт дергала веревки вокруг ее лодыжек.

— Мистер Тоскани сейчас на совещании в своем кабинете с Фрэнки и Лукой, — заверил ее Вито. — Он дал строгие указания, чтобы его не беспокоили. За его дверью стоят два охранника, а еще двое у лифта, — он усмехнулся. — Я уверен, что вы больше, чем кто-либо другой, знаете, насколько безопасно казино, особенно после того, как вы послали нам окончательный отчет об испытаниях. Мы немедленно выполнили все ваши предложения. Уверяю вас, мистер Тоскани в полной безопасности, но я позабочусь о том, чтобы все охранники знали, что нужно следить за подозрительной деятельностью.

— Спасибо, Вито.

— Пожалуйста, мисс Мия.

— Ну вот и все, — Кэт нажала на отбой и перерезала веревки.

— Сколько у нас времени до того, как охранник проснется? — Мия пошевелила ногами, чтобы усилить кровообращение.

— Мама дала ему очень много таблеток, но я не думаю, что папа собирался уходить надолго. Он велел маме держать ужин в тепле.

— Помоги мне встать и включи компьютер папы. Я покажу ему, насколько сильной может быть женщина.

Она уселась в кресло отца, все еще скованная за спиной наручниками, и уставилась на экран.

— Он не выходил из системы. Как удобно. Это всего еще один пароль, который я должна взломать.

— И что же ты собираешься делать? — спросила Кэт.

— То, что я должна была сделать давным-давно. Отомстить и разрушить все одним нажатием кнопки, — она велела Кэт включить подключение к удаленному доступу и попросила ее позвонить Джулс на ее телефон.

— Мне нужна помощь, чтобы взломать пару паролей и взломать банковские счета моего отца. Ты готова к маленькому развлечению в черной шляпе? Только пароли. Я не хочу, чтобы ты трогала что-нибудь в этих системах. Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были неприятности.

— Я ждала этого момента с того самого дня, когда ты застукала меня за забавой в черной шляпе в публичной библиотеке, — Джулс рассмеялась. — И я провела годы, попадая в неприятности. Это ничто по сравнению с тем, что я делала раньше, — она несколько минут стучала по клавиатуре. — Ладно, я готова. Подтверди подключение, и мы отправимся в захватывающие гонки.