Уинтер Реншоу - Никогда не говори «никогда»

— Как ты относишься к V-образным вырезам? — показывает мне Скайлар серую рубашку. Ткань почти прозрачная, но мягкая и потертая, как ношеная футболка. — Она подойдет к джинсам. Правда я никогда не видела тебя ни в чем, кроме костюмов или брюк, так что не знаю, носишь ли ты такое.

Я осматриваю вещи, что на мне. Даже сегодня я при полном параде, но это практически все, что у меня есть из одежды.

— Вот почему мы пошли в магазин. Все мои вещи на складе, помнишь?

— Так что ты обычно носишь? — спрашивает она, перебирая одежду. — Ну, знаешь, когда не щеголяешь в костюмах-тройках, как будто ты лучше всех остальных?

— Сделаю тебе одолжение, — самодовольно ухмыляюсь я, — и проигнорирую последнюю часть твоего комментария.

— Очень любезно с твоей стороны.

— Под этим прекрасным фасадом я обычный парень в джинсах и футболке, — говорю, забирая у нее еще две отобранные для меня рубашки. Продавщица стоит впереди, скрестив руки на груди, и смотрит, как Скайлар делает ее работу. — Всего лишь простой парень.

Полные губы Скайлар приоткрываются, и она от души смеется:

— Точно. И поэтому ты покупаешь в Barneys джинсы за триста долларов и футболки за двести.

— Все относительно, — защищаюсь я. Ей надо бы обвинить в этом мою псевдо-маму, женщину, которая растила меня, когда я учился в старших классах. У нее было слишком много денег и склонность к изысканным вещам, и я, выросший в нищете, начал ценить сшитые на заказ костюмы или хорошо подобранную ткань. Просто в тот момент моей жизни мне повезло, что мог позволить себе такую роскошь. Но, по сути, я вышел из самых низов. Большую часть периода становления личности провел в потерявших свой первоначальный цвет обносках, пока они не расползались по швам. — Знаешь, вообще-то я хотел в качестве признательности за помощь сегодня купить тебе что-нибудь. Но если тебе не нравится в Barneys, я пойму. Кажется, я видел на улице парня, который продавал футболки с надписью «Я люблю Нью-Йорк» за пять баксов.

Она бросает на меня взгляд, искрящийся наигранным оскорбленным достоинством, ее карие глаза темнеют при попытке подавить ухмылку.

— О тебе можно говорить разное, Тео, но уверена, сам ты хорошо знаешь, что собой представляешь.

Я следую за ней к стеллажу с джинсами, выбираю пару «Бальман» длиной тридцать четыре дюйма по внутреннему шву¹². На бирке, висящей на них, значится цена тысяча триста долларов.

— Ты что, серьезно собираешься их покупать? — смотрит она на меня, прищурив глаза и уперев левую руку в бедро.

— Ты, наверное, думаешь, что я напыщенный засранец, — говорю я, кладя их обратно на полку. — И может, так оно и есть. Но я не такой уж большой напыщенный засранец.

Вижу, как она бормочет себе под нос: «Слава богу», направляясь к следующему стеллажу.

— Гардеробная уже готова, — подает голос консультант. — Я могу взять вещи, если Вы готовы следовать за мной.

Она хватает охапку одежды, которую тащила Скайлар, и я ухожу с ней, оставляя Скайлар сидеть на ближайшем кожаном кресле и ждать, пока я не вернусь.

— Как тебе? — выхожу я через несколько минут, одетый в одну из футболок, которые она выбрала вместе с парой джинсов по разумной — не тысяча триста долларов — цене.

Ее взгляд сосредоточен на экране телефона, и, закончив писать текст, Скайлар убирает волосы с лица и смотрит вверх. Я чертовски надеюсь, что она не писала тому мудаку. На ее лице нет глупой легкомысленной улыбки, так что это хороший знак.

Глаза Скайлар расширяются, когда она осматривает меня с головы до ног.

— Мило.

— Просто... мило?

— Очень мило?

— Ты спрашиваешь или сообщаешь мне?

Продавщица стоит поодаль, постукивая носком туфли и наблюдая за нашим обменом любезностями. Бьюсь об заклад, она считает, что мы должны просто трахнуться и покончить с этим.

Я не возражаю.

— Ты выглядишь потрясающе, Тео. Правда. Ты должен стать моделью. Я серьезно. Ты слишком хорошо выглядишь, и тебе действительно нужно немного поумерить свой пыл.

— А теперь ты говоришь с сарказмом, — качаю я головой и поворачиваюсь на каблуках, возвращаясь, чтобы примерить следующий наряд.

Мы проходим еще несколько раундов смены одежды, и я подхожу к кассе со всем, что выбрала Скайлар, и ни с одной вещью, что рекомендовала консультант.

— Я не шучу, когда говорю, что хочу тебе что-нибудь подарить, — сообщаю я ей, пока меня рассчитывают. Цифры на кассовом аппарате с каждым пунктом поднимаются все выше, достигая неловких высот. Такая сумма может вызвать у некоторых людей сердечный приступ, но за многие годы я к этому привык. Чтобы сделать деньги, нужно потратить деньги, и это справедливо, когда дело касается того, в каком образе ты собираешься предстать. — Ты тратишь свое субботнее утро на то, чтобы помочь мне выбрать одежду. Я твой должник.

— Ты мне ничего не должен, — качает она головой и смотрит в сторону, оглядывая помещение. — Ты сказал, что мы друзья, а друзья именно так и поступают.

— О, так мы друзья только потому, что я так говорю?

Правый уголок ее полных губ застенчиво приподнимается.

— Я не это имела в виду, и ты прекрасно это понимаешь.

— Жаль, потому что мне на секунду понравилась твоя логика.

Она морщит нос, и в это мгновение напоминает мне очаровательного, сексуального маленького кролика.

— Пять тысяч триста семьдесят пять долларов и девять центов, — говорит продавщица. — Будете платить картой «Виза» или «Дискавер»?

Я оплачиваю свой новый гардероб, состоящий из отвратительно дорогих джинсов и футболок, и выхожу из магазина со Скайлар. Мы идем рядом, моя рука касается ее руки.

— Тот факт, что ты не хочешь, чтобы я что-нибудь тебе купил, заставляет меня желать купить тебе кучу дерьма. Ты ведь это понимаешь, да?

— Мне ничего от тебя не нужно, — поджимает она губы и прячется за завесой льняных волос. Дернув плечом, она продолжает идти.

Скайлар — единственное существо на Земле, которое может сделать упрямство сексуальным.

В полуквартале от нас продавец зазывает прохожих, предлагая купить футболки и сувениры. Я ускоряю шаг, направляясь прямо к нему, хватаю брелок с надписью «Я люблю Нью-Йорк» и шлепаю его на импровизированный прилавок вместе с пятидолларовой купюрой.

— Что ты делаешь? — догоняет меня Скайлар.

— Вот, — протягиваю ей брелок. На одной стороне надпись «Я люблю Нью-Йорк», а на другой — миниатюрная карта города со всеми районами, перечисленными мелким шрифтом.

Она подносит брелок ближе, изучая обе стороны.

— Если только тебе станет от этого легче…

— Так и есть.

— Спасибо.

Я хочу, чтобы она вспоминала обо мне и в этот день, и каждый раз, когда достает свои ключи. Подумываю о том, чтобы купить такой же для себя, но мне не нужен сувенир, чтобы напоминать о сегодняшнем дне.

Скайлар — мой первый настоящий друг за долгое время. Я практически не помню, как это здорово.

И еще это туманное облако похоти, которое окружает нас каждый раз, когда мы вместе. Оно такое густое, что временами я почти ничего не вижу.

Уже и забыл, как приятно снова кого-то хотеть.

Как только мы добираемся до 49-й Восточной улицы и Парк-Авеню, я прощаюсь с Тео. Он остановился в «Уолдорф Астория», и, хотя это не более пафосно, чем та одежда, что он приобрел, я начинаю подозревать, что, возможно, Тео не такой пустой, как мне сначала показалось.

Я иду домой пешком, не в силах избавиться от глупой улыбки на лице. Лечу, подгоняемая попутным ветром, словно на крыльях, и благополучно приземляюсь перед своей дверью, до сих пор крепко сжимая в руке брелок «Я люблю Нью-Йорк», который он мне купил. Даже не помню, как сюда попала, потому что у меня кружится голова от миллионов разных мыслей, разбегающихся во всех направлениях, но возвращающихся к одному объекту.

К Тео.

Вставив ключ в замок, торопливо открываю дверь. Я была так поглощена всем произошедшим этим утром, что забыла поесть, и теперь очень голодна. Если я не поем в ближайшее время, то, скорее всего, за пару минут проглочу содержимое всего холодильника.

— Скайлар пришла! — слышу я голос Нины, как только распахивается дверь. Она стоит, прислонившись к кухонному столу, и заплетает длинные волосы в косу, и она не одна. — Чертовски вовремя.

По бокам от нее двое мужчин: Чарли и Кори.

Мой волчий аппетит тут же пропадает. Думаю, он в шоке и залег на дно.

— Эй, — осторожно начинает Кори. — Я просто зашел повидаться с Ниной, не волнуйся.

— С чего бы мне волноваться?

— Раньше мы переписывались с тобой довольно активно, а потом ты вдруг пропала? — взъерошивает он аккуратно причесанную голову, приподняв брови. — Я пытался до тебя дозвониться, но ты не ответила. Помнишь? Я предупреждал, что позвоню тебе сегодня?

Точно! Кори сказал, что позвонит, и он позвонил, когда Тео покупал мне брелок. Я нажала кнопку «отклонить», окончательно дав понять, что перезванивать не стоит.

Он решил, что отпугнул меня.

— Я встречалась с другом.

— Кори будет шафером на свадьбе, — говорит Нина. — У кузена Чарли, Дрю, в эти выходные срочная операция на мышце, так что Кори его заменит. Разве это не здорово? Я сказала ему, что если все пройдет на высшем уровни, мы позволим ему прокатиться в свадебном лимузине.

Нина толкает Кори локтем в ребро, и он прикидывается раненым.

— Я не подведу тебя, кузина. Не хочу бояться гнева Нины в день ее свадьбы.

— Эй, ребята, не хотите пообедать? — спрашивает Чарли. — Получится что-то вроде двойного свидания.