Рене Миллер - Никогда не обманывай виконта

Он идиот, но завтра он загладит свою вину.

На следующий день Саймон сидел в своем кабинете, откинувшись на спинку кресла и положив ноги на письменный стол. В руках он держал бархатную коробочку для драгоценностей. Струившийся в окно свет послеполуденного солнца упал на подвеску из синего топаза на золотой цепочке. Он провел пальцем по большому камню. Уехав утром из боксерского клуба, Саймон больше часа пробыл в ювелирном магазине Хэнкокс на углу Брутон и Нью-Бонд-стрит, выбирая подарок для Эммы. Он остановился на этой подвеске, потому что сверкающий камень напомнил ему ее глаза. Затем он купил Эмме новый зонтик взамен поломанного, ноты для Лили и обруч для Ника.

Он надеялся вручить Эмме подвеску во время дневного сеанса позирования, но, вернувшись домой, обнаружил записку, отменявшую этот сеанс. Она опять утверждала, что будет печь хлеб. Она его избегает.

В дверь постучались.

– Да. Войдите.

Вошел Харрис. Заполнявший коридор дым проник в комнату, принеся с собой запах сгоревшей еды.

Похоже, последняя попытка Бейнса приготовить что-нибудь съедобное не увенчалась успехом, как и все предыдущие. Саймон подавил стон. Он не думал, что сможет заставить себя съесть еще что-нибудь отвратительное. Утром ему подали тосты, напоминавшие уголь, и бекон, тоже почти такой же черный. В попытке спасти не только свои вкусовые рецепторы, но и желудок, Саймон съел ленч в мясном ресторане.

Высоко подняв кустистые брови, Харрис подошел к столу и уставился на подвеску.

– Очень красиво, милорд. Это для мисс Траффорд?

– Да. – Саймон захлопнул коробочку и сунул ее в верхний ящик стола.

Харрис показал на отделанный кружевами розовый зонтик, лежащий на углу стола.

– Это тоже для нее? Или им собираетесь пользоваться вы?

Саймон проигнорировал и вопрос, и глупую ухмылку на лице дворецкого.

– Что это там Бейнс сжег?

– Ростбиф.

– Думаю, сегодня вечером я пообедаю у себя в клубе.

– Он призвал на помощь кавалерию, милорд.

– Кавалерию? – переспросил Саймон.

– Миссис Флинн. Она согласилась помочь Бейнсу спасти обед после того, как испечет хлеб.

Судя по запаху, надежды уже не осталось, но если кто-то и может его спасти, то только миссис Флинн. Саймон встал.

– Ты чего-то хотел, Харрис?

– Да. Бейнс желает знать, что вы предпочтете – беарнский соус или соус Порто.

– Пусть решает сам, меня устроит любой.

– Очень хорошо, сэр. – Харрис направился к двери.

– Ты не знаешь, сегодня миссис Флинн занята только в первую половину дня? – спросил Саймон.

Харрис остановился и повернулся.

– Полагаю, что да.

Может быть, если он пригласит Эмму и Лили пообедать с ним, Эмма согласится и он сможет подарить ей подвеску?

Саймон взял с подноса лист бумаги, написал приглашение и протянул Харрису.

– Пожалуйста, доставь это мисс Траффорд и дождись ответа. Я пригласил ее и Лили пообедать со мной.

Губы дворецкого слегка изогнулись в улыбке.

– Мисс Траффорд и ее сестру? До чего по-домашнему, милорд. Неужели вы в конце концов решили жениться?

«Жениться? Господи, нет». Слишком редко браки бывают удачными. Достаточно взглянуть на его собственную семью. Брак отца с Джулией – сплошное притворство. А как насчет союза бедняги Хантингтона? Катастрофа. Нет, он не собирается жениться.

Брак – это не то, к чему можно отнестись легкомысленно, как сделала его мачеха. Он требует самоотверженности. И любви.

Саймон покачал головой.

Пока миссис Флинн в жаркой и влажной кухне с энтузиазмом смешивала муку, дрожжи и воду, превращая их в липкий шар, Эмма провела рукавом по лбу, чтобы стереть пот, от которого чесались брови. Они пекли хлеб вот уже почти два часа.

Со вздохом она начала месить эту смесь на деревянной доске. Влажное тесто липло к рукам, как клей. Запах дрожжей, поначалу казавшийся приятным, потерял свою привлекательность больше часа назад.

На лестнице загрохотали быстрые шаги. Лили, широко улыбаясь, ступила в кухню.

– Эм, мистер Редклифф купил Нику обруч. Не хочешь пойти посмотреть?

Ей не стоило удивляться тому, что он купил мальчику подарок. Она вспомнила о том, как он относится к своим слугам, и о лишних деньгах, которые он заплатил ей, покупая картину, изображавшую семью в парке.

– Эм, хочешь посмотреть? – повторила Лили.

А Саймон тоже там? Она и желала его увидеть, и страшилась этого. Внезапно то, чем она сейчас занималась, показалось ей настоящим подарком судьбы.

– Я бы хотела, но… – Она пошевелила испачканными в тесте пальцами, – как ты и сама видишь, в настоящее время я помогаю миссис Флинн печь хлеб.

Лили наморщила лицо.

– А почему ты вообще захотела этим заниматься?

«И в самом деле». Она то и дело задавала себе тот же самый вопрос. И знала на него ответ. Ей требуется отвлечься – что-нибудь, что поможет перестать думать о том, чем они с Саймоном занимались прошлой ночью. Невозможная задача. Ее тело до сих пор пело. Губы саднили. И между ног начинало пульсировать, стоило ей вспомнить о наслаждении, охватившем ее, когда Саймон соединился с ней. Но все это омрачалось тем, что она ему соврала.

– Я подумала, испечь сегодня хлеб будет приятно.

Глупейшая мысль.

– Только не для тех, кто будет его есть, – пробурчала Лили.

Девочка права. Буханки, испеченные Эммой, всегда получались снаружи твердыми, как кирпичи, а внутри кашеобразными.

– Давай беги отсюда, – сказала миссис Флинн. – И оставь свою сестру в покое.

Когда Лили вышла из кухни, Эмма взглянула на миссис Флинн.

– Она права. В готовке я безнадежна.

– Это значит, ты можешь только совершенствоваться. И так оно и будет.

Очевидно, пары, исходящие от красок и скипидара Эммы, плохо повлияли на экономку, раз она считает, будто Эмма когда-нибудь станет искусным пекарем. Эмма вдавила костяшки пальцев глубоко в тесто и продолжила его вымешивать.

– Оно слишком жидкое, дорогая, – сказала миссис Флинн. – Добавь еще муки.

Эмма зачерпнула в кувшине мерку муки и опрокинула ее над тестом. Облачко золотистого порошка разлетелось по воздуху. Закашлявшись, она уткнулась лицом в плечо и чихнула.

Экономка фыркнула.

Эмма тоже невольно засмеялась. Она слизнула муку с губ и смахнула ее с лица.

Все еще посмеиваясь, миссис Флинн открыла духовку и вытащила оттуда несколько готовых буханок. Ее хлеб выглядел безупречно – симметричным и золотистым. Он наверняка был легким и воздушным внутри. Эммины же буханки выглядели бесформенными, жесткими и во всех отношениях непривлекательными. Лили потребует, чтобы они отдали их в приход церкви Сент-Джордж, как пожертвование для бедных. Но учитывая, что денег у них все меньше, они не могут себе этого позволить. Может быть, миссис Флинн сумеет сделать из ее буханок хлебный пудинг.

Быстрые шаги Лили снова послышались на лестнице. Она ворвалась в кухню и помахала в воздухе листком бумаги.

– Мистер Редклифф пригласил нас сегодня вечером пообедать с ним.

Сердце Эммы замерло в груди.

– В его доме?

Она это не сказала, а пропищала.

– Ну конечно в его доме. Он говорит, что хочет, чтобы ты лично попробовала стряпню мистера Бейнса.

Несмотря на нервозность, охватившую ее при мысли, что она увидит его снова, Эмма невольно улыбнулась.

– Не волнуйтесь, голубушки, – сказала миссис Флинн. – Я собираюсь помочь ему приготовить еду.

– Так мы пойдем? – Лили взволнованно переступала с ноги на ногу. – Его дворецкий, тот, с изнуренным лицом, ждет ответа.

Широкая улыбка расплылась по лицу миссис Флинн.

– Скажи да, голубушка.

Раньше или позже ей все равно придется увидеться с Саймоном, а сделать это в присутствии сестры будет безопасней. И это может стать идеальной возможностью подкинуть кольцо куда-нибудь в дом, чтобы он потом его нашел. А может быть, настало время довериться Саймону и рассказать ему обо всем, что произошло в его доме в ту ночь.

– Скажи, что мы почтем это за честь.

Расхаживая туда-сюда по своей спальне, Саймон медленно выдохнул. Почему он так нервничает? Можно подумать, ему никогда раньше не доводилось обедать с красивой женщиной. Хотя, конечно, он не мог припомнить, чтобы заодно приглашал сестру женщины. Нет, неправда. Однажды такое случилось. Это было во Франции. Но эти дамы были близняшками, танцовщицами, а причины, по которым он это сделал, можно назвать довольно порочными.

Саймон остановился перед зеркалом в гардеробной, застегнул голубой шелковый жилет и поправил серый галстук – на тон светлее, чем брюки. Единственным плюсом в том, что Бейнс взял на себя стряпню, была возможность одеваться спокойно, без камердинера, суетящегося вокруг Саймона, как слабоумная нянька.

Еще раз медленно выдохнув, Саймон надел темно-серый пиджак и вышел из спальни. В воздухе висел приятный аромат чабреца и какой-то сладкой выпечки. Боже, благослови миссис Флинн!

Когда Саймон вошел в прихожую, в парадную дверь ударил молоток. Харрис, стоявший рядом с дверью, потянулся к ручке.

– Я сам. – Саймон знаком велел дворецкому отойти и ринулся вперед.

Тот моргнул.

– В самом деле? Должен заметить, сэр, что вы выглядите встревоженным, как кот перед купаньем. Вы уверены, что не влюблены в мисс Траффорд сильнее, чем отдаете себе отчет?

– Убирайся отсюда! – рявкнул Саймон, сообразив, что Харрис затрагивает именно то чувство, в котором ему разбираться не хотелось.

Дворецкий ухмыльнулся.

Пытаясь не хмуриться слишком сильно, Саймон отворил дверь. Лили лукаво посмотрела на него, а Эмма медленно, неуверенно улыбнулась.

У него сжалось сердце.

Он окинул взглядом ее шелковое голубое платье. В отличие от платьев с высокими воротниками, которые она носила обычно, это обнажало куда больше ее словно светящейся кожи. Ему немедленно захотелось затащить Эмму наверх и расцеловать каждый дюйм ее нежного, пахнущего розами тела.