– Боже мой, – пробормотал Карутерз. – Они не врали. Удушение вполне возможно.

Он сунул два пальца в рот и оглушительно засвистел. Разбитная певица подмигнула им.

Карутерз откинулся на спинку стула.

– Господи, думаю, я влюблен. А ты что думаешь, Саймон?

Саймон пожал плечом. В данный момент единственная женщина, которая занимала его мысли, отвлекала его настолько, что какой-нибудь головорез мог запросто раскроить ему голову, как кокосовый орех, а он бы этого и не заметил. Нужно просто постоять смирно и позволить Макдональду вбить в него немного здравого смысла.

Во время всего представления Элизы мужская аудитория свистела, аплодировала и словесно поддерживала весьма посредственный голос певицы. Спев несколько баллад, она сошла со сцены под громкие аплодисменты и неистовые выкрики. Когда стало понятно, что она не выйдет на бис, некоторые зрители торопливо пошли прочь из зала. Похоже, в многочисленных борделях, усеявших окрестные улицы, сегодня будет доходная ночь.

Карутерз хлопнул Саймона по спине:

– Чертовски хорошее представление.

– Да, если ты глухой.

Саймон посмотрел на соседний столик. Макдональд разглядывал его, как отлично приготовленный кусок мяса.

– Ты же не думал улизнуть потихоньку, нет? – спросил он.

Нет, во время представления певицы он думал об Эмме. Несколько раундов с шотландцем пойдут ему на пользу.

– И пропустить шанс слегка поправить твою не особо красивую рожу?

С лица Макдональда исчезла враждебность. Он ухмыльнулся.

– А ты не такая уж и тряпка, прямо надо сказать.

Саймон, Карутерз, Макдональд и те, кто сидел за его столиком, ввинтились в толпу, собравшуюся у выхода, и выбрались на улицу.

– Бьюсь об заклад, мой друг победит. Кто делает ставки? – прокричал Карутерз.

– Спорю на три пенса, что нет, – сказал седеющий мужчина, выглядевший настолько бедно, что наверняка у него и ночного горшка-то нет.

– Поверь, старина, – отозвался Карутерз, – лучше бы тебе ставить на моего друга, а не против. Он левша с отличным апперкотом. И мне кажется, он сохнет по одной женщине, поэтому настроение у него скверное. Ему просто не терпится поколотить кого-нибудь.

Саймон, прищурившись, посмотрел на друга.

– Пошел ты.

Карутерз захохотал.

Старик поднял кустистую бровь.

– Баба достала его до печенок, вот как?

– Вот именно. Ничем иным его отвратительное настроение не объяснить, – ответил Карутерз.

Старик ухмыльнулся.

– Да, бабы это могут. Ставлю три пенса на то, что хлыщ победит!

Макдональд скинул свой потрепанный широкий пиджак и протянул его парню, который сидел рядом с ним в зале. Саймон последовал его примеру – отдал сюртук и цилиндр Карутерзу и ослабил галстук. Но прежде, чем он закончил снимать лишнюю одежду, ему в челюсть крепко прилетело справа. Он пошатнулся, сумел сохранить равновесие и одарил Макдональда широченной улыбкой. Здесь не придерживаются правил маркиза Квинсбери.

Швырнув галстук Карутерзу, Саймон шагнул к Макдональду и уклонился от еще одного удара прямо в лицо.

Макдональду пора узнать, что драка – это не просто размахивать кулаками; тут нужно думать, реагировать и предугадывать движения противника. Саймон знал, что, когда дерешься с тем, кто тяжелее, как Макдональд, нужно чаще уклоняться и пригибаться, тогда противник устанет. Еще он знал, что быстрые комбинации являются наиболее успешными, когда нужно уложить противника. Шумная толпа встала по кругу от этой парочки и начала вопить так же возбужденно, как во время выступления Элизы.

Саймон ударил Макдональда в подбородок. Изо рта у того полетела слюна.

Противник ответил резким левым, однако Саймон двигался очень быстро, и кулак Макдональда лишь слегка зацепил ухо. Спустя несколько минут грудь Макдональда уже тяжело вздымалась и опускалась, он с трудом волочил ноги. Все же Быку удалось нанести еще несколько ударов, но все они попали Саймону по рукам или в грудь, в то время как сам он дважды ударил того прямо в лицо, а рассеченная бровь грозила в любую секунду окончательно разойтись, заливая кровью глаз Быка.

Макдональд ударил Саймона прямиком в челюсть. Вспышка искр перед глазами на мгновение ослепила его. Он заморгал, пытаясь восстановить зрение. Иисусе! Теперь он понимал, почему этого человека называют Быком.

Бык наклонил голову и понесся вперед, как разъяренное животное. Саймон отступил в сторону, и шотландец влетел в толпу. Вынырнул он оттуда с побагровевшим лицом и отведенным назад кулаком.

Тут в голове Саймона прозвучало непрошеное признание Эммы. Жаркий гнев выплеснулся на поверхность. Саймон заблокировал удар, всадил кулак в живот шотландца, а затем ударил в лицо.

Замахав руками, Макдональд зашатался, отступил назад и повалился на спину, захватив с собой нескольких болельщиков.

– Господи Иисусе, Пресвятая Мария и Иосиф, – пробормотал один из дружков Быка. – Он в отключке.

Седой старик сдернул с головы кепку, замахал ею и заулюлюкал.

Саймон посмотрел на свои окровавленные костяшки пальцев.

– Выпивка с меня, – сказал он и потряс в воздухе рукой, чтобы унять жжение.

Толпа приветственно завопила и ринулась обратно в мюзик-холл. Остались только двое, чтобы унести с тротуара Макдональда.

Драка без перчаток не помогла Саймону забыть Эмму. Может быть, выпивка поможет?

Глава 25

– Прошла уже неделя с тех пор, как лорд Адлер уехал. Как ты думаешь, он когда-нибудь вернется за своим портретом? – спросила Лили, растянувшись на кушетке в студии Эммы и потирая глаза.

– Думаю, что нет, милая, – ответила Эмма, добавляя к портрету штрихи, подчеркивающие сходство, а затем машинально прижала руку к груди, где на голубой атласной ленточке висело под платьем кольцо Саймона. Может, за картиной он и не вернется, но за кольцом-то наверняка придет, верно? Хотя она уже начинала в этом сомневаться.

– Тогда почему ты продолжаешь работать над его портретом?

Эмма и сама толком не знала. Может быть, это такая епитимья. Когда она смотрела на него, сердце начинало ныть. Дважды за эту неделю она подумывала, не явиться ли в резиденцию Саймона в Мейфэре, чтобы рассказать ему всю правду о той ночи, когда они с Лили забрались в его дом. Но что хорошего это даст? Вдруг подтолкнет его к тому, чтобы повторить то предложение, а она сомневалась, что сможет снова сказать ему «нет» на просьбу стать его любовницей. Лучше держаться от него подальше. Пусть он лучше ненавидит ее.

– Он может вернуться за ним. – Эмма заставила себя произнести это спокойно.

– Я скучаю по нему и по Нику, – сказала Лили, поправляя под головой подушку. – Мистер Редклифф… я имею в виду лорд Адлер здорово катал обруч, и я надеялась, что он перегонит этого хвастуна Тимми Джонсона. А миссис Флинн скучает по мистеру Бейнсу. Она говорит, что сердится на него, но я думаю, если он вернется, она все простит.

Эмма больше не хотела говорить об этом. На глаза и так наворачивались слезы при мысли о пустом доме через дорогу.

Солнце садилось, и в комнате темнело. Эмма взглянула на внезапно замолчавшую Лили. Оказывается, сестренка заснула. Эмма бесшумно помыла кисти и подошла к кувшину с водой, чтобы вымыть руки, но обнаружила, что он пуст.

Она укрыла Лили одеялом и, взяв кувшин, вышла из комнаты. Но когда спустилась вниз, в парадную дверь постучали молотком.

«Саймон?» В животе все затрепыхалось. Эмма поставила кувшин на столик в прихожей и несколько раз глубоко вздохнула. Затем вспотевшими руками разгладила юбку и отперла дверь.

На верхней ступеньке стояли двое мужчин в мешковатых, помятых клетчатых костюмах. У высокого были пышные усы и бакенбарды. Заходящее солнце отражалось от волос мужчины, скользких от помады. Он широко усмехнулся щербатой ухмылкой. Второй визитер был ниже ростом, несколько дней небрит и во рту держал металлическую зубочистку. Этот не улыбался. Он неторопливым взглядом обвел фигуру Эммы с головы до ног, и только тогда уголки его рта приподнялись в распутной ухмылке.

«Какой мерзкий».

Она скрестила на груди руки.

– Могу я вам чем-то помочь, джентльмены?

Человек с бакенбардами поскреб густую поросль на подбородке.

– А чо ж, можете, – отозвался он с сильным акцентом кокни. – Здесь проживает Майкл Траффорд?

Что общего может быть у ее брата и этих двоих?

– Верно. Могу я спросить, в чем дело?

Второй поскреб зубочисткой между двумя передними зубами.

– Дома он?

– Нет, он… – От тревожного чувства в животе все сжалось. Она вспомнила странное поведение Майкла. Лучше не говорить, в какой школе Майкл учится. – Нет, сейчас его нет, но если вы оставите мне визитную карточку, я позабочусь, чтобы он ее получил.

Бакенбарды подступили к ней ближе. В нос ударил резкий запах одеколона и пота.

– Но ты ж не станешь нам врать, ага? – Он ткнул большим пальцем в сторону своего приятеля. – Мой дружок не шибко любит врунов.

Коротышка вытащил зубочистку изо рта и провел острым концом по левому рукаву ее платья, причем достаточно сильно, чтобы острие царапнуло кожу.

Чувствуя, как ее охватывает страх, Эмма попыталась захлопнуть дверь. Высокий уперся в нее рукой, не давая захлопнуть.

На лестнице, ведущей наверх из подвала, послышались тяжелые шаги миссис Флинн. Она вошла в коридор, который тянулся от входной двери до ее комнат.

– Кто пришел, мисс?

Эмма сглотнула. Если миссис Флинн решит, что эти двое могут как-то ей навредить, она выпустит когти и клыки, но Эмма сомневалась, что экономка справится с этими головорезами.

– Ошиблись адресом. Я рассказываю, как им пройти. Спущусь через минутку.

Послышались удаляющиеся шаги экономки. Эмме показалось, что воздух в легких сгустился. Она с трудом, тяжело выдохнула.

Высокий убрал руку от двери и щелчком сбил с рукава соринку.

– Скажи своему брату, что мы вернемся, и лучше бы у него были денежки, а то мистер Вулф не любит тех, кто не платит вовремя.