Должно быть, не следовало этого говорить. Доктор выпучил глаза и окинул меня куда более изумленным взглядом, чем мой.

— Это мама вас попросила спросить? — продолжала я, — о том, что я беременна? Да?

— М-м-м, — отозвался он, — забудьте, мадемуазель. Все это глупости и женские выдумки.

Бегло произведя осмотр, он вышел за дверь и его не было довольно долго. Наконец, он вернулся вместе с мамой, лицо которой было немного смущенным и вместе с тем испуганным. Она кивала головой и говорила:

— Да, да, хорошо, месье. Я все понимаю.

И при этом косилась на меня. Ох, не к добру такие взгляды! Что же он ей сказал? Впрочем, зачем долго ломать голову. Наверняка, он сказал, что у меня слишком неустойчивая психика, она очень ранима. Ее нельзя расстраивать. Малейшие волнения могут сильно повлиять на ее и без того пошатнувшееся психическое здоровье. Если уже не повлияли.

Доктор вскоре ушел. Я села на постели и спустила ноги на пол.

— Не вставай, милая, — подскочила ко мне мама, — тебе нужно отдохнуть. Все будет хорошо. Ты обязательно поправишься.

— Я больна? Чем?

— О, пустяки, дорогая. Совершенные пустяки. Просто небольшое переутомление от волнения. Это так естественно. Но все будет в порядке, если ты немного отдохнешь. И месье Гранден, я уверена, поймет причину, по которой мы откладываем свадьбу. Он благородный человек.

Господи, хотя бы сейчас она могла бы не поминать его! И без того в доме только и разговоров, что об этой треклятой свадьбе.

— Ты думаешь, что я сошла с ума? — выразила я вслух общее мнение.

— Нет-нет, — торопливо прозвучало в ответ.

Она могла бы сказать и «да-да», звучало бы одинаково. Ясно, что они считают.

Вскоре после ее уходя я заснула. Лучше бы я этого не делала. Хотя мой нынешний сон отличался от предыдущих кошмаров. Содержанием, а не произведенным эффектом. Сегодня мне приснилась Элиза. Она присела на край кровати и повернула ко мне распухшее лицо, вокруг которого кружились жирные черные мухи. Я подскочила и вжалась в спинку кровати, обхватив себя руками.

— Ну что, думаешь, тебе удастся отвертеться? — спросила Элиза сипло, — нет, моя дорогая. Такова твоя участь. Ты выйдешь за него замуж. Не скажу, что я в восторге, но с другой стороны, должна же и ты немного помучиться.

— Уходи, — прошептала я, трясясь от страха.

— Конечно. Сейчас, — согласилась Элиза, — я ненадолго. Только зашла тебя поздравить и пожелать всяческого счастья. Дай-ка я тебя поцелую, — раскрыв объятия, Элиза наклонилась ко мне.

Я громко завизжала и проснулась.

Открыв глаза, я резко села, прижав руки у груди. Окинула взглядом комнату. Она была пуста, отчего я облегченно вздохнула.

Где-то хлопнула дверь, послышались тревожные голоса. Потом в спальню вбежала Алиенор в прозрачном пеньюаре. Лицо у нее было сонным и испуганным.

— Сюзон, что случилось? Ты так кричала!

— Плохой сон, — ответила я.

— Ого, — сестрица села на кровать, — должно быть, это очень плохой сон. Ты перебудила весь дом.

— На тебе забавное неглиже, — прыснула я нервно.

Она нетерпеливо махнула рукой.

— Давай не будем о нем. Что тебе снилось?

— Распухший труп, — порадовала я ее подробностями.

Сестрица поморщилась.

— Да, теперь я понимаю…

Тут открылась дверь, прервав ее инсинуации и вошла мама.

— Сюзон, дорогая, плохой сон?

— Да, — согласилась я.

— Посидеть с тобой, пока ты не заснешь?

— Не надо, — я помотала головой, — со мной все в порядке.

Снова отворилась дверь, на сей раз пришел папа. Он был в ночных шлепанцах и колпаке, который сполз на одно ухо. Я тяжело вздохнула. Кто еще? Эрнест? Слуги? Они все придут сюда и будут глазеть на меня?

— Со мной все в порядке, — заговорила я, ловя на себе встревоженные взгляды, — и я хочу спать. Вам что, никогда не снились кошмары? Ни всегда снятся, когда особенно плотно поужинаешь.

— Да, если понюхать пищу называется плотным ужином, — тихо проворчала сестрица.

Отец с матерью переглянулись.

— Обещаю, что больше не буду кричать, — добавила я, помедлив.

— Выпей воды, дорогая, — посоветовала мне мама, — станет легче, поверь.

— Хорошо.

— Я налью, — Алиенор метнулась к графину и подала мне полный стакан.

Я выпила, чтобы не нервировать их еще больше.

— Ладно, идем, — сказала мама и потянула отца к выходу, — Нора, ступай к себе.

— Конечно, — кивнула сестра, — сейчас.

Но когда за родителями закрылась дверь, она не ушла, а наклонилась ко мне.

— Ты что-то знаешь, — прошептала она, — ведь так? Какую-то тайну? Скажи мне, пожалуйста. Я никому не скажу.

— Ничего я не знаю. Нора, я спать хочу.

— Подожди. Но ведь такие кошмары просто так не снятся. Ты чего-то боишься? Что-то случилось?

Я промолчала.

— Странно, что тебе приснился покойник. Это был кто-то знакомый?

— Нора, неужели, об этом нужно говорить именно сейчас?

— Да, я понимаю. Мне просто интересно. Говорят, покойники снятся к долгой жизни.

Я фыркнула. Интересно, к чьей долгой жизни? Потому что такие сны здорово сокращают твою собственную.

— А крысы снятся к гостям, — продолжала болтать сестрица, — это точно, потому что мне они как-то приснились. Очень неприятно. Я ненавижу крыс. И представь, на следующий день к нам в гости приехала тетя Розалия.

— Тетя Розалия, — задумчиво повторила я.

— Да, это было до того, как она вышла замуж в третий раз. Помню, на ней было такое шикарное платье! Мама просто позеленела о зависти.

— Нора, я спать хочу, — повторила я уже более нетерпеливо.

— Ладно, спи. Надеюсь, кошмары тебе больше не приснятся. Думай о хорошем. Помни о том, что завтра поедешь кататься с Гранденом.

И это она называла хорошим! Но я не стала ничего ей доказывать, просто кивнула, чтобы она поскорее ушла. Проводила ее взглядом, после чего долго смотрела на закрытую дверь. Сколько еще я могу терпеть все это? Сдается, что мое терпение на исходе.

Я встала, накинула на плечи шаль и подошла к окну. Больше я спать не буду. На сегодня с меня хватит кошмаров. Впрочем, ночной кошмар ничем не лучше кошмара наяву. Прислонившись лбом к холодному стеклу, я закрыла глаза. Господи, почему я сразу никому ничего не сказала? Почему решила молчать? Как это глупо! Почему ничего не объяснила де ла Рошу, уж он-то должен знать, что случилось с его женой! А теперь, что мне делать теперь? Притворяться больной и каждый день закатывать истерики? Так меня надолго не хватит. Я и без того не слишком выдержана.

Я боялась думать о будущем, потому что оно казалось мне сплошным черным пятном. Никакого просвета. И выхода из этого я не видела никакого, впору утопиться. И в самом деле, мне ничего больше и не остается. Если я не хочу выходить замуж за чудовище, значит, нужно покончить с собой.

Но как я не была расстроена и перепугана, такой выход мне совсем не нравился. О собственной смерти я думала с ужасом. Особенно, о смерти от собственной руки. Нет, я не смогу. Я для этого слишком слабая. Ничего не умею. Господи, но есть же хоть какой-то выход! Есть, просто я не могу его придумать.

Прошло, наверное, больше часа, прежде чем я набрела на одну идею. Глупую идею, если честно, но другой все равно не было. Раз я не могу переубедить своих родных не выдавать меня замуж, то мне следует сбежать из дому. О том, куда мне бежать, я не думала. Но когда нахлобучила шляпку на небрежно собранные волосы, придумала. Тетя Розалия! Она никогда не обращала внимания на мнение света и лишь смеялась на то, что ее поступки считались неправильными или неприличными. Может быть, она сможет принять меня и позволить пожить немного?

У меня не было времени, чтобы узнать ее мнение, я уже приняла решение, не откладывая в дальний ящик.

Выбравшись из комнаты, я потихоньку начал спускаться вниз. В этот час все спали самым глубоким сном. Меня никто не услышит.

Я так торопилась, что совсем не подумала о разнообразных мелочах. Вернее, это все казалось мелочью, когда это у тебя есть, но их отсутствие способно сильно отравить жизнь. К примеру, я не взяла с собой никаких вещей. А если быть совсем честной, то и денег тоже. А тетя Розалия жила довольно далеко. И если подумать, что и лошади я не взяла тоже, то мой поступок выглядел сплошным идиотством. Но повторяю, тогда все это не пришло мне в голову. Я просто стремилась оказаться как можно дальше от дома.

7 глава. Найден выход

И это мне вскоре удалось, так как шла я довольно быстро. Почти бежала, если быть точной, постоянно оглядываясь и опасаясь, что меня кто-нибудь увидит. Но все было тихо, наш дом сам выглядел спящим.

И лишь когда я свернула и спустилась вниз по склону, дом исчез из поля зрения, и я вздохнула свободнее. От быстрого бега я запыхалась и устала, поэтому замедлила шаг. Напрасно. Тут же дал о себе знать промозглый холод и мелкий противный, все усиливающийся дождик. Я только теперь заметила, что идет дождь, а шляпу я где-то потеряла, когда бежала. Я скоро вымокла так, что зуб на зуб не попадал, обхватила себя руками и тряслась, переходя с шага на бег и с бега на шаг, когда уставала. Только сейчас мне пришло в голову, что совершенно не приспособлена к пешим прогулкам. Я стала припоминать, где расположено поместье тети Розалии и с ужасом осознала, что не помню. Ну совершенно не помню, где оно может находиться.

Я даже остановилась посреди дороги, не в силах сдвинуться с места и смотря в пространство. Ох, ну и видок у меня тогда был! Мокрая, замерзшая, постукивающая зубами и с лицом последнего кретина.