Колин Гувер - Никогда не прекращай любить

— Почему приходите только вы? Насколько я знаю, сиделки работают посменно.

Она отворачивается и идет к двери.

— Эй?..

— Веди себя прилично, — отвечает женщина. — Еще раз выкинешь нечто подобное, и последствия будут суровыми.

Я закрываю рот на замок; уж больно мне интересно, что кроется за этой дверью.

Она позволяет мне пройти первой. Передо мной предстает еще одна дверь. Ничего не понимаю. Сиделка поворачивает направо — там коридор и ванная. Я часами не пользовалась туалетом, и стоит мне его увидеть, как мочевой пузырь начинает ныть. Женщина вручает мне полотенце.

— Горячей воды нет. Не задерживайся.

Я закрываю дверь. Здесь как в бункере: окон нет, со всех сторон окружают бетонные стены. На унитазе отсутствует как крышка, так и сиденье, просто дырка и раковина рядом. Я все равно не гнушаюсь им воспользоваться.

На умывальнике лежит свежая больничная рубашка и нижнее белье. Я делаю свои дела и окидываю все изучающим взглядом. Ищу хоть что-то. Из стены чуть выше уровня пола торчит ржавая труба. Смыв за собой, направляюсь к этой трубе. Засунув руку внутрь, ощупываю поверхность. Мерзость! Кусок трубы разъело ржавчиной.

На всякий случай включаю душ, чтобы сиделка ничего не заподозрила. Приложив небольшие усилия, мне удается оторвать кусок металла от стены. Ну хоть что-то.

Затем лезу вместе с ним в душевую кабинку и моюсь одной рукой. Вода такая ледяная, что я непроизвольно начинаю стучать зубами — пытаюсь сжать челюсть, но безрезультатно.

Какая же я жалкая! Даже собственные зубы не могу контролировать. Что уж говорить о воспоминаниях. Прием пищи, сон, душ и поход в туалет тоже находятся вне моей власти.

Единственное, что я могу контролировать, это мой готовящийся побег из этого места. Я с силой сжимаю трубу, понимая, что только она поможет мне вернуть право самостоятельно принимать хоть какие-то решения.

При выходе из ванны заворачиваю ее в туалетную бумагу и прячу в нижнее белье — за резинку простых белых трусов. Плана пока нет; придется выжидать подходящего момента.

На улице уже стемнело. Пошел второй час, как я бесцельно катаюсь по городу. Домой возвращаться нельзя. К Чарли тоже. Больше я никого не знаю, поэтому просто еду куда глаза глядят.

У меня восемь пропущенных вызовов. Два от Лэндона. Один от Джанет. Остальные от отца.

В придачу они оставили восемь голосовых сообщений, на которые я решаю не обращать внимания. На данный момент у меня нет желания беспокоиться еще и об этом. Никто и представить не может, что происходит на самом деле, а даже если бы я рассказал — мне все равно нет веры. Я их не виню. Мне самому этот день кажется слишком дурацким, чтобы в него можно было поверить — а ведь я его проживаю.

Как бы ни была комична ситуация — такова реальность.

Заезжаю заправиться на бензоколонку. Не помню, ел ли я сегодня, но у меня слегка кружится голова, так что решаю прихватить пачку чипсов и бутылку воды из магазина.

Пока бак заполняется бензином, мои мысли возвращаются к Чарли. Когда я выезжаю на дорогу, она все еще не выходит у меня из головы. Интересно, ела ли она сегодня? Не одинока ли? Заботятся ли о ней? Как мне ее найти? Она может быть где угодно! В итоге я просто наматываю круги, притормаживая всякий раз, как замечаю девушку на дороге. Где искать? Куда ехать? Как ее спасти? Что делают люди, когда им некуда идти?

Так, наверное, и сходят с ума. Просто в один момент теряют рассудок. Впечатление, словно я не имею абсолютно никакой власти над собственным разумом.

И если его контролирую не я… то кто?

Снова вибрирует телефон. Смотрю на экран — Лэндон. По какой-то непонятной причине решаю ответить. Может, мне просто надоело общаться с самим с собой — все равно безрезультатно. Паркуюсь на обочине и нажимаю кнопку.

— Алло?

— Пожалуйста, объясни, какого черта с тобой происходит.

— Ты один?

— Да. Игра только что закончилась. Папа общается с полицией. Все беспокоятся о тебе, Сайлас.

Я молчу. Мне стыдно, что я поднял всех на уши, но гораздо хуже то, что никто не волнуется о Чарли.

— Чарли так и не нашли?

Слышу крики на заднем фоне. Похоже, брат набрал меня сразу после того, как закончился матч.

— Нет, но процесс идет.

Его голос изменился. Будто он чего-то недоговаривает.

— Что такое, Лэндон?

Он вздыхает.

— Сайлас… тебя тоже ищут. Они думают… — его голос дрожит от нервов. — Они считают, что ты знаешь, где она.

Закрываю глаза. Так и думал, что этим все закончится. Вытираю ладони о джинсы.

— Но я без понятия.

Проходит несколько секунд, прежде чем Лэндон говорит:

— Джанет обратилась в полицию. Ей показалось странным твое поведение, и когда она нашла вещи Чарли в рюкзаке из твоего шкафчика, то тут же доложила об этом копам. У тебя был ее кошелек, Сайлас. И телефон.

— Эти вещи едва ли доказывают, что я ответственен за ее исчезновение. Скорее, что я ее парень.

— Возвращайся домой, — отвечает он. — Скажи им, что тебе нечего скрывать. Ответь на все вопросы. Если будешь сотрудничать, у них исчезнет повод для выдвижения обвинений.

Ха! Если бы только я мог ответить на их вопросы…

— А ты веришь, что я имею какое-то отношение к ее исчезновению?

— А это так? — тут же интересуется брат.

— Нет.

— Значит, нет. Не думаю, что ты замешан. Где ты сейчас?

— Не знаю.

Слышу приглушенный шум, как если бы он прикрыл телефон рукой. Голоса доносятся громче:

— Ты связался с ним? — спрашивает мужской голос.

— Все еще пытаюсь, пап, — отвечает Лэндон.

Неразборчивое бормотание.

— Сайлас, ты тут? — спрашивает он.

— Да. У меня вопрос. Ты когда-нибудь слышал о месте, под названием «Jamais Jamais»?

Тишина. Я жду ответа, но брат не спешит его давать.

— Лэндон? Ты о нем слышал?

Снова тяжелый вздох.

— Это бывший дом Чарли, Сайлас. Да что с тобой такое?! Ты начал принимать наркотики, да? Господи. Что, черт возьми, ты принял? Что-то случилось с Чарли? Поэтому…

Я обрываю разговор на середине предложения. Затем ищу в поисковике дом Бретта Винвуда. Проходит немало времени, но в результате я нахожу два адреса. Один мне знаком, поскольку я уже был там сегодня. Это нынешний дом Чарли.

Второй неизвестен. Адрес «Jamais Jamais».

Участок занимает шесть акров земли и выходит на озеро Боргне. Дом был построен в 1860-м, за год до начала гражданской войны. Его первоначальное название «La terre rencontre l’eau», в переводе: «земля у воды».

В период войны его отдали под госпиталь для раненых солдат конфедерации. через много лет после ее окончания, в 1880-м, дом купил банкир Френк Винвуд. Он передавался по наследству из поколения в поколение, пока в 1998-м не оказался в руках тридцатилетнего Бретта Винвуда.

Мистер Винвуд и его семья жили в поместье до 2005-го, но затем их имущество понесло ущерб от урагана «Катрина». Семье пришлось покинуть дом, и тот оставался нетронутым на протяжении нескольких лет, пока его не решили снести и построить заново. От предыдущей постройки частично остались только стены и крыша.

В 2011-м Винвуды вернулись домой. Во время церемонии открытия Бретт Винвуд объявил о переименовании поместья в «Jamais Jamais».

Когда его спросили, с чем связан выбор французского выражения, означающего «никогда-никогда», он признался, что название выбирала его четырнадцатилетняя дочь Шарлиз Винвуд. «Она говорит, что это дань уважения семейной истории. Никогда не забывайте тех, кто проложил вам путь. Никогда не переставайте пытаться улучшить мир для тех, кто будет жить в нем после вас».

Винвуды проживали в поместье до 2013-го, а затем оно было изъято из-за дела о финансовой группе Винвуд — нэш. В конце того же года дом был продан на аукционе анонимному покупателю.

Я добавляю страницу в закладки на телефоне и отмечаю статью. Мне удалось найти ее после того, как я припарковался рядом с закрытыми воротами поместья.

Их высота впечатляет и словно говорит: люди за воротами могущественней тех, кто снаружи.

Интересно, таким ли ощущал себя отец Чарли, когда жил здесь? И насколько могущественным он себя чувствовал, когда кто-то перекупил собственность, которая принадлежала его семье на протяжении нескольких поколений?

Дом стоит в конце изолированной дороги, будто она тоже является частью этих владений. После попытки найти обходной путь я прихожу к выводу, что его попросту нет. Но на улице стемнело, так что я мог и пропустить тропинку или запасной вход. Даже не знаю, почему я вообще хочу пройти через эти ворота, но меня не покидает ощущение, что фотография этого поместья — некая подсказка.

Учитывая, что меня хотят вызвать на допрос, было бы логично перестать разъезжать по городу и переждать до утра здесь. Выключаю двигатель. Если я хочу добиться хоть каких-то результатов, мне нужно несколько часов сна.

Откидываюсь на сиденье, закрываю глаза и гадаю, что же мне сегодня приснится. Даже не знаю, о чем бы подумать. Одно известно наверняка: никаких снов не будет, если я не посплю, но сегодня этот вариант кажется мне из области фантастики.

При этой мысли я резко распахиваю глаза.

Видео!

В одном из моих писем говорилось, что я засыпаю под видео с Чарли. Роюсь в телефонных файлах, пока не нахожу его. Нажимаю «играть» и впервые слышу голос своей девушки.

Я только тем и занимаюсь, что сплю.

На сей раз не из-за таблеток. Я сделала вид, что проглотила их, когда на самом деле спрятала за щекой. Сиделка торчала со мной так долго, что они начали растворяться. Как только дверь за ней закрывается, я выплевываю их на ладонь.

Хватит терпеть эту бесконечную вялость! Мне нужен трезвый ум.

Теперь я спала по собственному желанию и часто видела сны. В них присутствовал все тот же парень. Хотя, скорее, это было воспоминание. Он вел меня по грязной улице. Его взгляд был направлен перед собой, и он тащил меня с такой силой, будто кто-то тянул его вперед. В его левой руке зажата камера. Он внезапно остановился и посмотрел на противоположную часть улицы. Я проследила за его взглядом.