Меня охватывает грусть. Я помню, каково быть грустным.

Читаю еще одно письмо, на сей раз от меня ей, надеясь лучше узнать себя как личность.

Малышка Чарли!

Сегодня я скучал по тебе, как никогда раньше. Тяжелый выдался денек. Как и все лето, если честно. Предстоящее судебное разбирательство и запрет на встречи с тобой официально сделали этот год худшим в моей жизни.

А все так хорошо начиналось!

Помнишь ту ночь, когда я пробрался к тебе в окно? Я уж точно не забуду, ведь она записана у меня на видео, и я пересматриваю его каждый день перед сном. Но даже если бы его не было, я бы все равно помнил каждую деталь той встречи. Мы впервые провели вместе ночь с тех пор, как стали парой, хоть я и не должен был оставаться.

Но просыпаться и смотреть, как блики солнца играют на твоем лице, было невероятно сказочно. Словно все те шесть часов, которые я держал тебя в своих объятиях, не были наяву. Жизнь просто не может быть такой идеальной и беззаботной, как в тот момент.

Иногда ты порицаешь меня за то, что я в восторге от той ночи, но я просто никогда не называл тебе причину этого.

После того, как ты заснула, я придвинул камеру к нам поближе. Затем обнял тебя и прислушивался к твоему дыханию, пока сам не уснул.

Периодически, когда меня мучает бессонница, я включаю то видео.

Знаю, странно, но ведь за это ты меня и любишь, не так ли? Ты любишь то, как сильно я люблю тебя. И да. Я действительно люблю тебя всем своим существом. Больше, чем кто-либо заслуживает быть любимым. Ничего не поделаешь. С тобой сложно любить, как обычные люди. Ты сводишь меня с ума.

Вскоре все проблемы исчезнут естественным путем. Наши семьи забудут, сколько боли причинили друг другу. Они поймут, сколь сильны наши чувства, и будут вынуждены смириться с этим.

А пока, никогда не теряй надежду. Никогда не переставай любить меня. Никогда не забывай.

Никогда-никогда.

Сайлас

Я закрываю глаза и медленно выдыхаю. Как это вообще возможно — скучать по кому-то, кого даже не помнишь?

Я откладываю письма и начинаю рыться в дневниках Чарли. Мне нужно найти те, в которых есть записи о событиях, связанных с нашими отцами. Похоже, они и стали причиной всех бед. Беру первый попавшийся и открываю случайную страницу:

Ненавижу Аннику. Господи, до чего же она глупая!

Переворачиваю на другую. Мне тоже не по душе эта девица, но сейчас она не имеет значения.

Сайлас приготовил мне праздничный торт на день рождения. Вышло отвратительно. По-моему, он забыл добавить яйца. Но это был самый чудесный шоколадный провал, который я когда-либо пробовала. Я была так счастлива, что даже не скривилась, когда попробовала кусочек! Но, боже, до чего же он мерзкий на вкус! У меня лучший парень в мире.

Мне хочется дочитать эту запись, но нет времени. Какой идиот забудет добавить яйца? Переворачиваю вперед.

Сегодня забрали моего отца.

Сажусь ровнее.

Сегодня забрали моего отца. Я ничего не чувствую. Когда же меня накроет? А может, у меня, наоборот, переизбыток эмоций? Все, на что я способна — это сидеть и смотреть в стенку. Я чувствую такую безнадежность, словно мне надо сделать что-то полезное. Все изменилось, и в моей груди зияет рана. Сайлас продолжает приходить ко мне домой, но я не хочу его видеть. Или кого-либо другого. Это несправедливо! Зачем заводить детей, а потом делать какую-то глупость и бросать их? Папа говорит, что это все ошибка и правда всплывет на поверхность, но мама не перестает плакать. Мы также не можем воспользоваться кредитками — все они заморожены. Телефон беспрестанно трезвонит, а Джанет сидит на кровати и сосет палец, как в детстве. Мне просто хочется умереть. Ненавижу того, кто сделал это с моей семьей. Я даже не могу…

Переворачиваю пару страниц.

Нам придется съехать. Сегодня приходил папин адвокат. Суд решил забрать наш дом для погашения долга. Я узнала об этом случайно, когда подслушивала их разговор с мамой за дверью в кабинет. Как только адвокат ушел, она заперлась в спальне и не выходила два дня. Через дней пять нам нужно будет съехать. Я начала собирать вещи, но даже толком не знаю, что можно забрать. Да и где мы теперь будем жить? С неделю назад у меня начали выпадать большие клочки волос, когда я расчесываюсь или мою голову. А вчера у Джанет были неприятности в школе, потому что она расцарапала лицо девочке, смеявшейся над тем, что наш папа в тюрьме.

У меня есть пара тысяч долларов на сберегательном счету, но, если говорить серьезно, кто решится сдать мне дом? Не знаю, что и делать. Мы так и не поговорили с Сайласом, но он приходит каждый день. Я попросила Джанет избавиться от него. Мне так стыдно! Все обсуждают нас, даже друзья. Анника случайно добавила меня в групповой диалог, где они обменивались мемами о тюрьме. Хотя, если подумать, сомневаюсь, что это была случайность. Она бы с радостью прибрала Сайласа в свои лапы. Что ж, теперь у нее есть такая возможность. Как только он поймет, какой позор навлекла на себя моя семья, то не захочет иметь со мной дела.

Господи, что же я был за человек? Почему она так думала? Я бы ни за что… не думаю, что я мог бы…

А вдруг?.. Я закрываю дневник и потираю лоб. У меня начинает болеть голова, а я ни на дюйм не приблизился к разгадке. Решаю почитать еще одну страницу.

Я скучаю по своему дому. Можно ли так его называть, если учитывать, что он уже не мой? Я скучаю по бывшему дому. Иногда я прихожу туда, становлюсь на противоположную часть улицы и погружаюсь в воспоминания. Не знаю, была ли наша жизнь такой уж прекрасной до того, как папу посадили, или я просто жила мечтой о роскоши. По крайней мере, тогда я не чувствовала себя неудачницей. Мама только и делает, что пьет. Ей стало плевать на нас. Трудно не задаваться вопросом, а не случалось ли так и раньше, или мы были просто декорациями в ее гламурной жизни. Ныне ей не все равно лишь на то, что чувствует она.

Мне жаль сестру. У меня хотя бы был шанс вкусить настоящую жизнь, с настоящими родителями. Она же еще маленькая. Данная ситуация неминуемо отразится на ней — она даже не имеет нормального представления о том, каково жить полноценной семьей. Джанет постоянно злится. То же можно сказать и про меня. Вчера я издевалась над мальчишкой, пока тот не заплакал. Это было приятно. И неприятно одновременно. Но, как говорил папочка, если быть жестче, чем они, мне не смогут причинить боль. Я переплюну всех в их же игре, и меня оставят в покое.

Вчера после занятий мы ненадолго встретились с Сайласом. Он накормил меня бургером и отвез домой. Ему впервые довелось увидеть ту дыру, в которой мы нынче живем. Я заметила шок на его лице. Он высадил меня, а примерно через час я услышала звуки газонокосилки снаружи. Он заехал к себе и взял ее вместе с парой инструментов, чтобы привести мой дом в более привлекательный вид. Я хотела бы любить его за это, но чувствовала лишь стыд.

Сайлас делает вид, что его не волнует, как сильно изменилась моя жизнь, но я знаю, что это не так. Не может быть, ведь я уже не та, какой была прежде.

Папа часто мне пишет. Не знаю, можно ли верить его словам. Если он прав… даже думать об этом не хочу.

Копаюсь в письмах ее отца. О каком из них шла речь? Тут я вижу его. В животе все скручивает.

Милая Шарлиз!

Вчера я разговаривал с твоей мамой. Она сказала, что ты все еще встречаешься с Сайласом. Я очень разочарован. Я же предупреждал тебя об этой семье! Его отец виноват в том, что я в тюрьме, но ты все равно продолжаешь любить Сайласа. Ты осознаешь, как мне больно об этом слышать?

Ты думаешь, что знаешь его, но он такой же, как его отец. Не семья, а клубок змей! Шарлиз, пойми, я не пытаюсь тебя обидеть. Я всего лишь хочу уберечь тебя от этих людей. Вот только я заперт за решеткой и не могу позаботиться о собственной семье. Я могу только предупредить тебя и надеяться, что ты прислушаешься к моим словам.

Мы потеряли все — дом, репутацию, семью. Зато к их и без того безразмерному капиталу прибавился и наш. Это неправильно. Пожалуйста, держись от них подальше. Только взгляни, что они со мной сделали! Со всеми нами!

Передай сестре, что я люблю ее.

Папа

После этого письма я проникаюсь сочувствием к Чарли. Ей пришлось выбирать между парнем, который несомненно был без ума от нее, и отцом, любящим манипулировать.

Нужно проведать его. Я нахожу ручку и переписываю обратный адрес с письма. Достаю телефон и вбиваю его в поисковике. Тюрьма находится примерно в двух с половиной часах езды от Нового Орлеана.

И это только в одну сторону. Достаточно много времени, потраченного зря, когда у меня всего сорок восемь часов. К тому же, меня преследует ощущение, что все это время я был занят не очень полезным делом. Записываю расписание визитов и решаю, что если не найду Чарли до утра, то поеду к ее папе. Судя по этим письмам, он для нее самый близкий человек. Ну и бывший Сайлас, конечно же. Раз уж я понятия не имею, где она может быть, у ее отца могут быть догадки. Интересно, согласится ли он на встречу?

Из коридора доносится резкий звук звонка с урока, и я вздрагиваю. Беру стопки писем и аккуратно прячу их в рюкзак. Это был последний урок; надеюсь, я найду Креветку на указанном месте.

7. Чарли

Меня заперли с парнем. Комната крошечная и пахнет хлоркой. Тут даже теснее, чем в предыдущем помещении. Не помню, как я проснулась и попала сюда, но теперь я здесь. Будем говорить откровенно — я много чего не помню за последнее время. Он сидит на полу, прижавшись спиной к стене и разведя ноги в стороны. Я наблюдаю, как он откидывает назад голову и начинает петь припев «О, Сесилия» [2].