Рене Миллер - Никогда не целуй маркиза

Кэролайн снова вздохнула.

– Видите ли, сэр, я была не вполне откровенна, когда мы с вами впервые встретились.

Лорд Энтони внимательно смотрел на нее, не произнося ни слова. Что ж, ничего не поделаешь, придется сказать ему правду.

– Можно ли вам доверять, сэр? – спросила девушка. – Я…

– Погодите, мисс. – Энтони осмотрелся, потом, заговорщически понизив голос, продолжал: – Ни слова больше, я все понял. По-настоящему вас зовут Кэролайн Лоуренс. Вы использовали псевдоним, потому что не хотели, чтобы кто-то знал, что вы и мой брат…

– Нет-нет, вы не поняли, – перебила Кэролайн. – Я не была знакома с лордом Хантингтоном, когда приехала в Эссекс. Если я скажу вам, почему солгала, дадите ли вы слово джентльмена сохранить мой секрет?

– Да, конечно!

– Видите ли, мой отец не одобрил бы мое присутствие на встрече с мисс Уолкер.

– Так вы не связаны с Джеймсом?

– Нет, разумеется. Я же сказала, что впервые встретила вашего брата в Эссексе.

– А история про монастырь – это тоже выдумка?

Девушка густо покраснела.

– Ну… это было просто недопонимание, а я его не исправила.

– Теперь все ясно. Я никому не скажу ни слова, но… – Энтони лукаво улыбнулся.

Кэролайн нахмурилась.

– Сэр, что значит ваше «но»?

– У меня два условия.

– Вы меня шантажируете? – изумилась Кэролайн.

– Нет-нет, шантаж – некрасивое слово. Мы ведь с вами друзья, которые знают один секрет, поэтому я прошу вас называть меня Энтони, а я буду звать вас Кэролайн.

Она с облегчением выдохнула. Это была вполне выполнимая просьба.

– А какое второе условие?

Энтони дотронулся до ее руки.

– Если наши пути пересекутся на каком-нибудь балу, вы согласитесь со мной танцевать?

С губ Кэролайн сорвался легкий вздох. Она-то боялась, что он попросит… о чем-нибудь неприличном.

– Да, конечно! – кивнула она с улыбкой.

Пожелав своему новому другу доброго дня, Кэролайн отправилась домой, где миссис Рот тотчас же сообщила ей, что с ней хочет поговорить кузина Анна.

– Каро, посмотри!.. – взволнованно заговорила Анна, когда Кэролайн вошла в голубую гостиную. Кузина сделала широкий жест, указывая на три букета, украшавших буфетную стойку. – Вот, видишь?!

– Какие красивые! – воскликнула Кэролайн.

– Это прислали тебе. А ты даже не поинтересуешься, кто их прислал.

– Так скажи…

– Откуда мне знать? – Анна отвела глаза.

Кэролайн приподняла бровь, и кузина, вспыхнув, призналась:

– Ладно, хорошо, я посмотрела… Но только потому, что ужасно рада за тебя. Розы – от мистера Рида. Красные розы означают, что молодой человек очарован тобой. Красные гвоздики – от лорда Пирса. И он также пленен тобой. А желтые нарциссы – от лорда Хамби.

Кэролайн нахмурилась, и кузина вновь заговорила:

– Да, конечно, он уже немолод, но у него потрясающий особняк в деревне. Однако я не думаю, что это обстоятельство компенсирует то, с чем придется мириться… Ну, ты понимаешь, о чем я…

Кэролайн тяжко вздохнула. О боже, лорд Хамби! Да ведь он старше отца! Более того, родственник миссис Рот служил у него швейцаром, и он говорил ей, что Хамби любит тискать молоденьких служанок. Одна мысль о замужестве с таким человеком вызывала отвращение.

Взяв вазу с нарциссами, Кэролайн открыла окно – и выбросила цветы в сад.

– Что ты наделала? – Анна задохнулась от возмущения. – Если Хамби придет с визитом… Он ведь не увидит своих цветов!

– Если он придет с визитом, у меня будет ужасная мигрень и я не смогу его принять.

Раздался стук в дверь, и в комнату вошел дворецкий Перси. Слезящиеся глаза старика остановились на Кэролайн.

– Простите, мисс, но прибыл еще один букет.

Кэролайн молчала, а ее кузина радостно воскликнула:

– Давайте посмотрим!

Дворецкий кивнул и вручил Анне огромный букет из желтых и чайных роз, а также нежной гипсофилы.

Прижав к себе букет, Анна спросила:

– А где визитная карточка, Перси? От кого он?

– Карточки не было, мадам.

«Лорд Хантингтон! – мысленно воскликнула Кэролайн. – Хотя… Нет, он не стал бы посылать мне цветы». Взяв пустую вазу, девушка поставила ее на стол и приняла букет из рук кузины. Та с улыбкой сказала:

– Каро, у тебя есть тайный поклонник. Как это волнующе! Но кто это может быть?..

– Я не знаю. – Кэролайн пожала плечами.

Анна нахмурилась и пробормотала:

– Похоже, этот джентльмен не знает языка цветов…

– А что значат эти цветы?

– Чайные розы говорят: «Я буду всегда вас помнить». А желтые розы символизируют дружбу.

– А гипсофила?

– Чистое сердце.

Кэролайн наклонилась над букетом и вдохнула тонкий пряный аромат. «Может быть, они все-таки от Хантингтона», – подумала она и тут же заявила:

– Я поставлю эти цветы у себя в спальне.

– А если джентльмен нанесет визит? Он же их не увидит…

– Я думаю, он не станет этого делать, Анна.

– Ах ты, скверная девочка! Ты ведь знаешь, кто это, но не хочешь сказать! Так нечестно!..

Кэролайн пожала плечами. Нет, она не знала наверняка, но в глубине души надеялась, что букет от Хантингтона. Значит, друзья… Да, она очень хотела бы дружить с ним и обсуждать прочитанные книги.

Ха! Что за мысль?! Ведь когда они оказывались рядом, между ними словно пролетали искры! Нет, им следовало избегать друг друга.

В дверь спальни громко постучали.

– Войдите! – отозвался Джеймс, пытавшийся завязать свободным узлом шелковый шейный платок.

В комнату тотчас вошел Рейли с черным утренним сюртуком маркиза. Помогая хозяину надеть его, Рейли проговорил:

– Хочу предупредить… Ваша бабушка кудахчет как старая курица, за которой увязался сильно возбужденный петушок.

Джеймс вздохнул. Что же сейчас ее тревожило? Похоже, она по-прежнему ворчала из-за того, что ей не удалось отправить его на бал у лорда и леди Делант. Да, бабушка очень на него сердилась, ведь за последнюю неделю он не посетил ни одно светское мероприятие. А ей ужасно хотелось, чтобы он нашел себе жену и произвел на свет наследника.

Хитрец Энтони сбежал из дома. Нина спряталась в своей спальне, а Джорджи и его учитель Харкинс покинули гостиную с такой стремительностью, будто в ней начался пожар. Однако, как это ни грустно, выслушивать бабушку было легче, чем встречаться с мисс Лоуренс. В присутствии Кэролайн у него начиналось размягчение мозга. Что же касается остального тела, особенно некоторых его частей, то они реагировали противоположным образом. Да-да, размягчение мозга… Чем еще можно объяснить безумие, которое овладело им в саду Летиции. А ведь он знал, какие могли быть последствия. Кэролайн не была вдовой, и если бы их застали в тот момент, когда он ласкал ее, не миновать бы ему женитьбы…

Маркиз провел пальцем под воротником своей безупречно белой рубашки, вдруг показавшейся слишком уж перекрахмаленной.

– Зачем вы это делаете? – проворчал Рейли, поправляя плохо завязанный шейный платок.

Джеймс скрипнул зубами, подавив желание сказать Рейли, чтобы тот оставил его в покое.

– Не знаешь, из-за чего злится моя бабушка?

– Нет, но скоро сами узнаете. Она передала вам это послание. – Рейли вручил хозяину записку.

«Хантингтон, приходи в мою личную гостиную. Немедленно!

Бабушка».

Джеймс отбросил листок и стремительно вышел из спальни в полутемный коридор. Стараясь справиться с волнением, он шел в сторону той части дома, где находились апартаменты бабушки.

– Джеймс… – послышался тихий голос Нины.

Он повернулся. Совсем рядом стояла его сестра со склоненной головой; казалось, она с интересом изучала геометрический рисунок из золотых и синих фигур на турецком ковре.

– Да, слушаю, – сказал Джеймс, пытаясь скрыть раздражение. У него не было настроения смотреть еще одно театральное представление (бабушка обеспечила его этим зрелищем на месяц вперед).

Нина подняла голову, и даже в тусклом свете канделябра стало видно, какая она бледная. Сердце Джеймса сжалось. Он шагнул к сестре и тихо спросил:

– Тебе плохо, дорогая?

Нина покачала головой.

– Нет, я просто… Я хочу узнать, разрешат ли мне когда-нибудь покидать этот дом? – Глаза девушки наполнились слезами. – Джеймс, я в отчаянии! Мне приходится целый день сидеть в гостиной у бабушки. Она требует, чтобы у меня спина всегда была прямая как стальная доска, чтобы я держала руки на коленях и чтобы смотрела только на стену перед собой. Ах, Джеймс, она ведь раньше не была такой тиранкой…

– У тебя плохая память, сестричка. – Маркиз криво усмехнулся.

– Я бы никогда сюда не приехала… мне не следовало сюда приезжать. Мы попали… в какое-то змеиное гнездо. Я с ума сойду, если мне и дальше придется оставаться в этих стенах, – со слезами на глазах бормотала девушка.

– Звучит, пожалуй, слишком уж драматично, но я понял твою точку зрения. Тебе хочется на свежий воздух, так?

Нина молча кивнула.

– На этой неделе я поведу Джорджи в Британский музей. Хочешь пойти с нами?

– О да! – Девушка вцепилась в рукав брата.

– Ты признаешь, что твой побег в Лондон был не просто глупым, но и опасным поступком?

– Да! И еще раз да! Обещаю, что с этого дня буду слушаться. Лучше уж я буду жить по твоим правилам, чем по бабушкиным. О, милый Джеймс!..

– Не стоит так стараться, дорогая. Поверь, я сдержу свое слово.

– Но я действительно очень люблю тебя, Джеймс. Ты был для меня и братом, и отцом. За это я должна быть тебе благодарной, но нужно прожить несколько дней с бабушкой, чтобы понять твою доброту.

Заглянув в карие глаза сестры, маркиз понял, что она говорила вполне искренне.

– У меня много недостатков, Нина, но я тебя люблю и хочу для тебя только добра.

– Да, знаю. Спасибо тебе. – Девушка встала на цыпочки и поцеловала брата в щеку.