Энтони издал громкий смешок, и лорд Хантингтон, который возглавлял процессию, идущую в столовую, оглянулся и бросил на младшего брата мрачный взгляд.

– О, все это просто восхитительно! – воскликнул Энтони.

Кэролайн нахмурилась.

– Вы находите ситуацию смешной? Может, скажете, что вас так забавляет?

– Вы будете на балу у Барроу?

– Да, наверное, – ответила девушка.

– Тогда я вам расскажу… Нет, только после того, как вы станцуете со мной вальс.

– Ах, Энтони, какой же вы…

– А вы помните наш уговор? Мое молчание о вашем присутствии на собрании суфражисток в обмен на танец.

Кэролайн бросила опасливый взгляд на тех, кто находился поблизости, но все были заняты собственными разговорами.

– Такой уговор больше похож на шантаж, – заявила она.

Энтони сокрушенно покачал головой.

– А я-то думал, мы согласились не употреблять такое некрасивое слово.

– Это вы так решили, а у меня не было выбора. И сейчас у меня тоже нет выбора. Но после танца расскажете мне, что происходит?

– Обязательно. Для меня будет большим удовольствием просветить вас на сей счет, – ответил Энтони, смешно пошевелив бровями.

Кэролайн хотелось на него рассердиться, но она не могла удержаться от улыбки.

– Сэр, вы настоящий злодей.

– Да, вы правы, – с важным видом кивнул юноша и тут же рассмеялся.

Они вошли в парадную столовую – красные шелковые обои поверх кремовой обшивки и огромные пейзажи в позолоченных рамах в верхней части стен. А массивные канделябры, украшенные хрустальными капельками, отбрасывали разноцветные блики на всех присутствующих и на белые брюссельские кружева, которыми была оторочена льняная скатерть.

Кэролайн усадили рядом с Энтони – напротив Анны. Лорд Хантингтон сидел во главе стола, а леди Рэндалл – слева от него; причем светлые локоны вдовы резко контрастировали с его черными волосами. Взглянув на эту пару, Кэролайн почувствовала, как болезненно сжалось ее сердце. Она поспешно отвела глаза, не желая на них смотреть.

Во время первых перемен блюд за столом царил лорд Альстед, развлекавший присутствующих рассказами о своем путешествии в Индию.

– Я катался на слоне, который был даже больше, чем мое ландо [9], – говорил Альстед.

– Я слышал, слонов можно дрессировать, чтобы они стояли на задних ногах и кланялись, – сказал лорд Пендельтон.

– Да, верно. Если вы способны переносить их запах, то они могут показаться удивительно умными животными.

– А вы катались на верблюде, милорд? – поинтересовался Энтони, когда лакей убрал тюрбо [10] в соусе из омаров.

– О, это отвратительное животное. Постоянно жует свою жвачку. Один из них попытался сжевать мою шляпу.

– Не может быть! – воскликнула леди Пендельтон.

– Чистейшая правда, миледи! Причем шляпа была на моей голове!

Некоторые из гостей рассмеялись. Кэролайн же подняла свой бокал и посмотрела сквозь него на улыбавшегося Хантингтона. Словно что-то почувствовав, он поднял на нее глаза, и их взгляды встретились. При этом выражение его лица тотчас же стало серьезным.

«Отвернись», – шептал Кэролайн внутренний голос, но оказалось, что она не могла это сделать.

– Ах, Джеймс… – Леди Рэндалл положила руку ему на локоть, и маркиз мгновенно к ней повернулся, а она нежно ему улыбнулась.

После десерта оказалось, что в течение всего обеда Кэролайн больше пила вино, чем ела. А как иначе? Конечно же, пропадет аппетит, если лорд Хантингтон бросает на нее мрачные взгляды, а леди Рэндалл смотрит так, будто она, Кэролайн, надела корсет поверх платья. Более того, вдовствующая маркиза тоже на нее постоянно поглядывала. И если она правильно поняла выражение лица пожилой дамы, то та ее как бы оценивала. Может, старуха хотела, чтобы у них с Энтони завязался роман? Что ж, это объяснило бы и приглашение, и оценивающий взгляд. Но если так… Тогда неудивительно, что Хантингтон сердит. Наверное, маркиз не хотел такого брака. В таком случае неловкости между братьями не избежать.

А Энтони снова улыбался. Неужели он считал все происходившее забавным? Но он ведь должен понимать, что его бабушка и ее, Кэролайн, отец полагали возможным подобный политический и финансовый союз…

Лакеи подали на стол фрукты, сыр и мадеру. А что, если… Может, если вдовствующая маркиза решит, что она, Кэролайн, пьяница, то тогда…

Схватив бокал, Кэролайн одним глотком опорожнила почти половину – и тут же закашлялась.

Энтони наклонился к ней и прошептал:

– Ваша кузина упадет в обморок, если вы сделаете еще один такой глоток.

И действительно, Анна побледнела и сделала едва заметное движение головой, – мол, ты и так уже выпила достаточно. Но Кэролайн, проигнорировав кузину, снова подняла хрустальный бокал и допила вино. Если потребуется, она будет до конца играть роль алкоголички – только бы старуха сочла их брак с Энтони невозможным. Она вообще не хочет выходить замуж – ни за Энтони, ни за любого другого мужчину. Она хочет сосредоточиться на своих статьях, поэтому…

Подозвав жестом лакея, Кэролайн указала на свой пустой бокал, – мол, надо наполнить.

Анна в изумлении раскрыла рот, а ее кузина повернулась к вдовствующей маркизе и сделала еще один большой глоток.

– Леди Хантингтон, у вас прекрасное вино, – сообщила девушка. – Знаете, я так люблю мадеру… Впрочем, я люблю любое вино – и сладкое, и терпкое, и сухое. – Кэролайн изобразила идиотский смешок.

Анна задохнулась от возмущения, а Энтони фыркнул. Старуха же смотрела на девушку с любопытством.

Тут лорд Альстед тоже принялся хвалить мадеру, а Кэролайн, снова посмотрев на маркизу, допила до конца и этот бокал.

Энтони наклонился к ней и прошептал:

– Дорогая, мне кажется, я понимаю, что вы затеяли, но не стоит заходить слишком далеко.

И он был прав. Комната начала как бы раскачиваться…

– Дорогие леди, – сказала вдовствующая маркиза, – теперь мы перейдем в гостиную. А джентльмены наверняка хотят отведать портвейна, возможно – в курительной комнате. Энтони, помоги мне! – Маркиза стукнула палкой о золотисто-красный турецкий ковер.

Кэролайн встала – и пол под ней закачался, как палуба корабля во время шторма. Чтобы устоять на ногах, она схватилась за стол. О, какой ужас!

– Обопритесь на мою руку, – прошептал рядом низкий голос.

Она неприязненно посмотрела на Хантингтона, внезапно оказавшегося рядом с ней, а он так же тихо добавил:

– Не глупите, Кэролайн. Позвольте вас проводить.

Теплое дыхание маркиза коснулось ее уха, и Кэролайн тут же вспомнила о его чудесных поцелуях. Но она тотчас отбросила эти воспоминания, потому что ей нужно было сосредоточиться, чтобы сделать очередной шаг и не упасть. Но, увы, она то и дело чувствовала, как напрягались мускулы маркиза, поддерживавшего ее, и на нее снова и снова накатывали те же горячие волны, что и в беседке в саду его поместья. Мадера и этот мужчина – это оказалось слишком сильным сочетанием.

Покидая комнату, она посмотрела на леди Рэндалл, которую сопровождал лорд Хановер. Кислое выражение ее лица свидетельствовало о том, что ей ужасно не нравилось поведение возлюбленного. У Летиции Рэндалл – острый язычок, и эту женщину нельзя было игнорировать. И не следовало настраивать ее против себя. Но Кэролайн, прекрасно зная все это, с трудом удерживалась от смеха. Хм… как странно. Наверное, она действительно выпила лишнего.

Выходя в коридор, Хантингтон наклонился к ней и спросил:

– Вы действительно пьете так много? Или устроили представление для моей бабушки?

– Лучше сейчас строить из себя дурочку, милорд, чем оказаться в дураках завтра, – заявила девушка, тут же сопроводив это философское замечание звучной икотой.

Впервые за этот вечер улыбнувшись, Хантингтон сказал:

– Возможно, вы правы, Кэролайн.

– Конечно, права. Я знаю, чего хочет ваша бабушка. Она хочет нас поженить. Ваш брат Энтони – прекрасный джентльмен, но я не желаю выходить за него замуж.

Джеймс невесело рассмеялся.

– Значит, вот что, по вашему мнению, затеяла моя бабушка?

– Да, именно это. Однако… Судя по злым взглядам, что вы бросали на меня весь вечер, вы не знали о ее планах.

– Злым взглядам? – удивился Джеймс.

– Вот именно. Злым, сердитым, мрачным. Называйте эти взгляды как хотите, но вы смотрели на меня таким образом с той самой минуты, как я вошла в ваш дом. Я прекрасно понимаю, почему вы не хотите, чтобы я стала вашей невесткой. Особенно после того… В общем, ситуация и так неловкая. Но можете не беспокоиться. Я не имею намерения выходить замуж за Энтони.

– Правда?

– Да. У меня другие планы.

– Ах, монастырь?.. – В голосе Хантингтона прорезались веселые нотки, и губы его растянулись в улыбке.

– Разумеется, я никогда всерьез об этом не думала. – Кэролайн тоже улыбнулась. – Простите мне мою ложь, но… Мой отец не понял бы моего желания присутствовать на том собрании, а я хочу…

Она прижала палец к губам. Мадера развязала ей язык, и она чуть не проговорилась, чуть не сказала, что хочет стать журналистом. Ей следовало быть более осмотрительной. Особенно после той злосчастной статьи.

– Да, я вас слушаю, Кэролайн.

– Я хочу выйти замуж за человека, которого выберу сама.

– Похвальное желание, – отозвался маркиз.

И в его голосе не было фальши. «А может, он женился против собственной воли?» – подумала Кэролайн. Анна, кажется, говорила, что он собирался объявить о своей помолвке с леди Рэндалл, но потом вдруг женился на Генриетте. Она посмотрела на маркиза, уже снова помрачневшего. И он в тот же миг проговорил:

– Не беспокойтесь о планах моей бабушки на ваш счет.

– Но если она предложит этот брак моему отцу, то я боюсь…

– Я сказал, не беспокойтесь, – перебил Джеймс. – Я не люблю договорных браков. И вы не правы в своих предположениях, так как вдовствующая маркиза не может принимать решения относительно моих братьев и сестры. Именно я несу ответственность за их благополучие. Так что брак между вами и Энтони никогда не будет заключен. Вам не нужно играть роль пьяницы ради того, чтобы напугать мою бабушку, понятно?