– Хотите подать в отставку? Что ж, подавайте. Можете направить письмо с просьбой об отставке прямо мне.

Лицо Хинкльсмита пошло красными пятнами.

– Вам?..

– Да, мне. Видите ли, я теперь новый владелец газеты.

Хинкльсмит молча раскрыл рот. Казалось, он лишился дара речи.

– А теперь я должна извиниться. Мне пора… – Кэролайн направилась к двери.

Рейли подошел к редактору.

– Вы отняли у леди Хантингтон слишком много времени. Я вас провожу.

– Но я не могу понять… – Хинкльсмит тяжко вздохнул.

– Тогда, боюсь, вы немного туповаты. Прошу к выходу. – Рейли взял редактора за плечо.

Хинкльсмит вздрогнул – и выбежал из комнаты.

Рейли же, догнав Кэролайн, с улыбкой сказал:

– Его светлость отправил это письмо с курьером два дня назад.

– А как же моя статья? Она лежала у Джеймса на столе.

Рейли снова улыбнулся.

– Когда Джеймс купил газету, он был в ярости, ужасно злился на С. М. Смита. Именно тогда он велел Хинкльсмиту пересылать ему все его статьи. Ну, а потом… Потом он решил, что лучше передать газету вам.

– Спасибо, Рейли. Спасибо, что все мне разъяснили.

Подхватив юбки, Кэролайн побежала по коридору; ей хотелось как можно скорее добраться до спальни. Увидев неподвижное тело мужа, она тяжело вздохнула. Увы, ничего не изменилось.

Дворецкий с мрачным лицом встал со стула, уступая ей место.

– Лэнгли, может быть, его светлость сказал что-нибудь, пока меня не было?

– Нет, миледи, – ответил Лэнгли, глядя в пол.

– Ничего, я уверена, он скоро очнется.

Лэнгли, судя по выражению его лица, не очень-то в это верил, – но он ошибался! Джеймс придет в себя, Кэролайн была в этом уверена. Она посмотрела на письмо мужа, которое привез Хинкльсмит. Письмо это являлось свидетельством его любви, разве не так?

– Могу я чем-нибудь помочь? – спросил Лэнгли.

Кэролайн покачала головой.

– Нет-нет. И, пожалуйста, когда будете уходить, закройте за собой дверь. – Ей хотелось остаться наедине с мужем.

– Да, миледи. – Дворецкий несколько мгновений колебался, потом вышел из комнаты.

Кэролайн подошла к кровати и, склонившись над мужем, поцеловала его в губы – и вдруг отшатнулась. Неужели его губы пошевелились и ответили на ее поцелуй?

– Джеймс…

Ответом было молчание.

Кэролайн протерла глаза; она чувствовала, что слишком устала, – может, потому ей и почудилось такое… Она села в кресло около кровати и откинула голову на высокую спинку.

– Джеймс, – прошептала она, чувствуя, как глаза ее сами собой закрываются, – не покидай меня, пожалуйста…


Когда Кэролайн проснулась, в комнате царил полумрак, лишь в щель между шторами проникал лунный свет. Она несколько минут следила, как поднималась и опускалась грудь мужа. Казалось, он теперь дышал свободнее. Или ей просто очень этого хотелось?

Она покосилась на Энтони, который тихо посапывал, сидя рядом с ней на стуле. Его голова упала на грудь. Кэролайн посмотрела на часы. Было уже за полночь.

Она тронула Энтони за руку. Он вздрогнул – и заморгал.

– Отправляйтесь спать. Если Джеймс очнется, я за вами пошлю.

Энтони расправил плечи.

– Нет, я должен…

– Ничего подобного, вы должны отдохнуть. Завтра мы пошлем в Лондон за доктором Тримблом. Он скажет, что нужно делать, – добавила Кэролайн.

Энтони встал и потрепал ее по плечу.

– Молюсь, чтобы вы оказались правы.

– Я права.

Едва дверь за Энтони закрылась, как Кэролайн откинула одеяло, забралась в постель и прижалась к мужу. А может, запереть дверь на замок? Ведь родные тоже любили Джеймса… И что они скажут, если придут и увидят ее спящую рядом с ним? Ох, какое ей до этого дело? Главное – чтобы Джеймс знал: она его любит и всегда будет с ним рядом.

– Ты ведь сильный, Джеймс, сильнее любого мужчины из тех, кого я знаю. Обещай, что ты выздоровеешь.

Она погладила его по груди. Казалось, жар начал спадать… Да, верно. Это хороший признак.

– Я поблагодарила тебя за газету? Но эта новость меня порадует только в том случае, если ты будешь рядом со мной.

Она прижалась к мужу еще крепче, положив голову на сгиб его руки, – и вдруг почувствовала, как рука шевельнулась. С трепещущим сердцем Кэролайн приподнялась и стала всматриваться в лицо больного. Увы, по-прежнему никаких изменений. Опять ей почудилось… А может, она сходит с ума?

Внезапно ресницы Джеймса дрогнули, и Кэролайн, схватив мужа за плечи, прошептала:

– Джеймс, а Джеймс?..

Он открыл глаза и посмотрел на нее.

– Что, уже ночь? А что случилось?.. – спросил он хриплым шепотом.

– О, Джеймс!.. – Кэролайн взяла в ладони лицо мужа и стала покрывать его поцелуями. – Джеймс, ты проснулся!

Он помассировал пальцами виски и пробормотал:

– Разве можно уснуть, когда ты так кричишь, любимая? А почему… – Он прищурился. – Почему ты в постели одетая? Опять попробовала виски?

– Мой дорогой, ты болел лихорадкой почти два дня!

Маркиз провел ладонью по подбородку, покрытому щетиной.

– Значит, два дня?

– Да, два дня. Я чуть с ума не сошла от страха. – Кэролайн откинула со лба мужа прядь волос. – У тебя сейчас ничего не болит?

– Нет, но я чертовски голоден.

– Я приготовлю тебе что-нибудь. – Кэролайн начала выбираться из постели.

– Еда подождет, – сказал Джеймс и обнял ее за талию.

Она внимательно посмотрела на него.

– Ты уверен?

– Да. Полежи со мной, – прошептал Джеймс.

Кэролайн кивнула и положила голову ему на грудь.

– Спасибо тебе за подарок.

– Какой подарок?

– «Лондон Реформер».

– А… ты уже знаешь?

– Мистер Хинкльсмит приезжал. – Кэролайн улыбнулась. – Он был очень огорчен.

– Могу себе представить…

Она поцеловала мужа в щеку.

– Знаешь, мне кажется… если я подарил тебе газету, то заслужил не только поцелуй. – Он принялся расстегивать пуговицы на ее корсаже.

– Нет, мы не можем. То есть тебе нельзя!

– Позволь с тобой не согласиться, – ухмыльнулся Джеймс.

Кэролайн прижала палец к его губам.

– Нельзя, пока не приедет доктор Тримбл и не скажет, что ты совсем здоров.

– Поверь, любимая, я полностью выздоровел. И нет для меня лучшего лекарства, чем твое тело.

– Нет, это… – Кэролайн прикусила губу.

– Я просто тебя поласкаю. – Джеймс прикусил мочку ее уха. – Я уверен, что это улучшит состояние моего здоровья.

Кэролайн закрыла глаза, почувствовав, как рука мужа скользит по ее ягодицам.

– Что ж, если ты действительно уверен, что это ускорит процесс выздоровления…

– Абсолютно уверен. Кроме того, я уверен в том, что люблю тебя.

На губах Кэролайн расцвела улыбка; она почувствовала себя по-настоящему счастливой, и она точно знала, что теперь всю жизнь будет доказывать мужу свою любовь.

– А я люблю тебя, Джеймс, – прошептала она.

Эпилог

Хантингтон-Хаус, Лондон

Семь лет спустя

Сидя у камина, Кэролайн смотрела на спавшего мужа. Несколько секунд назад он заворочался в постели – как будто ему приснился неприятный сон. Поднявшись на ноги, она поправила одеяло, в которое был закутан младенец, спавший у нее на руках. Кэролайн уложила Итана в плетеную колыбель и поцеловала его в нежную щечку. Мальчик зачмокал губами, заморгал, но потом его темные глазки снова закрылись.

Тут Джеймс стремительно приподнялся и запустил пальцы в шевелюру.

– Что, беспокойный сон? – Кэролайн присела на край кровати и поцеловала мужа в щеку.

– Да, – кивнул Джеймс.

– Все тот же самый сон?

– Да, все тот же.

Кэролайн невольно улыбнулась. Это был глупый, но постоянно повторяющийся сон, который преследовал Джеймса, начиная с ночи перед их свадьбой.

– Не вижу в этом ничего смешного, – пробурчал он.

– Джеймс, ты не должен придавать этому значения.

– Я боюсь, что это – предчувствие.

Кэролайн с трудом подавила смешок.

– Предчувствие? Неужели ты действительно думаешь, что у нас будет пять сыновей и что однажды их арестуют в борделе, потому что они подерутся из-за рыжеволосой проститутки? Это же нелепо…

– Когда родился Майкл, я не придавал этому сну никакого значения. После рождения Тадеуса я постарался не обращать внимания на предчувствия, которые порождал сон. Но теперь, когда Бог благословил нас Итаном…

– Это просто сон и ничего больше. – Кэролайн погладила мужа по груди. – Ты завтра будешь выступать в палате лордов?

Джеймс утвердительно кивнул.

– Спи, мой дорогой, – прошептала его жена.

Он со вздохом пробормотал:

– Знаешь, иногда я думаю, что никогда больше не должен дотрагиваться до тебя.

– Так ты поэтому ни разу не любил меня с тех пор, как родился Итан?

Джеймс покачал головой.

– Нет, просто я решил, что тебе надо отдохнуть.

Тут Кэролайн стащила через голову белую ночную рубашку, бросила ее в изножье кровати и прижалась к мужу обнаженной грудью.

– О, мой дорогой возлюбленный, хотя завтра утром у меня собрание редакционного совета, я все же собираюсь немного помучить тебя.

Он усмехнулся и провел пальцем по розовому кончику ее отвердевшего соска.

– Что ж, леди Хантингтон, подчиняюсь!

Она рассмеялась:

– А как же твои слова о том, что ты не должен меня трогать?

– Ты права, это просто глупый сон, – улыбнулся Джеймс.

И губы их слились в поцелуе.