А вообще-то… я и сделаю.

Я наклоняю голову, но тут она отталкивает мои руки.

— Смотри! — указывает на соседнее здание. Ее внимание похитил мерцающий свет, и я хочу послать всю вселенную за тот простой факт, что фонарик помешал моему будущему любимому воспоминанию.

Я смотрю на вывеску, которая ничем не отличается от всех остальных, что висели на лавках таро. Не считая того, что эта испортила мне планы. Черт возьми, а они были шикарными! Чарли тоже это чувствовала. Но теперь я не знаю, когда мы сможем к этому вернуться.

Она идет к лавке. Я плетусь за ней, как влюбленный щенок.

Здание ничем не примечательно, и я не могу не задаваться вопросом, что же такого в дурацком мигающем свете, что отвлекло ее от поцелуя? Единственный намек, что это вообще магазин, это знак «Видеосъемка запрещена» на почерневшем окне.

Чарли открывает дверь. Я захожу внутрь, и мы оказываемся в центре сувенирной вуду-лавки. За прилавком стоит мужчина, люди бродят у витрин.

Я пытаюсь подметить все и сразу. Чарли все надо потрогать: камни, кости, банки с куклами вуду. Мы молча доходим до задней стены. Чарли останавливается, хватает меня за руку и указывает на картину:

— Ворота! Ты их сфотографировал. Точно такие же висят у меня на стене!

— Чем могу помочь?

Мы поворачиваемся и обнаруживаем крупного — огромного — мужчину с проколотыми ушами и колечком в губе.

Меня терзает желание извиниться и свалить отсюда как можно быстрее, но у Чарли другие планы.

— Вы знаете, что охраняют эти ворота? На картине? — спрашивает она, указывая за плечо. Мужчина поднимает взгляд на рамку и пожимает плечами:

— Наверное, она новая. Никогда не замечал ее прежде. — Он смотрит на меня и вздергивает проколотую бровь. В нее вставлена маленькая… кость? У него из брови торчит кость?! — Ищете что-нибудь конкретное?

Я качаю головой и начинаю отвечать, но меня кто-то перебивает:

— Они ко мне.

Из бисерного занавеса справа от нас высовывается рука. Выходит женщина, и Чарли мгновенно прижимается ко мне. Я обнимаю ее. Не знаю, почему она позволяет этому месту так себя запугать. Она не похожа на человека, который верит в сверхъестественное, но я не жалуюсь. Напуганная Чарли приравнивается к очень счастливому Сайласу.

— Сюда, — говорит женщина, зовя нас за собой. Я возражаю, но затем напоминаю себе, что такие места… любят театральные представления. Тут Хэллоуин царит 365 дней в году. Она просто играет роль. Мы с Чарли ничем от нее не отличаемся, притворяясь другими людьми.

Чарли оглядывается на меня, спрашивая разрешения. Я киваю, и мы проходим через занавес; я касаюсь бисера и присматриваюсь — пластмассовые черепа. Круто.

Комната маленькая, все стены укрыты черными бархатными шторами. Везде горят свечи, откидывая сияние на помещение и нас. Женщина садится за крошечный стол в центре и указывает на два стула напротив. Я продолжаю крепко держать Чарли за руку, пока мы присаживаемся.

Гадалка медленно перемешивает колоду таро.

— Совместное гадание, я так полагаю?

Мы киваем. Она вручает колоду Чарли и просит подержать. Та крепко вцепляется в нее пальцами. Женщина кивает на меня:

— Вы оба. Держите карты.

Мне хочется закатить глаза, но я просто кладу руки поверх Чарлиных.

— Вы должны хотеть одного и того же от этого гадания. Чтение двоих человек может иногда давать сбой, если нет сплоченности. Важно, чтобы у вас была одна цель.

Чарли кивает:

— Так и есть.

Мне не нравится отчаяние в ее голосе, будто нам действительно дадут все ответы. Неужели она в это верит?

Женщина забирает у нас колоду, и ее ледяные пальцы задевают мои. Я убираю руку и кладу ладонь Чарли себе на колени.

Гадалка начинает одну за другой раскладывать карты на столе. Все лежат лицом вниз. Когда она заканчивает, то просит меня вытянуть любую. Получив карту, она откладывает ее от остальных.

— Эта карта даст ваш ответ, а другие объяснят путь к вопросу.

Она тыкает пальцем в карту посредине:

— Эта представляет вашу текущую ситуацию. — Переворачивает ее.

— Смерть?! — шепчет Чарли, ее рука сжимается вокруг моей.

Женщина смотрит на нее и наклоняет голову:

— Это необязательно плохой знак. Карта смерти — предвестник больших изменений. Реформации. Вы двое пережили какую-то потерю.

Она касается следующей карты.

— Эта представляет ваше прошлое. — Гадалка переворачивает ее, и, не успеваю я глянуть на карту, как женщина прищуривается. Дьявол.

— Это означает, что что-то или кто-то порабощал вас в прошлом. Она может обозначать множество вещей. Родительское влияние. Нездоровые отношения. — ее взгляд встречается с моим. — Перевернутая карта отображает негативное влияние, и хоть оно в прошлом, она также показывает то, через что вы проходите сейчас.

Следующая карта.

— Эта представляет будущее. — Гадалка тянет ее к себе и переворачивает. Затем тихо ахает, и Чарли передергивается. Девушка внимательно разглядывает гадалку, ожидая объяснений. Вид у нее испуганный.

Не знаю, что за игру ведет эта женщина, но меня это начинает раздражать…

— Башня? — говорит Чарли. — Что это значит?

Гадалка вновь ее переворачивает, как худшую карту в колоде. Закрывает глаза и громко вздыхает. Затем смотрит прямо на Чарли:

— Она значит… разрушение.

Я закатываю глаза и отталкиваюсь от стола.

— Чарли, пойдем.

Она смотрит на меня с мольбой:

— Мы почти закончили.

Я сдаюсь и сажусь обратно.

Гадалка переворачивает еще две карты, объясняя их значение Чарли, но я не слышу ни единого слова. Мой взгляд бродит по комнате, пока я пытаюсь быть терпеливым и дать ей закончить. Меня охватывает чувство, что мы попусту теряем время.

Чарли так крепко сжимает мою руку, что я невольно возвращаюсь к гаданию. Глаза женщины закрыты, ее губы двигаются. Она что-то бормочет, но я не могу разобрать.

Чарли придвигается ко мне, и я инстинктивно обнимаю ее.

— Милая, — шепчу я. — Это шоу. Ей за это платят. Не бойся.

Должно быть, мой голос вывел женщину из транса. Она стучит по столу, пытаясь обратить на себя внимание, будто не была последние полторы минуты в нирване.

Ее пальцы опускаются на карту, которую я вытащил из колоды. Она встречается со мной взглядом и переводит его на Чарли.

— Эта карта, — медленно начинает она, — ваш исход. В сочетании с другими картами она даст ответ, почему вы здесь. — Переворачивает ее.

Женщина не шевелится. Ее взгляд остановился на карте под рукой. В комнате становится пугающе тихо, и, как по волшебству, одна из свечек затухает. Какие спецэффекты!

Я смотрю на карту. На ней нет ни слов, ни названия, ни картинки.

Она просто пустая.

Чувствую, как Чарли цепенеет в моих руках, глядя на стол. Снова встаю на ноги и тяну девушку за собой.

— Это глупо, — громко говорю я, случайно сбивая стул.

Я не злюсь, что женщина пытается нас запугать, — это ее работа. Но Чарли действительно напугана, а та все равно продолжает этот дурацкий цирк!

Я обнимаю лицо Чарли и смотрю ей в глаза.

— Она подложила эту карту, чтобы напугать тебя. Все это бред. — Поворачиваю ее к выходу.

— В моей колоде нет пустых карт, — говорит гадалка.

Я замираю на полушаге и оборачиваюсь. Не из-за ее слов, а из-за интонации. Она сама напугана.

Из-за нас?

Закрываю глаза и выдыхаю.

Она актриса, Сайлас. Возьми себя в руки.

Я открываю дверь и вытаскиваю Чарли наружу. Не останавливаюсь, пока мы не обходим здание и не оказываемся на новой улице. Отойдя от магазина и чертовой мигающей вывески, замираю и прижимаю Чарли к себе. Она обнимает меня за талию и утыкается головой в грудь.

— Забудь об этом, — говорю я, поглаживая ее спину для утешения. — Гадания, чтение по картам… это глупости, Чарли.

Она поднимает голову:

— Да. Как и проснуться в школе без воспоминаний.

Я закрываю глаза и отодвигаюсь от нее. Провожу рукой по волосам, чувствуя себя усталым и раздраженным. Я могу шутить сколько угодно. Отмахиваться от ее теорий — начиная с карт таро и заканчивая сказками — просто потому, что это бессмыслица. Но она права. Наша ситуация ничем не отличается от сказочной. И чем больше мы пытаемся добраться до сути, тем больше теряем время.

13. Чарли

Он поджимает губы и качает головой. Хочет уйти отсюда. Я чувствую его напряженность.

— Может, стоит вернуться и задать более подробные вопросы? — предлагаю я.

— Ни за что. Я туда больше не пойду.

Он начинает уходить, и я подумываю о том, чтобы вернуться одной. Только собираюсь шагнуть в сторону магазина, как знак «Открыто» в окне выключается. Лавка погружается во тьму. Я закусываю щеку. Можно вернуться позже, без Сайласа. Вдруг со мной гадалка будет более разговорчивой?

— Чарли! — зовет он.

Я спешно догоняю. Наше дыхание паром поднимается в небо. Когда успело так похолодать? Потираю руки.

— Я голодна.

— Ты всегда голодна. Никогда не видел, чтобы кто-то такой маленький так много ел.

На этот раз он не предлагает меня накормить, поэтому я просто продолжаю идти рядом.

— Что только что произошло? — Я пытаюсь свести все к шутке, но живот как-то странно крутит.

— Нас пытались запугать. Вот и все.

Смотрю на Сайласа. По большей части он собран, только плечи напряжены.

— Но что, если она права? Вдруг в ее колоде действительно не было пустых карт?

— Нет. Просто нет.

Я закусываю губу и обхожу мужчину, делающего «лунную походку» на тротуаре.

— Не понимаю, как ты можешь так легко отвергать эту идею, учитывая нашу ситуацию, — цежу сквозь зубы. — Тебе не кажется…

— Почему бы нам не поговорить о чем-то другом? — перебивает он.