– Но с Элен у тебя даже ничего не было, – напомнил ему Пиквел.

– А мне кажется, я пережил с ней лучшие моменты, – улыбнулся Кинберг, вспоминая драку на улице, их прятки от разъяренного полковника, тайную прогулку в бордель…

Глядя на просветлевшее лицо друга, явно летающего мыслями где-то далеко, Пиквел покачал головой.

– Похоже, эта мисс Роуз и правда затронула твоё сердце.

– Не просто затронула, Крейк. Элен делает меня лучше. Раньше я был эгоистичен. Для меня были важны в первую очередь я и мои интересы. Сейчас же для меня дороже её чувства. И я сделаю всё, для того, чтобы она была счастлива. Абсолютно всё. Даже если это потребует от меня жертвы.

***

Элен торопилась. Луиза перепутала время начала музыкального вечера, в последний момент прислав записку с извинениями и указанием точного часа. Благо, до сих пор чувствующая себя виноватой Кэти, заранее приготовила платье и туфли и теперь изо всех сил помогала нарядиться хозяйке.

В дверь комнаты деликатно постучались.

– Кэти, узнай у Оливье, что ему нужно, – сказала Элен, подхватывая у служанки последний свой локон и закрепляя в прическе. Но едва услышав разговор слуг, замерла.

– Что? Барон Николс здесь? – опешила она.

– Да, мисс Роуз, он ждет вас в гостиной.

– Скажи, что я не желаю его видеть.

– Он говорит, что это очень важно и то, что он скажет – в ваших интересах.

Элен вздохнула, она была уверена, что Николс ничего кроме очередных извинений не произнесет, но мельком взглянув на часы, решила, что может пару минут послушать, как он просит прощение.

Девушка стремительно вошла в гостиную и холодно поздоровалась с бароном. Выглядел он столь же безупречно, как и всегда.

– Вы опять без предупредительной записки. Но это уже не важно. Я надеюсь, что это последняя наша с вами встреча.

– Как будет угодно, Элен, – слегка склонил голову Николс.

– Мисс Роуз, – поправила его девушка. – Теперь и всегда я для вас снова мисс Роуз.

Барон снова поклонился, пряча насмешливую улыбку. А вот свой презрительный взгляд Элен скрыть не могла, да и не старалась.

– Мой слуга доложил, что вы желаете сказать мне что-то важное.

– Да, мисс Роуз.

– Тогда попрошу говорить быстрее, я очень спешу.

– Это недолго, – заверил её Николс. – Мисс Роуз, я чувствую себя беспредельно виноватым в той нелепой истории с подвязкой. Ещё раз приношу свои глубочайшие извинения.

– Это всё? – холодно спросила Элен, уже мысленно готовясь позвать Оливье, чтобы он проводил непрошеного гостя.

– Не совсем, – медлил Николс, чем начинал нервировать девушку. Время поджимало, вот-вот должен был приехать экипаж Оскара. – Как я уже сказал, я чувствую себя очень виноватым и мне хотелось бы загладить то, что я сделал. Мне кое-что стало известно и я считаю необходимым рассказать это вам… чтобы уберечь.

– Уберечь? От чего? Я вас не понимаю, барон.

– Речь идет о графе Кинберге.

Элен напряглась. Сцепив руки в замок, она надеялась, что барон не заметил её волнения. Она ничего не сказала, опасаясь, что голос выдаст её, уж больно неожиданной была смена темы Николсом.

Не дождавшись никакой реакции от девушки, Алан продолжил.

– Граф Эдвард Кинберг заключил пари. Он поклялся, что в течение двух месяцев сделает вас своей. Точнее он выразился так: «скоро она окажется в моих объятьях в одной лишь вуали».

– Вы лжёте! – резко воскликнула Элен.

– Я понимаю, почему вы так думаете, мисс Роуз, – не стал спорить Николс. – Но прежде, чем делать выводы, спросите самого Кинберга. Я, думаю, он не сможет соврать, глядя вам в глаза.

Элен вдруг резко стало не хватать воздуха, она тяжело задышала. Сквозь пелену, упавшую на глаза, она видела, как смотрит и улыбается Николс, видимо наслаждаясь произведенным эффектом, но никак не могла взять себя в руки. К счастью, в этот момент в гостиную вошёл Оливье.

– Прошу прощения, мисс Роуз, карета вас ожидает.

Николс опомнился.

– Я уже ухожу, – и обратился к слуге. – Как тебя там… не надо меня провожать. Лучше помоги мисс Роуз, мне кажется, она себя дурно чувствует.

Не обращая внимания на обеспокоенное лицо слуги, Николс с усмешкой вышел из гостиной. Оливье бросился к Элен.

– Мисс Роуз! Что с вами?

Но девушка уже приходила в себя.

– Всё в порядке, Оливье. Попроси Кэти принести мне стакан воды и скажи Оскару, пусть дожидается, я сейчас выйду.

***

Элен соскочила с подножки кареты, не дожидаясь, пока Оскар поможет ей выйти.

– Вечер уже начался? – спросила она у подошедшего лакея после того, как назвала свое имя.

– Почти все гости в сборе, но миссис Сандерс музицировать ещё не начинала. Ждут вас и графа Кинберга.

– Замечательно. Тогда я побуду немного на воздухе. Меня слегка укачало в карете. Иди, я позже сама приду.

Лакей слегка поклонился и ушёл в дом.

Элен сошла с дорожки и затерялась среди кустов роз, которые, по всей видимости, так любила хозяйка дома, что их посадили по всему двору. Сейчас девушка была этому очень рада. Замечательное место, чтобы дождаться так удачно опаздывающего Кинберга и при этом не привлекать внимания. Прогуливаясь между кустарниками и время от времени нюхая цветы, Элен пыталась убедить себя в том, что Николс солгал. Она уже не раз убеждалась в коварстве барона и вполне вероятно, что после того, как Кинберг публично ударил его, а потом ещё и потребовал признания, Николс решил отомстить. И, конечно же, придумал для этого самый мерзкий способ. Но почему же он так легко предложил спросить у графа правда ли это? Надеялся, что Элен не пойдёт на это? Посчитает ниже своего достоинства выяснять истину и поверит ему на слово? Напрасно. Больше она не станет плохо думать об Эдварде, пока не поговорит с ним.

Вдруг Элен услышала цокот копыт. Поспешив к ограде, она раздвинула колючие ветви кустарника и увидела, как у ворот останавливается карета и из неё выходит человек, которого она мечтала увидеть в ожидании этого вечера. Девушка поспешила навстречу.

– Граф Кинберг!

Эдвард встретился с ней взглядом и Элен сжала кулаки, чтобы не броситься к нему на шею.

– Мисс Роуз…

– Добрый вечер, граф Кинберг, вас уже ждут, – поприветствовал его подошедший лакей, тот же самый, что встретил Элен.

– Передай хозяевам и гостям, что мы с мисс Роуз сейчас подойдем.

– Хорошо, граф.

Лакей ушёл и Элен с Эдвардом остались наедине. Весь мир перестал существовать. Кинберг не отрывая взгляда, скользнул им по легкому платью девушки, задержавшись на декольте, а после на изящных изгибах бедер, с которых струилась атласная ткань.

– Вы прекрасно выглядите, – с хрипотцой в голосе сказал Эдвард. – Вам очень идет это платье.

Элен смутилась. Ей было приятно, видеть, КАК мужчина смотрит на неё, но в сердце неприятно кольнуло сомнение. Она вспомнила слова Николса и почувствовала горечь.

– А мне сказали, что вы желаете видеть меня в одной лишь вуали.

Эдвард замер. Видя его замешательство, Элен похолодела. Ещё не веря в жестокость правды, с которой ей придется столкнуться, она усилием воли продолжила:

– Сколько времени из отведенных двух месяцев, чтобы добиться меня у вас осталось, граф Кинберг?

Эдвард прикрыл глаза, а Элен вдруг показалось, что розы вокруг начали стремительно вянуть, обдавая их напоследок удушливым приторным ароматом. Кустарники ощетинились колючками и те пытались зацепить платье Элен, поцарапать кожу, но проникали гораздо глубже, прорастая в самое нутро, разрывая сердце в клочки.

Эдвард открыл глаза, и наваждение Элен исчезло. Осталась надежда, что он соврет и она ему поверит.

– Прости, я не знал тогда, что влюблюсь…

Девушка сорвалась с места и понеслась в дом. Нет, она не плакала, даже не хотела. Это было избавлением, теперь она не сможет любить его. Как можно любить человека, который заключил пари, не думая ни о чувствах, ни о чести той, которую обманет, как и десятки других? Как вообще она могла поверить в то, что красавец граф, который ласкал в своей постели самых соблазнительных женщин, влюбится в неё, простую провинциалку? Элен была почти благодарна Николсу, за то, что он открыл ей глаза. Теперь ей не придётся мучиться из-за невозможной любви.

У дверей гостиной девушка остановилась отдышаться. Она слышала, как из комнаты доносились веселые голоса и смех, тренькало фортепиано. Элен проверила, хорошо ли закрывает лицо вуаль и, запретив себе на этот вечер думать о Кинберге, шагнула в гостиную. Она оказалось не слишком просторной, но уютной, как раз для таких вечеров. Гостей было не больше пары десятков человек, в их числе герцог Аддингтон со своей спутницей миссис Бланш, супруги Анжуа, барон Пиквел, Луиза с подругой Хлоей и её мужем. Девушка поздоровалась, чем обратила внимание на свой приход. К ней тут же устремилась хозяйка вечера Бетани Сандерс. Тепло поприветствовав гостью, она усадила Элен на свободное место. К досаде девушки стул находился не около Луизы, рядом с ней она чувствовала бы себя уверенней.

– Мисс Роуз, где же граф Кинберг? Лакей сказал, что вы придёте вместе, – спросила Хлоя, едва девушка села.

– Он остался полюбоваться розами, – сказала Элен первое, что пришло в голову, и добавила, обращаясь к Бетани: – у вас прекрасные цветы, миссис Сандерс.

Та засмеялась, польщённая похвалой.

– Ах, мисс Роуз, если бы не я, мой дорогой муж извел бы уже все кустарники. Терпит их только ради меня.

– Ну дорогая, согласись, что от цветов никакого проку. Рос бы виноград или, на худой конец, яблони – это я понимаю, а в чём радость от роз? Колючки да пчелы… – проворчал Сандерс и гости весело рассмеялись.

– Кстати, именно о красоте цветов будет первая ария, которую я исполню, – тут же вставила Бетани. – Ну где же, граф? Мне не терпится начать.

Словно в ответ на её призыв, в гостиную вошёл граф Кинберг. Он был бледен и отрешён.

– Господа, прошу простить меня за опоздание.