Он вымученно улыбался и говорил, что желает ей счастья. Девушка пылко прижималась к груди любимого мужчины, а Элен отводила глаза, удивляясь, как ещё сердце не лопнуло от той боли, что она испытывала.

Маргарет с нетерпением ждала дня свадьбы, которая была в спешном порядке запланирована на начало октября. На семейном совете было решено провести скромную церемонию в кругу близких и только после рождения ребенка устроить праздник, как полагается. Конечно, Маргарет была немного огорчена, но понимала, что времени на подготовку нет, до рождения ребенка оставалось всего пара месяцев. Даже свадебное платье ей шили служанки.

– Ну как тебе? – вертясь перед зеркалом и сестрой, спрашивала Маргарет. – Слишком простое на мой взгляд.

Элен вздохнула.

– Дорогая, потом мы закажем тебе любое платье, какое пожелаешь, но сейчас на это нет времени, ты же понимаешь.

– Понимаю, понимаю, но всё равно жаль, – огорченно поджимала губы Маргарет. – Я просто хочу быть самой красивой для своего Эдюшки!

Элен спрятала улыбку. Зная графа, она могла себе представить, как его будет бесить это уменьшительное имя, которое придумала для него будущая жена.

Девушка старалась найти во всей ситуации что-то хорошее, днем она замечательно держалась, и ни один человек в поместье не догадывался, как ночью она плакала в подушку.

…Элен зашла в каминный зал. Слуги по её приказу уже прочистили дымоход и только ждали её указаний, чтобы затопить камин. Но Роуз знала, что дров в этом году закупили мало, и она оттягивала момент, боясь остаться однажды без тепла в самые морозные ночи. Она подула на озябшие руки и решила, что сегодня всё же попросит Оливье дать указание разжечь камин. Даже слуги уже всё больше времени проводят на кухне, где всегда было теплее, чем в остальном доме.

Элен услышала чьи-то шаги, но не стала оборачиваться, думая, что кто-то из домашних пройдет мимо зала. Но человек вошёл, и девушка буквально спиной почувствовала, что это Он.

– В доме очень холодно, – произнес Эдвард. – Маргарет мерзнет, да и вашему отцу с его больными ногами такой холод лишь вредит.

Элен стало стыдно, что думая о деньгах, она забыла о здоровье родных.

– Маргарет сказала, что вы экономите, – продолжал Кинберг. – Почему вы мне не говорили о бедственном положении в поместье? Я могу помочь.

– Я… я как раз собиралась сказать Оливье, чтобы затопили камин. Скоро будет тепло.

Элен, стараясь не смотреть на Кинберга, попыталась выйти из зала, но он неожиданно ухватил её за руку. Девушка замерла, не в силах сопротивляться.

– Какие у вас холодные руки, – сказал Эдвард и, подойдя ближе к Элен, поднял обе её ладони к губам и нежно поцеловал.

– Не надо, – на выдохе прошептала девушка. – Маргарет…

– Она пошла проведать своего коня.

– Всё равно, нам нужно помнить, что мы скоро станем родственниками.

– Поверьте, я помню об этом лучше, чем кто-либо другой, ведь после свадьбы я потеряю вас навсегда. Но перед этим я хочу поговорить с вами.

***

Маргарет возвращалась с прогулки раньше обычного. В стойле она не увидела Вулкана и поняла, что Артуро его объезжает. Бесцельно побродив несколько минут, она заметила, что начинает накрапывать дождь и решила вернуться в дом. Если раньше она любила гулять даже в такую погоду, то сейчас, с приездом Эдварда, она предпочитала проводить больше времени с ним. Конечно, до свадьбы они были вынуждены соблюдать приличия, её будущий муж ночевал в другой спальне, но уже через неделю всё изменится. От этой мысли у Маргарет сердце радостно заухало и если бы не её большой живот, она бы прибежала домой вприпрыжку.

Перед тем, как пойти в комнату Эдварда, девушка решила заглянуть в зал, посмотреть, не затопили ли слуги камин. Упрямица Элен всё экономит, и это сердило Маргарет. Так они, пожалуй, и свадьбу сыграют, дрожа от холода. Но зато брачной ночью Эдвард её согреет. Маргарет улыбнулась этой шаловливой мысли и замерла у дверей зала, услышав голос того, о ком только что думала.

– Да, я женюсь на Маргарет, но люблю вас, Элен, и буду любить всегда. Я просто хочу, чтобы вы знали об этом.

– Эдвард… прошу, умоляю… уезжайте с Маргарет после свадьбы. Мне…слишком тяжело видеть вас и не сметь даже мечтать…

Маргарет почувствовала, что ей не хватает воздуха. Она попыталась вздохнуть, но вышел всхрип. Сжав горло рукой, она рванулась из дома.

– Вы слышали? – насторожилась Элен.

– Наверное, кто-то из слуг, – безразлично пожал плечами Кинберг.

– Нужно проверить.

– Нет, Элен, подождите…

А Маргарет, спотыкаясь, бежала изо всех сил. Слезы застилали глаза, а разошедшийся дождь мешал зрению ещё больше. Но женщине не нужно было смотреть, она наизусть знала дорогу к конюшне. Подбегая к ней, Маргарет увидела Артуро, ведущего за поводья её коня.

– Мисс Уитон, начался дождь и я решил, что прогулки Вулкану хватит… Мисс Уитон, что с вами?

Но Маргарет не слушала конюха. Выхватив у него поводья, она стала взбираться на Вулкана.

– Мисс Уитон, мисс Уитон, вам нельзя! Дождь идет, сейчас земля станет сырой! Это опасно!

Но Маргарет не желала слушать. Ударив по рукам, пытающегося остановить её мужчину, она тронула коня. Женщина не думала и не осознавала, что делает, ей просто хотелось уехать подальше от этого дома, от Эдварда, от Элен. Краем глаза Маргарет заметила, что во двор выбежала её сестра с графом и пустила Вулкана галопом.

Всадница направила коня в поле, где больше простора и там, лишь слегка держась за поводья, позволила коню свободы.

– Вулкан, вулкан, – вне себя шептала Маргарет.

Дождь хлестал по лицу, ветер сделался невыносимым, он рвал платье и пытался сбить её с седла, но женщина ничего не замечала. Конь стал поскальзываться на сырой земле, но Маргарет всё гнала и гнала его вперед. Мокрые волосы облепили лицо, низ живота пронзала боль, а руки слабели с каждой секундой… Перед глазами всё сливалось, окружающее превратилось в размытую полосу, земля проносилась мимо. Быстрее, быстрее…

Вулкан споткнулся…, и если бы Маргарет крепче сжимала поводья, если бы не большая скорость, не жестокий ветер, не беспощадный дождь…, она бы удержалась.

Последнее, что слышала Маргарет, падая на землю, истошный крик сестры:

– НЕТ!!!

***

Маргарет похоронили на семейном кладбище рядом с её родителями. Прощание в доме проходило при большом количестве людей: слуги, соседи, знакомые. Но на кладбище, семья Роуз решила, что будут лишь самые близкие, поэтому у гроба стояли только отец с дочерью, доктор Льюис, Оливье и граф Кинберг.

Элен не могла плакать. Все эти дни ей казалось, что её высушили изнутри и у неё не осталось не только слез, но и каких-либо эмоций. С сухими глазами она выслушивала в доме слова сожаления от пришедших попрощаться с Маргарет, сухими глазами смотрела, как опускают гроб в яму, как комья мокрой от частых дождей земли летят на крышку, навсегда скрывая ту, которую она любила больше, чем себя. После того, как последние цветы легли на могилу Маргарет Уитон, Элен ещё долго стояла, не в силах поверить в реальность происходящего.

День смерти сестры она запомнит на всю оставшуюся жизнь. Когда она увидела, как вдалеке маленькая фигурка летит с коня, она закричала и бросилась к ней. Поскальзываясь, Элен несколько раз падала, но вставала и продолжала бежать, несмотря на опутывающее ноги мокрое от дождя платье. Эдвард оказался на месте быстрее, он склонился над телом девушки и сразу всё понял. Граф едва успел перехватить Элен, когда она подбежала. Обняв, он прижал её лицом к своей груди, чтобы она не видела тела сестры с неестественно повернутой головой. Сначала Элен пыталась вырываться, но силы быстро покинули её, и она просто рыдала, повторяя: «Она жива, она жива». И только мозг с пугающей осмысленностью выдавал, что при таком падении шансов остаться в живых нет.

До самых похорон Элен словно перестала жить. Только благодаря усилиям отца и Оливье она продолжала есть и забываться мучительным сном. Всю организацию похорон взял на себя граф Кинберг. Деликатно и незаметно он вдруг стал самым необходимым человеком в поместье. Все дела и заботы он взял на свои плечи и даже слуги, видя состояние Элен, не смели тревожить её и обращались с вопросами и проблемами к графу. Роуз ничего этого не замечала, продолжая переживать внутри себя постигшее их семью горе…

– Дочка, пора идти, – обнял Элен за плечи её отец.

Она очнулась и, оторвав затуманенный взгляд от свежей могилы, посмотрела вокруг. На кладбище остались лишь они с отцом и граф.

Элен замотала головой.

– Холодно, ты простудишься, – продолжал уговаривать её отец.

Она не среагировала.

– Идите, мистер Роуз, – негромко сказал Кинберг. – Я останусь с ней.

Джонатан кивнул и тихонько побрел к выходу. Глядя, как медленно он идет, Элен подумала, что смерть Маргарет подкосила и его. Сердце мучительно сжалось. Девушка не понимала, чем её семья разгневала Бога, что он посылает им такие беды.

Сколько ещё Элен стояла возле могилы, она не помнила, но когда обернулась, чтобы уйти, граф по-прежнему был рядом. Она прошла мимо него, не сказав ни слова, как и со дня смерти кузины. Слыша мягкие шаги за спиной, она пыталась понять, что чувствует теперь к Кинбергу.

– Вы можете меня оставить, граф.

– Я вас теперь никогда не оставлю, Элен.

Она повернулась к нему и впервые за эти дни взглянула в лицо. Ей показалось, что он изменился. В глубине его глаз пряталась боль и тоска. Но о чём была его печаль?

– Скажите, граф, вам жаль Маргарет? – решила спросить она напрямик.

– Я не любил её, как любят женщину. Но она была замечательной девушкой. Непосредственной и доверчивой и… она носила моего ребенка. Да, мне очень жаль, что всё так получилось.

– Это мы виноваты в её смерти, – прошептала Элен. – Если бы она не услышала наш разговор…

– Она бы поняла о наших чувствах потом. Рано или поздно…