Наверное, Луис хотел спросить, не живёт ли его возлюбленная в том же самом доме, на улице Педро ІІІ, но в последний момент почему-то решил не делать этого… Чрезвычайно ревнивый по своей натуре, он уже несколько раз представлял за время этого разговора, как его возлюбленная проводит всё своё время в объятиях этого новоиспечённого магистра из Соединённых Штатов… Он решил, что, вполне возможно, Марта Саманьего живёт в доме у дона де Кастильего…

– Что – Марта?… – Вновь не понял вопроса собеседника дон Куко.

– Ну, она там часто бывает?…

Хозяин «Христофора Колумба», только передёрнул плечами – мол, откуда мне это может быть известно, что я, частный детектив, что ли?…

– Во всяком случае, я часто вижу их вместе… Вот и вчера они ко мне сюда заходили…

Сделав минутную паузу, словно что-то обдумывая, Луис наконец, произнёс:

– Хорошо, очень хорошо…


Конечно, сообщение дона Куко стало для Луиса Трехо настоящим ударом, но не таким, однако, чтобы он совершенно отчаялся…

По натуре очень расчётливый и мстительный, он ещё при беседе с доном Куко в «Христофоре Колумбе» набросил приблизительный план первоначальных действий…

Узнав, что его соперник дон Ортего Игнасио де Кастильего действительно сын известного в Акапулько старика Педро, Луис заметно повеселел. Он не зря довольно потирал руки, он прекрасно знал, чему радуется…

Дело в том, что старик Педро был одним из первых клиентов Луиса. Более того, в отличие от остальных своих заказчиков, у старика Педро не было никаких оснований жаловаться на непорядочность «подрядчика» – дона Луиса… Заказ старого де Кастильего был выполнен Луисом, в самом что ни на есть лучшем виде…


…У шестидесятилетнего дона Педро, хозяина нескольких очень прибыльных гостинец в самом центре Акапулько, человека богатого, тщеславного и амбициозного, была очень молодая жена Флоренция – эту сеньору, все находили весьма привлекательной.

Флоренция, вышедшая из семьи очень и очень бедной, вышла замуж за старика де Кастильего только потому, чтобы хоть как-то помочь родным – у неё не было родителей, они в своё время погибли в автомобильной катастрофе, зато было двое маленьких братьев.

Конечно, Флоренция не была для молодого Ортего Игнасио матерью – первая супруга старого Педро, достойная дона Франциска скончалась лет пять назад на операционном столе. Флоренция было всего на несколько лет старше пасынка – ей не исполнилось и тридцати.

Брак этот стал в Акапулько притчей во языцех, все пророчили старому дону Педро рога, однако он не прислушался к голосу разума.

Прогнозы друзей и знакомых старого де Кастильего полностью оправдались: разумеется, имея в мужьях дряхлого перестарка, его жена обратила свои взоры к более молодому человеку – а поклонников, при её красоте, у девушки было в Акапулько хоть отбавляй.

Молодой Виктор, владелец небольшого магазинчика по продаже туристических товаров на окраине Акапулько, был счастливее других. Все вокруг видели, что жена дона Педро страстно любит его; все, кроме самого дона Педро. Однако, когда тот узнал о новой симпатии своей жены, о том, что он очевидно рогат – мир не без добрых людей!… – то пришёл в неописуемое негодование, а несколько успокоившись, не нашёл ничего лучшего, чем по чьему-то совету обратиться к высококвалифицированным услугам Луиса Трехо…

Трехо постарался в тот раз на совесть. Подловив несчастного любовника дона Педро поздно вечером, он с упоением избивал его почти полчаса – Виктор с сотрясением мозга, переломом ключицы и нескольких рёбер надолго попал в больницу…

Однако этот факт малоприятный теперь мог сыграть злую шутку с самим заказчиком той экзекуции, старым доном Педро де Кастильего…


Авенида короля Педро ІІІ находилась совсем рядом с заведением дона Куко – в каких-то десяти минутах неспешной ходьбы. Ага, вот и табличка с цифрой «21»… Подойдя к дому, Луис обошёл вокруг него, словно желая убедиться, что никто из посторонних не помешает предстоящему разговору…

План предстоящего разговора созрел у него ещё в «Христофоре Колумбе», во время беседы с доном Куко и окончательно дозрел по дороге. Теперь Луис прекрасно знал, как именно следует ему поступить…

Дверь открыл сам престарелый сеньор де Кастельего. Видимо, после той скандальной истории с Флоренцией он никому не доверял, даже немногочисленной прислуге, и к дверям всегда подходил сам. Увидев на пороге Луиса, он несколько удивился.

– У вас ко мне какое-то дело?…

Едва сдерживая брезгливую полуулыбку, Трехо коротко кивнул и тихо произнёс, стараясь казаться как можно более серьёзным:

– Да, сеньор… И притом – очень и очень важное… – Пройдя в прихожую, он вежливо поинтересовался: – Вы позволите? Уделите мне несколько минут?…

Старик засуетился.

– Конечно, конечно…

Поднявшись вслед за хозяином по винтовой скрипучей лестнице на второй этаж, в гостиную, Луис без приглашения уселся в продавленное, очень глубокое кожаное кресло перед камином и осмотрелся по сторонам.

Да, по всему было заметно, что это был, некогда, богатый дом, но теперь он пришёл в полную негодность. Это была настоящая мерзость запустения: шпалеры кое-где были тронуты плесенью, кожаная обивка мебели порыжела, протёрлась; из дивана вылезла тонкая пружина, окна давно не мылись, а из скрипучих половиц там и сям виднелись головки полуржавых гвоздей…

 «Очень даже понимаю бедняжку Флоренцию, – подумал Луис, которому иногда не было чуждо и сострадание к женщинам. – Живя с такой старой развалюхой, как этот де Кастильего, да ещё в таком мерзком запущенном доме, можно отдаться первому попавшемуся типу. Да, он сам виноват. А ведь этот дон Педро очень богат – неужели не может хоть немного потратиться на то, чтобы привести в порядок обстановку? Да и его молодая жена ходит в городе в каких-то неимоверных лохмотьях… Неужели этому старику не стыдно?… Если такой мерзкий старик берёт в жёны молодую хорошенькую женщину, он должен заботиться о ней. А это – первосортный скупердяй… Бр-р-р…»

Тем временем хозяин, усевшись напротив нежданного гостя в продавленное кресло, внимательно посмотрел на него и сказал:

– Я внимательно слушаю, сеньор Трехо… Вы хотели мне сообщить нечто важное?…

 «Ещё бы!… – злорадно подумал Луис, – сейчас ты у меня попляшешь, старый козёл. Сейчас ты у меня будешь изворачиваться, как вьюн на сковородке…»

Изобразив нескрываемую горесть на лице, Луис Трехо только тихо произнёс:

– Да… У меня будет к вам весьма и весьма серьёзный разговор… Очень серьёзный…

Лицо старого дона Педро при этих словах несколько вытянулось.

 «Ещё не хватало разговаривать с этим наёмным убийцей!…» – подумал старик.

Он не сомневался, что предстоящий разговор будет иметь прямое отношение к их давнишней конфиденциальной сделке – других точек соприкосновения с Луисом у него никогда не было…

Помолчав несколько минут то ли для приличия, то ли по каким-то совершенно иным причинам, дон Педро весьма недовольным тоном спросил:

– Вы хотите что-то сказать о…

При этих словах он внезапно запнулся, подыскивая нужное, наиболее подходящее для этой более чем щекотливой ситуации выражение. Ведь не скажешь этому страшному собеседнику: «о том нашем договоре полугодичной давности, когда я попросил вас как следует проучить того жалкого торгаша, прощалыгу Виктора!…»

– … о той моей просьбе, которую вы столь блестяще выполнили?… – нашёлся дон Педро.

Луис коротко кивнул в ответ.

– Вот именно…

Старик тяжело вздохнул – ему очень не хотелось вновь и вновь возвращаться к той ситуации…

– Что-нибудь не так?…

Луис промолчал и, как показалось собеседнику, с неприкрытой издёвкой посмотрел на него.

– Вы чем-то недовольны?…

Поморщившись, Луис Трехо, очень удачно изобразил большое смущение и вновь не удостоил старика Педро де Кастильего ответом. Он отвернулся к окну, за которым виднелись развесистые листья каштана.

Тот начал медленно выходить из себя – это было видно по его выражению лица.

– Дон Трехо, скажите же, наконец, что случилось?… Я не понимаю вас: вы пришли ко мне, в мой дом с каким-то очень важным делом, с каким-то разговором, а теперь сидите напротив, улыбаетесь и молчите… Что же происходит, потрудитесь объяснить!…

«Спокойно, Луис, – сказал сам себе Трехо. – Ещё не время… эта старая вонючая развалина совершенно деморализована и подавлена. Старику Педро очень неприятно видеть и слышать меня теперь – тут, в своём доме. Ещё бы!… Это совершенно очевидно. И это совершенно естественно… Не исключено, что и я бы на его месте вёл себя точно так же… О, как он волнуется, посмотрите на него!… Ещё несколько минут молчания – и он совершенно выйдет из себя и наделает глупостей…»

Так оно и произошло.

Внезапно дон Педро заорал:

– Чего же вам от меня надо?…

 «А вот теперь – в самый раз», – решил про себя Луис Трехо и произнёс: 36

– Мне необходимо с вами поговорить…

Старик коротко ответил:

– Это я уже слышал…

Луис продолжал всё тем же тоном:

– Я вам с самого начала об этом сказал… Как только появился на пороге дома.

Дон Педро скривился.

– Неправда…

В ответ Трехо, деланно удивившись, воскликнул:

– Что – неправда?

Выражение лица у дона Педро было очень обиженным – не зря в Акапулько считали, что более тщеславного человека в этом городе и не сыскать.

– С самого начала вы молчали…

Тяжело вздохнув, Луис сказал:

– Да, я молчал… Я вот, всё время думал, дон де Кастильего, как бы лучше начать, чтобы рассказать вам о цели своего визита… Вы ведь понимаете, у нас с вами получится не очень обычный разговор…

У дона Педро давно уже чесались руки показать этому зарвавшемуся наглецу на дверь – он всё больше и больше начинал раздражать его. Однако по целиком понятным причинам он решил этого не делать…