Ая Кучер - Ночь, которой не было

А потом перелёт долгий, с адской пересадкой в Стамбуле. И Архипов со своими психами, меня оставивший посреди дороги. Я ведь действительно умереть могла, если бы не Сэм и Алекс.

Конечно, куда ещё мои мысли свернуть могут, как не к этим двум. Убеждаю себя, что у них просто игра. Не удивлюсь, если подобные развлечения даже в первую десятку не войдут.

Они красивые, адски обаятельные. Нельзя отрицать то, насколько притягательной была наглость Алекса. Когда бесит, закатываешь глаза и фыркаешь, но при этом наслаждаешься. Каждым словом и взглядом, всеми знаками внимания, на которые мужчина не скупится. И даже это его «принцесса» теплотой отдаёт. Хочется верить, что это для меня только обращение, уникальное. Хотя, могу поспорить, Снегурочкой они до этого никого не называли.

А Сэм, тихий и милый Сэм, который неожиданно оказался грубым. В хорошем смысле, наверное. Просто неожиданно властно сжимал подбородок, раздавал указания. И поцелуи у него грубые, властные. Такие, от которых любая девочка поплывёт.

— Юн!

Сердце колотит, я задыхаюсь будто. Пытаюсь понять, что происходит. Свет включаю и прижимаю руку к груди, стараясь успокоиться. Пробуждение оказалось внезапным, от чего не могу собраться. Будто здесь и не здесь одновременно.

— Юн, открой, пожалуйста.

Голос Сэма раздаётся. Спокойней, что именно он попытку повторил. Алекс злым казался из-за отказа. Задела его самолюбие или что-то не так сказала, не понимаю. Но на несколько минут он мне показался совсем другим и это казалось неправильным.

— Юн, тебе звонят, можешь ответить и сказать, что мы тебя не убили? Чтобы не пришлось с копами объясняться.

— Минуту.

У меня немного больше уходит на то, чтобы найти в темноте майку и надеть её. Штаны, свидетели моей слабости, остались валяться внизу. Поэтому ниже оттягиваю ткань майки и направляюсь к двери. Лучше сейчас поговорить, чем доставлять проблемы парням.

— Кто именно?

— Твоя мама.

Спешу ключ провернуть, чтобы ответить. Готова выслушивать очередные нотации и то, насколько я безрассудно себя повела. Столько новых поводов, а я ещё не все претензии выслушала за Теймура и поездки с ним. Мама обижалась жутко, что я с ним сблизилась настолько. Считала своим отчимом, пускай всего ничего знакомы были, и доверяла ему намного больше, чем маме.

Не знаю, что причиной этому было. Факт, что не Теймур меня в детстве бросил или его подход к воспитанию. Мужчина всегда поддерживал, в каждом увлечении старался помочь. Его, в отличии от мамы, не волновал доход или популярность. Главное, чтобы мне нравилось.

— Давай.

Распахиваю двери, морально готовясь ко всему. Стыдно, что мама уже могла наговорить Сэму, пока тот старался до меня достучаться. Умышленно не смотрю на парня, но мозг так и подсовывает картинке, где мужчина без футболки и с его нелегально-офигенным прессом.

— Погоди. Откуда у моей матери номер твоего телефона?

Сначала замечаю потухший экран мобильного, а затем наглую улыбку, совсем не привычную для Сэма. Не успеваю даже пикнуть, как вдруг оказываюсь в его крепких объятиях.

— Попалась.

— Попалась.

— Сэм, отпусти меня.

Горло сдавливает, и слова кажутся чужими. Сбежать не получается, когда оказываюсь вне кольца его рук. Сэм поднимает меня, подхватывая под коленями, и забрасывает на своё плечо. Вот так легко, словно я ничего не вешу. Словно имеет на это право.

— Поставь меня, — повторяю просьбу, когда мужчина направляется к лестнице. — Сэм, мы сейчас оба убьёмся.

— Если перестанешь вертеться, то мы будем в порядке.

— Мы будем в порядке, если ты перестанешь меня тащить. Сэм! Не смешно!

Не смешно, страшно. Любая девушка испугалась бы, когда в пустом доме мужчина тащит её непонятно куда. Но я боюсь того, что может случиться дальше. Когда снова окажусь с ними в одном помещении, и что будет, если я в третий раз не смогу отказаться.

Первый раз шла за своими правилами и убеждениями. Хотелось, все внутренности плавились от необходимости их касаний и близости. Каждую секунду проклятый демон похоти нашептывал, как с ними хорошо может быть. Каким незабываемым вечер станет.

Второй раз чудом произошел. Просто шальная мысль стрельнула в голове и это помогло. То, что не хотела становиться очередной, просто девочкой, которую они сняли.

Но не знаю, несколько хватит моей выдержки в этот раз. Как быстро сдамся и что будет, если не найду новых причин отказать.

— Сэм!

И ещё раз вскрикиваю, когда попа начинает гореть. Не сразу понимаю, что мне шлепок отвесили. Звонкий, ощутимый. Вздрагиваю больше от неожиданности, чем от боли. Начинаю крутиться, не боясь падения, когда удар повторяется.

— Будь хорошей Снегурочкой и не сопротивляйся, Юн. Почти уже пришли.

Только от этих слов сопротивляться ещё больше хочется. Будто Сэма убедит моё возмущение или лёгкий удар по спине, требующий поставить меня. Не уверена, что он даже почувствовал его.

— Я не Снегурочка, не принцесса и не какая-то девчонка с трассы, чтобы ты так себя вёл.

Голос дрожит, когда оказываюсь на диване. На том же злополучном диване, где совсем недавно горела от чужой ласки. От того, как ощущались их совместные касания между ног и как хотелось большего, наплевав на все устои и запреты.

Сэм мягко обхватывает мою талию и тянет на себя. Заставляет усесться сверху на его бёдра, упираясь коленями по бокам. От мысли, что на мне нет ни белья, ни штанов, начинаю краснеть. Слишком пошлой получается поза, откровенной.

И так отчётливо чувствуется мужское возбуждение, проталкивающееся между ног. Даже в штанах легко понять, насколько крупный мужчина, насколько сильно сейчас меня хочет.

— Ради справедливости, красотка, ты как раз таки девочка с трассы.

Меня душит обидой, пока не понимаю, что он имеет ввиду в прямом смысле. Да, девочка на заснеженной дороге, которую спасли от холодной и голодной смерти. Вот только это не улучшает ситуацию, а только распаляет мою злость.

— И что? Теперь ты можешь хватать меня и лапать? Отпусти, Сэм, или я действительно вызову копов!

Брыкаюсь на нём, но только сильнее вжимаюсь, попадая в порочные сети. Парень легко перехватывает мои руки, сжимая запястья. Заводит за спину, лишая возможности сопротивляться, и сжимает одной ладонью. Против воли восхищаюсь тем, сколько силы в нём. Одной рукой может удержать меня, при этом не причиняя боли. Сжимает мягко, удерживая на одном месте. Но если прикрыть глаза, то кажется, что ничего не происходит.

Свободной рукой Сэм решает добить меня, уничтожить. Потому что накрывает моё бедро и медленно ведёт вверх. Цепляет майку, но не пробирается под неё. Проводит про рёбрам и краю груди, останавливается на шее.

Мне кажется, парень легко почувствует, как бьётся венка на моей шее. Насколько бешено выстукивает сердце, мешая думать, принимать верные решения. Всё туманится, плавится. Всего от одной невинной ласки меня ведёт сильнее, чем в период болезни. И нутро скручивает болезненным возбуждением, когда Сэм нежно касается моего лица. Едва царапает нижнюю губу, оттягивая. Как делал это совсем недавно.

Я облизываю пересохшие от волнения губы и прохожусь по пальцу мужчины. Случайно, совсем того не желая. Но теряюсь от того, как расширяются зрачки его разноцветных глаз. Как Сэм хищно улыбается и выпрямляет спину, оказываясь ещё ближе.

Он совсем не похож на того парня, которым был весь этот день. Мягким, отзывчивым, барьером между мной и напористым Алексом. Нет, сейчас он совсем другой. И от этого меня бьёт дрожью, просто разбивает вдребезги всё сопротивление.

Мысль, какими они вдвоём могут быть. Властными, уверенными, забирающими все сомнения и протесты. Одним своим видом решающие моё будущее.

— Да дайте вы мне спокойно провести эту ночь!

Получается истерично, словно все сомнения вкладываю в одну фразу. Понимаю, что этого никто не поймёт, но пытаюсь хоть как-то донести свою мысль. И замечаю наконец, что в гостиной только вдвоём. Оборачиваюсь, дабы убедиться.

— Где Алекс? — меня должно тревожить совсем другое, но именно этот вопрос кажется главным. — Зачем ты это делаешь?

— Затем, что ты этого хочешь. Разве нет? Юн, всё хорошо. Тише, успокойся.

Мужчина замечает то, как меня колотит. Списывает всё на страх, хотя мою душу терзают совсем другие чувства. Сэм гладит шею, откидывая мои влажные волосы. Нежно обводит выемку за ухом и заставляет лечь на него. Распластаться на мужской груди, расслабляясь.

Я не хочу этого делать. Успокаиваться от одного касания, растворяться в нём. Каждое его движение словно личный пароль к моему телу и разуму. Он всё делает настолько правильно, уверенно, что у меня силы исчезают что-либо доказывать.

— Я не собираюсь причинять тебе боль или, упаси Боже, брать тебя силой. Ты разве меня таким считаешь? — меня хватает только на то, чтобы отрицательно покачать головой. Одна Вселенная знает, каких трудов мне стоило даже это движение. — Уже хорошо. Мы не сделаем с тобой ничего того, чего ты не захочешь. Только то, о чём сама попросишь.

— А если я ничего не попрошу? Тогда ты дашь мне уйти, Сэм?

— Нет. Потому что ты попросишь, принцесса. Ты обо всём нас попросишь.

Сэм не спрашивает и не уговаривает. Своей фразой он ставит меня перед фактом. Обещает, что именно так и будет. И каждое его слово бьёт по оголённым нервам, заставляет вслушиваться и верить этому. Желание, словной кленовый сироп, растекается по венам. Добирается до головы, где мысли становятся липкими, клейкими. Не разобрать, где правильное, а где ошибки. Всё в один комок желания превращается.