Это был не ад, а адище. Сгорать со стыда, когда весь отдел слышит их. Каждое слово отозвалось болью в груди. Раньше Попкович могла поставить их на место и уйти, а сейчас даже сдвинуться с места не смогла. Склонив голову, плакала, кусая губы, чтобы не услышали всхлипы.

Марк, залетевший в этот момент в отдел, увидев мое состояние, так разозлился, что Алену пришлось удерживать, чтобы он не ударил своих родных дедов.

— Засуньте себе в жопу свою драгоценную компанию! Больше ноги моей семьи здесь не будет! — отрезал рыжий и, взяв меня на руки, вынес сначала из отдела, а потом и из компании.

— Оставаться без работы, когда до родов четыре месяца, не самое верное решение, — робко произнесла в машине, когда мужчины, эмоционально переговариваясь, везли меня к врачу на осмотр.

Видите ли, вдруг у меня будет эмоциональный срыв? Любимые параноики.

— У нас есть свой собственный бизнес, родная, — отрывисто произнес Марк, сжимая руль.

— Мой брат руководил им, пока мы здесь искали жену, — просиял Ален, повернувшись ко мне.

— А что за бизнес? — осторожно спросила.

— Мы владеем сетью, включающую в себя кафе здорового питания и магазины с полезными продуктам.

— Это успокаивает, — отозвалась, переварив полученную информацию.

— После родов ты сможешь у нас работать, твой талант к продажам нам пригодится, — улыбнулся Марк.

— А разве ваш бизнес в России?

— Нет, не в России, — осторожно ответил Ален.

— А это означает, что мы…

— Да, мы хотели с тобой обсудить это после родов, но я больше не вижу причин оставаться здесь, — сказал Марк, поглядывая на меня в зеркало заднего вида.

— Понимаю, вся твоя семья здесь, подруги, — начал Ален.

— Я согласна, только у меня никакой визы нет и с языком проблемы, — ответила, посмотрев в окно.

В машине наступила тишина, мужчины, не ожидавшие моего быстрого согласия растерялись, но не надолго.

— Это не проблема. Все решим, — с энтузиазмом отозвался рыжик. — Тебе только нужно определиться, за кого первого из нас ты выйдешь замуж.

— Марк, ты такой романтичный, слов нет, — недовольно произнес Ален.

— Я не понимаю, вы же женаты.

— Мы хотим развестись, чтобы один из нас стал твоим мужем.

— А я за то, чтобы меняться через каждые два-три года. У нас будет столько свадеб, — с восторгом предложил Алён, и мы, не сговариваясь с Марком, поморщились.

Брюнетик, заметив нашу реакцию, надулся.

— Думаю, что я выберу первого мужа Аленом, — сказала, хитро переглянувшись с рыжиком. — Согласен стать главным мужем в моем гареме?

— Согласен, если моя Госпожа не будет пополнять свой гарем, — расцвел Ален.

Закатила глаза.

— Мне вас хватает, уж поверьте, с лихвой, — и тише добавила, — хоть вы и не удовлетворяете меня.

— Я рад, что тебе нас достаточно, — улыбнулся рыжик. — Что касается удовлетворения, то мы можем пересмотреть свои взгляды, правда, Ален?

— Не смотри на меня так, я сам хотел поднимать белый флаг, — отозвался мой будущий муж.

— Срочно разворачивайся, едем домой! Пока вы не передумали.

— Зоя, — нахмурился Марк.

— Рыжик, не доводи, иначе я трахну тебя в машине.

Марк сглотнул, подарив через зеркало голодный взгляд.

— Я бы на это посмотрел, — хрипло проговорил Ален.

Уже через пару минут Марк развернулся, и мы помчались домой, где, оголодавшие друг по другу, занялись лучшим сексом в моей жизни.

Эпилог

Наша семейная жизнь с Аленом продлилась долгих и счастливых пять лет, и теперь настала очередь Марка стать первым мужем. Казалось, чего волноваться и дрожать, как лист на ветру. Но я не могла без волнения произносить клятву, без слез счастья смотреть в сияющие изумруды. Все было, как в первый раз, наш первый раз. Мой рыжик, хоть и храбрился, но так же взволнованно смотрел на меня, даже после церемонии, когда мы сидели за столом, выслушивая веселые пожелания семейства, не упустившего случая постебаться над нашими причудами.

— Люблю тебя, — шептал рыжик мне на ухо, хоть и рядом сидел Ален, при котором обычно он признавался любви нам обоим.

Но наш брюнетик не обижался, сегодня он согласен играть вторую роль и развлекать наших детей, пока мы наслаждаемся друг другом.

— И я тебя люблю, рыжик, — нежно отвечала.

Марк за все эти годы проделал над собой колоссальную работу. И я не могла им не гордиться. Он не только доказал, как сильно любит меня и дорожит мной, но и стал прекрасным отцом для пятилетнего рыжего мальчишки и трехлетней темноволосой девочки. Его сердце излечилось, душа обрела покой. Он даже смог вытерпеть мою сумасшедшую сестрицу на свадьбе, прилипшую ко мне, как банный лист к заднице, и ни разу не рявкнуть на нее. Ален был не настолько терпелив и не раз разговаривал с Мишей до свадьбы, после чего она исчезала ненадолго, но потом, волоча за собой моего бывшего, упрямо сжимая губы, умоляла об общении.

Я понимала, что после смерти матери она видит во мне последнего родного человека, поэтому я держала ее на расстоянии, но не отталкивала. Семья моих супругов поддерживала меня в этом, хоть и не скрывала, что, дай им Мишель повод, порвут в клочья.

Надо отдельно заметить, что они больше походили не на семью, а на клан, где каждый стоит плечом к плечу, где царит любовь, понимание и сила семейных уз.

Меня, наверное, так никто и никогда не любил, как эта семья.

Родители Марка были крутыми, жизнерадостными и отчаянно нуждающимися в экстриме людьми. Когда они брали вершину неизвестно какой раз или летали на канате над карьером, сестра Марка и он сам не спали сутки от переживаний. Боже, да они даже приехали на байках к нам на свадьбу. Марк поэтому не стеснялся возить к ним внуков почаще, чтобы хоть не надолго, но задержать их дома от очередного приключения.

Родители Алена были чем-то похожи на нас. Характерная Марго цвела любовью, держась за локти своих хоть и пожилых, но довольно статных мужей. Я могла часами тайком любоваться, как они общаются с друг другом, как в их движениях, словах, взглядах отражается любовь, пронесенная сквозь года. Моим заветным желанием было, чтобы мы так же сохранили свою любовь.

Брат и сестра Алена были пока свободны, в отличие от сестры Марка, которая носила под сердцем еще одного ребенка. Но в их глазах я часто видела грусть, когда они были в кругу семьи. Ален тоже это видел, и мы даже обсуждали это. Я все намеревалась поговорить с ними, поддержать.

— Не стоит, малышка. Им не станет лучше от твоей поддержки, — сказал Ален.

— Мы были такими же потерянным, — добавил Марк, обнимая меня.

— Надеюсь, у них все сложится.

— В нашей семье каждый рано или поздно встречает свое счастье, — улыбнулся Ален, и больше мы к этому вопросу не возвращались.

Частью этой семьи также становились близкие друзья. Например, Инна, подруга моих свекровей. Я бы охарактеризовала её бойкой, смелой женщиной, держащей своего красавца-мужа в тонусе спустя столько лет брака. Она мне нравилась, как и я ей, к счастью.

Мою Маринку также приняли в семью вместе с её доминантом. Чему я была безгранично рада.

Я даже порой пугалась, что все слишком хорошо, что мои дети растут в любви, в уважении. Что мои мужья мне верны и любят меня с каждым прожитым вместе днем сильнее.

— Мои родители отвезут детей спать, а мы можем поехать в аэропорт, — Ален отвлек меня от глубокой задумчивости.

— Ты предлагаешь нам с Марком сбежать с собственной свадьбы, Ален? — с весельем посмотрела на своего второго мужа.

— С нашей свадьбы мы тоже сбежали, — напомнил Ален.

— В роддом, рожать, — хмыкнул рыжик, обнимая меня за плечи.

— Если мы опоздаем на самолет, можете забыть про остров и свадебное путешествие, где только мы втроём, обнажённые, — заворчал брюнетик, потому что крыть было нечем.

— Тебе бы лишь обнажиться, — хихикнула.

— А тебе, моя бывшая жена, разве этого не хочется? — приподнял бровь, со знакомой хитринкой посмотрел мне в глаза.

— Хочется, — улыбнулась и, подарив каждому из них взгляд, светящийся любовью, произнесла: — Я всегда вас хочу, мои любимые мужчины.