Рода Лермэн - Ночи в раю

— Я в порядке! Доктор разрешил мне уехать.

— Хм. Хорошо, что вы едете на морскую прогулку на несколько дней. Морской воздух лучшее лекарство в мире.

Элекси, отпивая холодное шампанское, думала — что же ему рассказал Рекс об их взаимоотношениях. Она уже достаточно взрослая, чтобы иметь любовное приключение, просто ей не хотелось откровенничать с Джином. У нее не было желания открывать душу.

Подошла официантка. Элекси заказала еще шампанского и омара. Она ела, не решаясь взглянуть на Рекса, и нервничала, чувствуя, что Джин наблюдает за ней, и в его чудесных голубых глазах светились понимание и насмешка над ее угрюмостью. Джин и Рекс делали вид, что не замечают ее растерянности. Они обсуждали различные системы охраны дома, возможность покупки большой собаки — словом, те вещи, о которых она сама думала.

— Эй, я тоже здесь, — напомнила она им, наливая себе на тарелку немного соуса. Они оба уставились на нее, как будто увидели впервые. Она отпила из бокала и виновато улыбнулась — Ну, хорошо, я буду сидеть молча, чтобы не мешать вашей животрепещущей беседе. Продолжайте, продолжайте…

Элекси решила не обращать на них внимания. Омар был великолепен, а шампанское превосходно.

В конце обеда Рекс извинился и вышел. Элекси смотрела на свою тарелку и не могла придумать, что сказать Джину. Она чувствовала, что он внимательно наблюдает за ней, и краска медленно заливала ее щеки.

— Ты не удивлен, что мы вместе? — спросила она.

— Я безмерно рад.

— О!

Элекси посмотрела на него, но быстро опустила ресницы. Джин обладал мудростью, свойственной его возрасту. Он всегда легко читал в ее сердце, от него у нее не было тайн.

— Я очень люблю вас обоих.

— Но, Джин! — мягко запротестовала Элекси. — Мне кажется, мы не подходим друг для друга.

— Я что-то этого не заметил. — Она не ответила, и он продолжал — Я очень долго живу на свете, Элекси. Длинную-длинную жизнь. Я помню начало века и Тедди Рузвельта, помню, что носили во времена Первой мировой войны. Я знавал тысячи людей, Элекси. Тысячи. И только единицы я мог назвать своими друзьями, лишь немногими восхищался. Я мудр, как сова, и чувствую душу человека, малышка. Внешность мало значит, так же как и слова. Важно, что у человека в голове и на сердце. Рекс — это не простая штучка. С ним интересно иметь дело.

— У него ужасный характер, — возразила Элекси, — а уж эти его диктаторские замашки!..

— Мужчина должен уметь брать удар на себя. Ты согласна?

— Да.

— И ты не сахар, Элекси. Ты же не прислушиваешься к голосу здравого смысла, если что-нибудь уже решила. О, а вот и Рекс возвращается.

Элекси подняла глаза. Даже в джинсах и рубашке Рекс выглядел столь эффектно, что притягивал к себе восхищенные взгляды. С задумчивым выражением лица он приближался к ним. Заметив, что Элекси смотрит на него, он помрачнел. Элекси почувствовала, как вдоль спины у нее пробежал холодок. Ей следовало бы добавить к словам Джина, что еще этот человек не умеет прощать. Неужели она заслужила такой яростный гнев за те глупые, неосторожные слова, которые произнесла? Хоть бы сделал поправку на ее больную голову!

Мне просто хочется, чтобы ты любил меня, подумала она, наблюдая за ним. Люби меня, верь мне, доверяй мне…

Хорошенькая брюнетка в коротеньких туго облегающих шортах внезапно выпрыгнула из-за стола, преградив Рексу дорогу. У нее в руках была одна из его книг. Рекс остановился, улыбнулся ей и подписал книгу.

Элекси опять опустила глаза в тарелку. Она была не из ревнивых. Такие вещи никогда не будут беспокоить ее. Но ей было интересно, что подумал Рекс, взглянув на эту молодую женщину. Может быть, она из тех, кому он захочет позвонить, после того, как Элекси вернется в Нью-Йорк?..

— Пока не забыл, — сказал Джин. — Я думаю, что тебе это понравится. — Он протягивал ей маленькую, очень старую книжечку, бережно завернутую в пластиковую обертку.

— Что это?

— Это дневник Юджинии Брэндиуайн. Она оставила его мне — я всегда был очень любознательным ребенком. Интересовался войной и всегда надоедал Юджинии. Я думаю, что тебе понравятся ее записки. Здесь много о Пьере, как они познакомились, как она с ним убежала. Очень… романтично.

— Ах, Джин! — Элекси внимательно посмотрела на маленькую книжечку, думая о том, какое это сокровище, но, взглянув на Джина, внезапно протянула ему ее обратно. — Я не могу взять это. Ты хранил этот дневник всю жизнь…

— Элекси, ты моя семья. — Он погладил ее по руке. — В тебе течет кровь Юджинии. Храни этот дневник — нашу с тобой семейную реликвию.

— Ты такой трогательный, — улыбнулась Элекси. Она наклонилась и поцеловала его в щеку. — Большое тебе спасибо.

Джин потрепал ее по щеке.

— Будь умницей, девочка. — Он поднялся. — Мне нужно идти.

— Идти? — повторила Элекси.

— Да, мне пора. Меньше чем через полчаса у меня шахматный поединок с Чарльзом Холлоузом, и будь я проклят, если позволю этому юноше застигнуть меня врасплох.

— Юноше?

— Ему всего лишь восемьдесят восемь, — сообщил ей Джин. — Поцелуй меня опять, Элекси. Это последнее удовольствие для старого человека. А твой поцелуй слаще меда!

Она поцеловала его в щеку. Рекс, наконец, закончив бесконечный разговор со своей поклонницей, подошел к столу.

— Счастливого плавания, — пожелал им Джин.

Упрямство охватило Элекси.

— Не думаю, что я поеду, Джин.

Они оба уставились на нее. Элекси определенно удалось поставить обоих на место. Она очаровательно улыбнулась.

— У меня нет времени на морские прогулки. Мне надо навести справки о хорошей немецкой овчарке.

— Элекси, ты сведешь меня с ума, — растерянно сказал Рекс.

— Да? Прошу прощения.

— Элекси, мы идем?

— Нет.

Рекс посмотрел на Джина.

— И что мне следует сделать?

Джин покачал головой.

— Женщины! Они могут за секунду отменить выношенное годами решение!

— Но ведь ее прибьют в этом доме! Чудо, что она вообще осталась жива!

— Тебе жить — тебе решать, — посоветовал Джин.

Элекси, которая с удовольствием наблюдала за этим спектаклем, внезапно была вытащена за руку из-за стола и перекинута через плечо.

— Ты сошел с ума! — взвизгнула она. — Мы же в ресторане! Кругом люди! Джин?!

Рекс обратил на ее вопли, ровно столько же внимания, как на крики чаек за окном. Он быстро шел мимо столиков, официанток и опешивших посетителей.

— Приятного отдыха, Элекси! — попрощался Джин.

— Рекс, черт возьми, ты не можешь…

— Элекси, по всей видимости, могу.

Они вышли под яркое солнце, и Рекс торопливо зашагал к красивому красно-белому шлюпу, на борту которого было написано имя «Татьяна».

Элекси почувствовала головокружение. Он шел так быстро, что земля качалась перед ее глазами. Она выкрикнула его имя, потом выругалась. Но, казалось, он ничего не слышал, даже не замечал того, что она сопротивляется.

— Рекс…

Наконец он поставил ее на ноги. Они были уже на лодке. Элекси увидела палубу, радио… Схватив ее за руку, он почти поволок ее опять мимо каких-то дверей. Через минуту Рекс вошел в открытую дверь и позволил ей опуститься на что-то мягкое. Для такой маленькой каюты это была очень большая встроенная кровать. На ней было разбросано великое множество коричневых подушечек, которые очень подходили к красивому коричнево-бежевому покрывалу.

— Ты не смеешь так обращаться со мной, — сказала Элекси, подгибая ноги и стараясь занять достойное положение. Она гордо выпрямилась и тут же стукнулась головой о полки, которые были над кроватью.

— Маленькое пространство, — предупредил ее Рекс. — Глупышка. Вспомни о здравом смысле и не веди себя как школьница.

— Я?

— Ты!

— И это говорит мне человек, который сам ведет себя как неандерталец?

— Это лучше, чем вести себя как ревнивый ребенок.

— Что?

— И это все потому, что я дал девушке свой автограф!

— Знаешь, Морроу, ты, по-моему, переоцениваешь свои чары. Мне плевать на всех твоих девушек. Я просто не желаю здесь находиться.

— Не волнуйся, дорогая, тебе это вредно. Здесь нечего бояться. Тебе не нужно спать со мной. Эта каюта полностью в твоем распоряжении.

— Я… — Слова застыли на ее губах. Он начал стягивать через голову рубашку. Глядя на нее с улыбкой, он сбросил туфли, затем начал снимать джинсы. — Что… что ты делаешь? — У Элекси перехватило дыхание.

— О, не волнуйся, — спокойно ответил Рекс. На нем остались лишь плавки. Он отвернулся от нее и, открыв шкаф, достал оттуда пару поношенных шорт и влез в них, улыбаясь ее внезапной потере дара речи.

Онемев, Элекси несколько секунд смотрела ему вслед. Через минуту она услышала рев мотора и почувствовала движение. В каюте были маленькие окошечки. Элекси приникла к левому и увидела, что причал быстро отдаляется от них. Они проносились мимо отметок справа и слева, которые вели в открытое море. Рекс добился своего. Ее согласия просто не потребовалось.

Элекси швырнула подушечку через всю комнату во внезапном приступе ярости. Хорошенькое дело! Он что, решил, что она теперь его рабыня? Она же ясно сказала «нет!» Но он все равно поступил по-своему. Вот это характер! Подумав, Элекси решила, что злится по пустяку. Рекс может делать все, что захочет, но и она покажет ему, что к чему! В следующую минуту Элекси поняла, что мотор заглох, а Рекс стал ругаться. Видимо, он выключил мотор, чтобы поставить паруса, и у него проблемы. Она сбросила туфли и откинулась на спину, улыбаясь. Если он думает, что, услышав его ругань, она тут же бросится помогать ему — то это уж дудки! Она и пальцем не пошевелит, чтобы ему помочь.