Несколько часов спустя, когда бар был максимально загружен, Лола выскользнула через чёрный ход выкурить сигарету. Девушка полагала, что улизнула незаметно, но минутой позже Джонни открыл дверь. Он оглядел закуток, пока не увидел её, прислонившуюся к кирпичной стене здания.

― Ты в порядке? ― спросил он, подойдя к ней. ― Давненько ты не покуривала.

Она кивнула в ответ.

― Ты как?

― Я в порядке.

Лола предложила ему сигарету, он взял её и глубоко затянулся.

― Я скучал по этому, ― сказал Джонни, выдыхая дым.

― Расскажи.

― Посмотри на нас, ― ответил он. ― Мы покупаем собственный бизнес. Мы бросили курить. Мы взрослые люди.

― Когда это случилось?

― Бл*дь, если бы я знал. Тем не менее, нам было весело. Как думаешь, нам всё ещё весело?

― Весёлые взрослые? Думаю, это взаимоисключающие понятия.

Он улыбнулся.

― Н-да. На прошлой неделе я сказал Тому, что если он хотя бы ещё раз откроет бар позже положенного времени, я надеру ему задницу. Прямо как мой отец.

Лола рассмеялась.

― У тебя даже голос похож, когда ты говоришь это.

Джонни приложился к сигарете. И снова этот взгляд, который она видела частенько в последнее время, будто он не здесь.

― В чём дело, Джонни? ― спросила девушка. ― Ты на меня злишься?

Он опустил взгляд на неё.

― Злюсь?

― Ты дистанцировался. За вечер едва ли обмолвился парой слов со мной.

― Ты была права недавно, сказав, что мне нужно серьёзней подойти к управлению баром. Я больше не могу валять дурака.

― Это не то, что я имела в виду. Здесь огромное количество работы, но и она должна приносить удовольствие. Это же осуществление мечты.

― Ага, просто нужно немного времени, чтобы приспособиться.

― Сегодня ты ушёл из дома без меня, ― сказала Лола. ― До работы меня подбросила Веро.

― Я встречался с Митчем.

Лоле показалось, будто ей влепили пощёчину. Она даже подумать не могла, что кто-то из них будет встречаться с Митчем с глазу на глаз. Девушка подалась вперёд.

― А ты не подумал, может, я тоже должна была присутствовать?

― Ты этого хочешь, детка, конечно. Я подумал, что должен сам разобраться с деловыми вопросами.

В их интересах Лола действовала с осторожностью. К тому же, Джонни благодаря своему голосу получал преимущество, во время их споров она всегда прислушивалась к нему, даже когда он был слишком расстроен, чтобы оставаться рациональным.

― Я хочу, чтобы это было твоё детище, ― сказала Лола. ― Это твоя мечта. Но я тоже часть этого, большая часть. Ты главный, но это не означает, что я совсем не буду участвовать. Я здесь, чтобы принимать решения и поддерживать тебя, как только могу.

Он просто тихонько рассмеялся.

― Как только можешь. Можно и так сказать.

― Знаешь что? Мне не нравится эта твоя язвительность. ― Лола, вероятно, могла бы сказать то, что по определённым причинам говорить не следует, но ни в её природе, ни в природе Джонни, не было той злости, чтобы преднамеренно сделать больно другому.

Он пожал плечами и поднял взгляд к небу.

― Ты злишься потому, что я больше не пойду на это снова? ― спросила Лола. ― Или потому, что хотела?

― Ну, так что из двух вариантов? ― спросил он, всё ещё смотря на небо.

― Как ты захочешь, ― ответила девушка.

― Я просто хочу правду.

― И это то, что я когда-либо хотела от тебя.

― Хорошо, ну так расскажи мне всё, без утайки, ― он перевёл взгляд на неё. ― Ты хочешь или нет? Тебе понравилось?

― Мы договорились не вдаваться в подробности.

― Господи Иисусе, ― он рассмеялся в неверии. ― Неудивительно, что ты не хочешь, чтобы я задавал вопросы. Тебе понравилось.

― Ты бы предпочёл, чтобы я ненавидела это? Лёжа на спине и глядя в потолок, тихо рыдала и молилась Богу о том, чтобы это поскорей закончилось? ― Она отвернулась, поскольку щёки вспыхнули от накатившего жара. Словно он услышал её разговор с Веро, но Джонни находился на другом конце зала.

Сигарета истлела в его руке, он не отвечал.

Она знала ответ на свой вопрос. С Бо всё могло пойти куда как хуже, и она была благодарна, что этого не случилось. Лола бы многое сделала для Джонни, но не стала бы переступать через себя и делать хуже себе, только чтобы ему было хорошо.

― Я бы сделала это снова, ― сказала она. ― Если ты думаешь, что это во благо.

― Во благо, ― пробормотал мужчина. ― Благо ― это деньги.

― Благо ― это наше будущее.

― Ну, вот и решающий довод, друзья, ― ответил он. ― То будущее, которого все хотят, стоит денег.

― Если это так важно для тебя, просто останови меня.

― Я думал, мы уже решили не идти на этот шаг, ― он бросил сигарету на землю и затоптал. ― Если ты хочешь сделать это, так делай. Не выставляй всё так, будто я этого прошу. Однажды ты уже пошла на это и, вроде, было не так уж и сложно.

Лола сжала челюсти.

― Как ты можешь такое говорить?

Он отошёл.

― У тебя есть его номер, ― сказал он, открывая заднюю дверь. ― Я тебе не нужен, чтобы всё организовать.

Лола уставилась ему вслед. У неё было странное, но приятное чувство, что ей что-то сошло с рук. Будто она вновь стала маленькой девочкой, когда её мама в редкие моменты позволяла выбрать конфетку в кондитерской лавке. Но это чувство было сильнее. Джонни не смог принять чёткое решение, значит, его должна принять она, и если, в итоге, он начнёт сожалеть, пусть винит себя за то, что не высказал своё мнение. Лола могла ошибаться и сейчас начинала понимать ― она хотела ошибиться.

Она, не переставая, думала о том, как Бо владел ею, словно наваждение, от которого девушка никак не могла избавиться. Пристальное внимание Бо, которое она познала, могло с лёгкостью вызвать пристрастие, как наркотик.

Она взяла ещё сигарету, чтобы успокоиться. Руки тряслись, пока она прикуривала. Деньги? Какие деньги? Они становились несущественны по сравнению с растущей в ней потребностью. И это была не просто потребность, а нужда, которую разжигал в ней Бо и делал её всё более и более невыносимой. Нужда, которую только он мог удовлетворить. В последнее время, когда она думала о нём, как, например, думала сейчас, то всё чаще и чаще испытывала это чувство.

И вот она должна снова всё решить. Решение было принято за неё. Джонни закрепил его, когда ушёл. Она вытащила телефон из кармана и нашла номер Бо.

― Лола, ma chatte (прим.пер. с французского ― моя киса), ― ответил Бо. Его голос низкий и хриплый.

― Ты спал, ― сказала девушка.

― Сейчас час ночи.

― Извини.

― Брось, ― ответил он. ― Если только это не сон. Тогда ты должна очень извиниться.

Она улыбнулась. За исключением нескольких жёлтых уличных фонарей неподалёку, было темно. Они совершенно одни.

― Как ты? ― спросил мужчина.

Она выдохнула и стряхнула с сигареты пепел.

― В порядке.

― Большинство женщин, которые звонят мне посреди ночи не в порядке.

― Я не хочу быть большинством, ― тихо произнесла Лола.

― Ты не большинство. Для меня ― нет.

Она закрыла глаза.

― Я бы хотела, чтобы ты не говорил подобных вещей.

― Значит, звонок не по личному вопросу, что делает его сугубо деловым.

Лола ждала. Услышав его голос, намерение девушки окрепло ещё больше. Как и Джонни, Бо должен знать, их соглашение увязано на деньгах. Таковы были границы.

― Каковы условия нового предложения?

На том конце провода раздался шорох, и после короткой паузы он ответил:

― Условия те же. Включая тест, если ты уже спала с Джонни.

― Почему это важно?

― Если у тебя был партнёр после теста, тогда это важно.

И снова это обезличенное слово ― партнёр.

― Бо, он мой парень.

― Ты не была с ним той ночью, когда была со мной. Кто знает, чем он занимался?

Она свирепо уставилась на заднюю дверь. Она знала Джонни лучше, чем кого-либо, и он не был изменником.

― Джонни никогда бы так не поступил. Ты его не знаешь.

― Я и не должен знать. Я знаю людей. Чувство обиды ― мерзкая штука. Она заставляет людей делать мерзкие вещи.

Она покачала головой.

― Он бы этого не сделал.

― Так ты спала с ним?

Она затянулась сигаретой. Лола представила Бо сидящим в постели, в то время как одеяло укрывает его бёдра. Уголок его жадных губ приподнят в ожидании. Его губы были такими чертовски голодными, блуждая по её телу.

― Нет. А ты?

― Он не в моём вкусе.

― Серьёзно. Ты знаешь, что я имею в виду.

― Я больше ни с кем не встречался. Впечатление, которое ты оставила ― непоколебимо.

― Как романтично, ― сухо сказала она, пытаясь скрыть тот факт, что очень хочет, чтобы это было правдой.

― Ты просила меня быть серьёзным. Вот он я, совершенно серьёзен. Горничная сменила постельное белье, но я всё ещё чувствую запах твоих духов. Это невозможно, я знаю, ― его голос стал ещё ниже. ― Окно всё ещё помечено отпечатками твоих грудей.

Её пульс сбился. Изначально, он заставал её врасплох, ошеломляя своей дерзостью. Девушка прикусила губу, зная: любой звук, сорвавшийся с губ, будет похож на стон.

― Я… я не пользуюсь духами.

Он усмехнулся.

― Итак, Лола. Мы заключаем сделку?

― Пятьсот тысяч накануне вечером, остальные пятьсот на следующее утро.

― От заката до рассвета.

― Когда?

― Я бы сказал прямо сейчас, если бы не было упущено несколько часов. Бог знает, как я хочу, чтобы ты оказалась здесь. Как насчёт завтра?

― Будний день.

― Но ты работаешь по ночам, ― сказал он. ― На следующий день ты сможешь выспаться.

― Я имею в виду, для тебя рабочий день.

― За меня не беспокойся. Моё нетерпение достигает тревожного уровня, когда в деле замешана ты.

― Я польщена. Я думаю… ― она замешкалась, не желая прерывать вызов. Разговор с ним сгладил стрессовую неделю, временно исцелив девушку от тревог. ― Завтра.