Марина Кистяева - Нокаут

Он позволил им уйти вперед.

Не стал приближаться так, чтобы слышать, о чем они говорят. С его стороны это было бы бесчестно. Им нужна конфиденциальность. Он постоит поблизости. При необходимости всегда сможет вмешаться.

Полина с Барановым ушли вглубь сада и опустились на скамью. Некоторое время молчали. Видимо, никто из них не решался начать разговор. Шалый невольно задался вопросом — а что бы он испытывал, если бы год не видел любимую девушку, жил ей, дышал воспоминаниями о них, грезил, что вот-вот срок закончится, и они снова будут вместе? А приехал и узнал, что любимая не желает его видеть, более того, что она с другим? Смог бы он вести себя относительно спокойно, как сейчас вел себя Баранов? Парень держался. Взгляд колючий в его сторону, и непременно теплый на Полину. Неужели у него не торкает, что за ними наблюдает третий?

Шалый опустился на скамью в пятнадцати метрах от них. Вытянул ноги.

Первой не выдержала Полина. Она повернулась к Сергею и начала говорить. Тот слушал её, не перебивая.

— Здесь свободно?

Молодая брюнетка, казалось, материализовалась из ниоткуда. Хотя, конечно, это было преувеличением. Привыкший контролировать местность, где находился, Алексей краем глаза видел, как она вошла через арочный проем в парк и ленивой походкой от бедра прошлась по асфальтированной дорожке. Шалый мысленно усмехнулся. Эх, девушки… Они хотя бы понимали, как порой нелепо смотрелись туфли на высоких каблуках в парковой зоне, где асфальта минимум, и максимум травы, песка и щебня?

Девушка была красивой. Высокая, худая. Джинсы столь узкие, что, по-любому, натягивала их, лежа на полу или кровати. Свободная черная шифоновая блуза, через которую просвечивал фиолетовый лиф. На плечи накинута коричневая кожаная куртка. Девушка явно отправлялась на прогулку с целью кого-то подцепить.

Профессионалка или любительница? Скорее, второе. Но от щедрых «чаевых» явно не откажется.

— Занято.

Девушка облизнула пухлые губы и промурлыкала:

— А я всё же пойду на риск и присяду.

Она плавно опустилась в полуметре от Шалова. Тот, прищурив глаза, сначала посмотрел ей в лицо, потом в сторону Полины и Баранова. Последние негромко беседовали, оба склонив торсы вперед и сцепив пальцы в замок, положив руки на колене. Ревность ядовитым кнутом прошлась по спине Шалого. Они даже сидели, отзеркаливая друг друга! Сознательно или случайно?

— Слушай сюда, милая, — начал говорить Алексей, даже не поворачивая головы в сторону незнакомки. — Сейчас ты оторвешь свою очаровательную попу от скамьи и свалишь отсюда на хер. Я достаточно четко выражаюсь?

Брюнетка растерянно моргнула и открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут Алексей бросил на неё предостерегающий взгляд, от которого она побледнела, кивнула и молча поднялась. Сделав шаг, споткнулась, но быстро взяла себя в руки и, с удвоенным старанием виляя попой, отправилась дальше.

Шалов, недовольный тем, что его отвлекли, снова вернулся к Полине с Барановым. Сейчас последний что-то рьяно говорил Поле, бросая на самого Шалова недовольные взгляды, но говорил приглушенно. Поля молча слушала, кусая губы.

Ситуация явно обострялась. Шалый подобрался, и снова в голове мелькнуло: «Дай шанс…» Пришлось себя одернуть. Ну, не будут же они затевать драку с Барановым на глазах у Полины? Тогда и она его на порог не пустит. От мысли, что девочка Полина может погнать его взашей, сделалось паскудно.

Вот как так случилось, что он так крепко и основательно подсел на неё? Как?

И ведь главное — ему нравится! Эта чертова одержимость!

Поля тем временем поднялась со скамьи. Баранов вскочил следом и схватил её за руку. Поля пошатнулась, побледнела.

Шалый оказался рядом в два прыжка.

— Руку отпустил.

Он не кричал, не рычал. Сказал спокойно. Почти спокойно.

Баранов напрягся. Быстро метнул злой взгляд в его сторону, говорящий, что Шалов тут явно лишний, и что они разберутся без него. Шалый выдержал его взгляд.

— Он сейчас отпустит, — почуяв недоброе и то, что в воздухе запахло грозой, тотчас вмешалась Полина и ненавязчиво, почти незаметно, как она думала, встала между ними. Наивная маленькая девочка. Если два мужика решат подраться, никто их не остановит. — Сережа, отпусти. Пожалуйста.

Она сказала мягко-мягко, обволакивающе, так, что у Шалова по спине побежали холодные мурашки. Не то от того, что не к нему обращалась, не то от того, что приходится контролировать эмоции.

Баранов отпустил сразу же и даже сделал шаг назад. Шумно сглотнул, отчего его кадык дернулся.

— Извини, мышка.

Мляяяя… У Шалого напрягся каждый мускул, каждая мышца. Если он ещё раз услышит, как чужой парень назовет ЕГО Полину уменьшительно-ласкательным именем, он ему башку прошибет.

— Ничего…

Полина поджала губы.

— Мы пойдем, хорошо, Сережа? Давай, удачи тебе. И береги себя.

Они обменялись взглядами. Шалов стоял таким образом, что ему не было видно глаз Полины, но вот от взгляда Баранова стало не по себе. Тоска. Дикая. Жадная. Больная. Собственник в Шалове говорил, что вот и отлично, что вот они и расставили точки над «i», что теперь девочка Поля будет только с ним, но, как мужик мужику, он Баранову сочувствовал.

Глупая, жестокая правда жизни, калечащая судьбы.

До машины они шли молча. Полина шла рядом, но недостаточно близко, чтобы он мог её обнять или взять за руку. Да сейчас и лишними были его нежности.

Они сели в машину.

— Леша.

Он знал… знал, что она должна как-то отреагировать.

Он повернулся к ней корпусом.

— Да, Поль?

— А ты пьешь?

Алексей нахмурился.

— В смысле?

— Ну, в том смысле, что можешь же немного выпить? Рюмку-две коньяка, например?

— Могу.

На её лице появилась уставшая улыбка.

— Давай выпьем, Леша? А? Ну, пожалуйста. Мне это очень надо.

ПОЛИНА

— Давай в ресторан.

— Нет… я бы предпочла посидеть дома.

Полина увидела, как недовольно сжались губы Алексея.

— Хорошо.

— Ты, наверное, не любишь, когда девушки выпивают?

— Я не люблю, когда пьют часто. Злоупотребляют крепким спиртным. Думаю, это естественная реакция.

Полина медленно кивнула.

Может быть, ей стоило попросить его провести ночь в гостинице, а ей побыть одной? И сразу же протест полоснул по сердцу. Нет, она хочет, чтобы он был рядом. С ней. В досягаемости.

— Я последний раз пила на базе отдыха, где и встретила Нику. А до этого… не помню. Я редко пью, Леша.

— Но сегодня тебе надо? — на его скулах заходили желваки.

Полина в растерянности посмотрела на него.

Странная реакция, если честно.

— Да. Надо, — она на самом деле хотела выпить и ничего страшного в этом не находила. Почему Алексей завелся?

— Надо, значит надо, — не разжимая губ, рыкнул он и свернул к продуктовому супермаркету.

Полина, и так находясь во взвинченном состоянии, не выдержала.

— Лёша, в чем дело? Чем ты снова недоволен? Черт побери, я тебя не понимаю… — и уже с толикой отчаяния добавила: — Я не могу постоянно подстраиваться под тебя! Под твоё настроение! Я не могу постоянно подстраиваться под вас!

Шалов на неё бросил такой гневный взгляд, от которого мгновенно весь её пыл поутих, и она внезапно вспомнила, что находится в замкнутом пространстве с фактически незнакомым мужчиной.

Да, незнакомым.

Что она знала об Алексее Шалове?

Что он доверенный человек парня Вероники Крымовой.

И то, что её нереально тянуло к нему.

Всё.

Добавило масло в огонь и то, что он резкими движениями вырулил на парковку и с силой нажал на тормоз, а после и вовсе ударил раскрытыми ладонями по рулю.

— А тебе не приходило в голову, что ты уже можешь носить под сердцем ребенка? И алкоголь совсем ни к чему.

Полину, точно окунули в ледяную прорубь.

Нет, хуже.

Она столько крепилась… пыталась сохранить равновесие… улыбалась.

Постоянно улыбалась. С тех самых пор, как кое-как разлепила глаза через гематомы в больничной палате, и делала вид, что она сильная, что она справится. Что физическая боль намного сильнее моральной. Что её мир не разорвался в клочья с первым ударом Сергея. Что она ещё на что-то способна. Вот, например, улыбаться. Врачам, медсестрам, полиции. Тем, кто работал с Сергеем. Коллегам. Продавщицам. Попутчикам в метро. Всегда улыбаться, потому что у неё всё хорошо. Они вынуждены жить в мире, где у всех все хорошо. Потому что, если ты несчастна, если душевная боль разрывает тебя на части изнутри, если ты поломана, если невидимо истекаешь кровью, то, значит, ты неправильная. Ты — изгой, с которым и общаться-то не стоит. Потому что неудача заразная, так, по крайней мере, кто-то однажды сказал.

Мыльный пузырь, что Полина надувала изо дня в день, лопнул. Замок на песке, тщательно ей выстраиваемый, продумываемый, постоянно поправляемый, смыло безжалостным штормом.

Полина даже не посмотрела на Шалова. Хорошо, что они остановились, она имела возможность беспрепятственно выйти из машины. Не смотря на большое пространство внутри, замкнутость давила на неё. Поля дернула ручку, один, второй. И никак не могла понять, что дверцы заблокированы.

— Поля, ты меня слышала?

Нет. И не хочет. Она ничего больше не хочет.

— Окрой дверь, — Полина снова дернула ручку.

Но вместо того, чтобы выполнить её просьбу, он взялся за её плечо, стремясь развернуть к себе.

Поля, в порыве попыталась скинуть его руку.

— Поля!

— Пусти… Черт побери, да выпусти ты меня из машины! Я на воздух хочу! Да пусти ты…