Но чертова заноза вины глубоко засела в душе Шалова. Стоило вспомнить растерянные глаза Полины, которые она отводила от него, пряча, и сразу же хотелось всё послать к чертовой матери, и обнимать, целовать Полину до одурения, пока её губы не припухнут от его ласк. Тело скрутило знакомой волной желания. Вот как такое возможно, Шалый? Взрослый мужик, а запутался в трех соснах.

Не подойти, не объясниться с девочкой Полей. Что он ей скажет? Что подсел на неё, что впустил в сердце, что дышать ему тяжело в её отсутствие? Что она забрала его сердце себе? Так это романтическая чушь, о которой поют в песнях. В жизни — иначе. В жизни важны поступки, а не слова.

Полине нужна передышка. Нужны новые эмоции, и, желательно, положительные. Он тут кое-что поузнавал, о том, как она жила прошедший год. Хреново она жила. Делала только вид.

Услышав, как открывается дверь ванной комнаты, Алесей посмотрел в ту сторону.

Поля вышла, кутаясь в халат.

Она прикрыла за собой дверь, прислонилась к ней спиной и негромко произнесла:

— Лёша, мне пора выходить на работу. Что-то я засиделась в отпуске.

Шалый сжал губы.

— Хорошо. С понедельника выйдешь.

— Спасибо.

Этой ночью Поля спала, максимально отодвинувшись от него на кровати. Подтянула ноги к груди, приняв позу эмбриона. Алексей честно пытался её не трогать. Она дала понять, что, несмотря на её слова, сводящиеся к «ничего не случилось», она обижена. Как это чисто по-женски! Почему нельзя просто вывалить на него всё, что в душе? Шалый скривился от своих мыслей. Поля не истеричка и не будет закатывать ему скандал с битьем посуды. На него всё дерьмо вывалила бы любая другая его прежняя знакомая, но не Поля.

Через полчаса он не выдержал и притянул девушку к себе. Как оказалось, она не спала. Он почувствовал её первый порыв сопротивления — она уперла раскрытые ладони ему в грудь. Но потом передумала и, тихо, протяжно выдохнув, удобно устроилась у него на груди, как она делала все предыдущие ночи.

Вот и славно. Пусть спит.

Утро началось значительно раньше обычного. Из-за того, что они легли уже на рассвете, Алексей думал, что проспят до двенадцати, как минимум. Из сна его выдернули шевеления Поли. Его девочка заегозила и попыталась вырваться из его крепких объятий.

— Спи, Поль, — не открывая глаз, пробормотал он.

Полина на мгновение замерла, а потом продолжила попытки убрать его руку с её талии.

— Да черт возьми, Поля!

— Леша, пусти. Мне надо… встать.

За годы службы да и потом не менее активной работы, Алексей привык быстро реагировать на изменяющиеся условия. Поэтому распахнул глаза и повернул голову в сторону Полины.

Интуиция его не подвела.

Полина лежала и морщилась. Не зря его что-то насторожило в голосе.

— Поля?

Девушка снова поморщилась.

— Дай, я встану. Мне обезболивающее надо выпить. Месячные приходят, живот очень сильно тянет вниз.

— Лежи, я сам всё принесу.

Месячные. Значит, всё-таки его девочка не забеременела.

Пока он рылся в таблетках, которых у него было предостаточно, и он мог оказать первую медицинскую помощь даже человеку с огнестрельным ранением, пытался проанализировать свои чувства.

Он испытывал сожаление. Вот так вот неожиданно даже для себя…

Найдя обезболивающее и налив воды в стакан, Алексей вернулся в спальню, где обнаружил Полю с гримасой боли на лице и с подтянутыми к животу ногами. Она охватила колени и закусила губу.

— Так больно, Поль?

Он быстро преодолел расстояние до кровати и протянул стакан.

— Давай-ка, милая.

Сердце лихорадочно билось в груди. Он сотни, если не тысячу раз видел боль. Множество раз испытывал её сам. Даже имел огнестрел да и ножичком его пытались разукрасить. Но ни разу за свою сознательную жизнь не помнил случая, чтобы боль девушки становилась острее его собственной. Он шикнул на себя, обозвав влюбленным идиотом. У девочки начинается менструация, боли при ней не такая уж редкая вещь. И у бывшей жены такое наблюдалось, да и потом приходилось сталкиваться с женскими днями. Но чтобы вот так крутило… он видел впервые.

Поля, едва не всхлипывая, села на кровать. Алексей резво подсуетился и подсунул подушку под спину.

— Спасибо.

Девушка взяла протянутую таблетку и стакан. Её руки дрожали.

Алексей, недоуменно хмурясь, наблюдал за ней. Он окончательно проснулся и то, что видел, ему очень не нравилось.

— У тебя всегда такие болезненные месячные?

Поля сглотнула таблетку, запила её и покачала головой.

— Нет. Побаливают иногда, но чтобы так…

— Поехали в больницу.

Он не предлагал, он ставил перед фактом.

Полина растерянно моргнула, а потом попыталась выдавить из себя улыбку.

— Ты же пошутил сейчас?

— Похоже, что я шучу?

— Леша, ну, какая больница. Сейчас всё пройдет.

— Если не проходит через час, едем. Без разговоров.

Полина, немного подумав, кивнула.

Когда она спустила ноги с кровати, Леша снова напрягся:

— Ты куда?

— До туалета, — сказала она ему и покраснела.

А Шалый снова почувствовал себя идиотом. Запустив пятерню в отросшие волосы, он взъерошил их. И, правда, мужик, ты с головой что-то в последнее время не дружишь.

Или дело совсем в другом — что в виду вчерашних событий, он попросту опасался куда-либо отпускать Полину? Ну, мало ли. На работу она уже собирается, а дальше и скажет, что хочет съехать. От одной мысли, что Полина начнет выкрутасничать, у Шалова сводило челюсти. Он её никуда не отпустит, это факт, но и портить отношения, ссориться с ней у него не было никакого желания.

Были другие — защищать, оберегать, заботиться, любить.

Из туалета Полина вернулась бледнее, чем уходила. Она остановилась на пороге спальни и прильнула к косяку. Взлохмаченные после сна пряди делали её ещё более ранимой.

— Лёша, ничего не понимаю… Месячных нет, но… — она замялась. — Мне очень не нравятся эти боли. Они какие-то не такие. Может быть, я себя и накручиваю. Не знаю. Может, сейчас таблетка подействует, я посплю пару часов, и всё будет отлично. В общем…

Алексей посмотрел на электронные часы. 8:15. Проспали они от силы часа три.

— Давай ляжем, — он похлопал по матрасу рядом с собой. — Если боль не пройдет, поедем в больницу.

Противиться Поля не стала. И уже пришла очередь Шалова выдыхать, когда Поля потянулась к нему сама.

Прижалась, как котенок, ища сострадания и соучастия. Алексей осторожно привлек её к себе, накрывая рукой. Вторую положил на живот, распластав пальцы, осторожно начал поглаживать.

Они некоторое время лежали молча. Ни один из них так и не смог уснуть.

— Легче?

— Нет.

— Ну, тогда и не хер вылёживать. Одеваемся в больницу.

— Леша, это просто боли…

— Поля, живо умываться и одеваться.

— А завтрак?

— Живо!

Полина больше не возражала. Пока она одевалась, Алексей сварил крепкого кофе себе и послабее Полине. Он поймал себя на мысли, что делает всё автоматически, и единственное о чем может думать, это о самочувствие Поли.

Что не так с его девочкой?

До больницы они доехали быстро. Он заранее позвонил и настойчиво попросил их принять.

— Ангелина Геннадьевна Вас примет.

— Спасибо.

Полина смущенно замялась, когда поняла, что он привез её в частную клинику.

— Можно и в муниципальную, — начала она возражать.

— Ага, конечно.

Он был взвинчен. Отчего-то ему казалось, что сейчас он услышат какой-то страшный диагноз, и гнал от себя подобные мысли.

— Итак, давайте с самого начала, — Ангелина Геннадьевна приветливо улыбнулась. — Вы будете присутствовать на приеме, молодой человек?

Она смотрела на него из-под приспущенных очков внимательным взглядом. Несмотря на улыбку, он понимал, что она сканирует его. Он не сомневался — она видела много пар, приходящих в её кабинет и неплохо научилась разбираться в людях и распознавать, какие отношения связывают пары.

— Обязательно.

— Что ж… Тогда присядьте на диван.

Поля отвечала на вопросы негромко. О цикле, о сроках, когда первый раз они у неё появились, были ли аборты, боли при менструации, сколько дней идет цикл, есть ли какие-то хронические заболевания.

— Что ж, пойдемте, Полина, я вас осмотрю.

Алексей подорвался, вскочив на ноги.

И наткнулся на взгляды двух женщин.

— Мне остаться тут?

Тупость, что появилась с утра, никак не желала его покидать.

Орешко усмехнулась, понимающе и кивнула.

— Совершенно верно, молодой человек.

Она отчего-то продолжала его так называть, хотя он и представился.

Нахмурившись, он снова опустился на диван.

Проклятье!

Ждать он не любил. Нет, если того требовали обстоятельства, мог выжидать сутками. Но сейчас, когда Полина скрылась за дверью, ведущей в смежную комнату, каждая секунда им воспринималась мучительно медленно. Может, выйти, кофе попить? Стоило представить, что пропустит момент, когда Поля с гинекологом выйдут, чтобы сообщить о результате осмотра, а его не будет, как в душе поднималась волна негатива.

Он не узнавал себя.

Не понимал себя.

Нервничал. Накручивал. Переживал.

Когда же увидел, как из комнаты выходит одна Ангелина Геннадьевна, и вовсе напрягся критично.

— Алексей, не делайте такое грозное лицо. Всё у вашей Полины хорошо. Матка не опущена, поэтому месячные в ближайшие дни не предвидятся. Зато… — тут на её лице появилось загадочное выражение. — Зато я отправила её делать тест на беременность. И у меня есть все основания считать, что он окажется положительным.